Дмитрий Север - Свадьба в Бурдеях
— Хлеб бу… и… — замерла икая официантка на полуслове.
— Кульян принесите! — перебила ее Анечка, слегка исковеркав название курительного прибора.
— Два? — невозмутимо спросила рыжая в переднике.
Спутница, хлопнув длиннющими ресницами, вопросительно уставилась на Олега.
— Один, я не буду, — он замахал в знак протеста одновременно рукой и головой.
— Так и запишем, — ехидно ухмыльнулась рыжая и пошла прихрамывая на правую ногу, выполнять заказ.
За столиком повисла пауза — девушка думала о подарках и свадебном платье, а Профессор никак не мог вспомнить — заряжен ли у него металлодетектор или нет. Первой тишину нарушила Анечка.
— Олежка, я вот о чем подумала, а как же гости, праздничный стол? — она уже представила себе полный дом народа, — кольца обручальные надо купить и самое главное — платье белое и фату!
Он испуганно вздрогнул, представив себя в костюме, а Анечку в подвенечном платье.
— Ты это брось! — словно гипнотизер он замахал рукой у нее перед глазами.
— Мама тогда — не поверит, — насуплено ответила девушка.
— А ты ей расскажи так, что бы поверила, — его линзы коснулись курносенького носика. — Хочешь быть богатой? Бреши собакой!
— А я тебе не собака, — она на него зыркнула голубыми глазищами, и упрямо добавила, — Не поверит она все равно.
— Не обижайся Анечка, это я так, образно выразился, — Олег нежно погладил ее плечико. — Конечно, ты — не четвероногий друг, ты — разумная девушка, а в придачу — еще и красавица необыкновенная…
— А то… — кокетливо надула губки невеста и доверчиво положила ему свою ладошку на руку.
'Действительно она права', размышлял в это время Профессор, 'Приперся жених! Пустите мамаша переночевать и клад ночью забрать. Ха-ха. Смешно'
— Вот Галка из нашего села приехала с женихом, а он негром оказался, представляешь Олег, смешной такой, — захихикала Анечка, и пробасила. — 'Галия, я тьебя лублу…'
— Кто ты сказала — негр? — очнулся Профессор.
— Ну, да…
— И папа у него король, наверное. Не правда ли?
— А откуда ты его знаешь? — Подозрительно спросила Анюта.
— А у них у всех папы, как ни министры, так короли. — Олег расслабился и слегка ущипнул аппетитную невесту. — А вот я буду итальянцем.
— Это как?
— А вот так. Бонжорно синьерина, — Профессор посмотрел на свою недогадливую спутницу. — Как маму зовут?
— Раиса. Семеновна… — ее челюсть слегка отвисла, и лицо приняло крайне глупое выражение.
— Бонжорно, Раиса. Си белла! Мама рогацци!
— Ух, ты…. Вот это да!
— Я приехал на неделю — мы влюбились, и завтра я должен уезжать. — Олег вскочил из-за столика, чуть не перевернув поднос у рыжей официантки.
— Кому бульон?
— Ей, — указал пальцем на Анечку спутник.
— А где вот этот, ну курят который? — от полученной в изобилии информации, у нежного создания совсем закружилась голова.
— У нас — Не курят! — безапелляционно отрезала официантка, и совершив идеальный разворот, прихрамывая удалилась.
— Так, так, так, — Олег весь сосредоточился. — Берет, усики, и бабочку!
— А фату? — чувствуя, что колец и платья ей не видать, Анечка уже хотела малого, можно даже сказать малюсенького праздника девичьей души.
— Будет тебе и фата и платье, — Олег вспомнил о наряде сестры, который пылился долгое время в шкафу. — Кольца я у Мони куплю. Так. Машина….
И тут Олег понял, почему он вдруг итальянцем решил стать, — 'У меня же номера в гараже итальянские есть! Вот ведь интуиция работает!'
— Давай детка, за успех! — наполнив фужеры до краев, Олег прикоснулся холодным стеклом к носику невесты, затем поправил очки на переносице и залпом выпил огненную жидкость.
— Будьмо! — воскликнула Анечка, копируя беззубого тракториста.
Затем она зажмурила глаза и ловко повторила 'подвиг' своего суженного, осушив большую рюмку до дна.
Глава 4
От огненной жидкости кровь разыгралась в молодом теле, и ножки Анечки под столом начали выбивать дробь, а ее уста напоминали губы карася, глотающего воздух на земле.
— Анечка, с тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Олег, подальше отодвигая свои туфли от ее цокающих по полу каблучков.
— Эх, музыку бы сейчас… Я так люблю танцевать! — она загадочно подмигнула и привстала из-за столика, — А как я красиво двигаюсь…. Хочешь, покажу?
Олег отрицательно замотал головой, но было уже поздно…
Аня вышла из-за стола и стала изображать замысловатые движения, интенсивно покачивая бедрами.
— Але, Жора? Срочно приезжай в 'Пельмени', нужна машина и твоя помощь… Что?! Ритуля не пустит? А яяй…. А заработать хочешь? Или будешь там вместо официантки столы протирать? Во! Правильно, мыслишь. Пусть сама протирает. Давай дорогой, жду.
— Анька! Вот ты где прячешься…. Пошли к нам за стол, там такая поляна накрыта!
Профессор от неожиданности вздрогнул и увидел рядом с собой, бесформенное огромное существо, в грязных и порванных кроссовках, фиолетовых штанах с пятнами то ли от масла, то ли от солярки и черной рубашке с белыми полосами. Его давно нечесаная копна рыжих волос обрамляла круглое и довольно таки пьяное лицо, хотя скорее эту физию можно было назвать просто — рожей. Наглые серые глаза, налитые кровью, зыркали из щелок, а глупая ухмылка обнажала кривые желтые зубы, ну точно — это была рожа.
— Матвей, проваливай отсюда, я — замуж выхожу! — Анечка остановила свои неоднозначные движения и прикусила губку, с испугом поглядывая на Профессора.
— Гы-гы. За этого очкарика, что ли?
— Стултус иам поэна квиа стултус*(Глупец уже наказан тем, что он глупец — лат.), — прошипел одну из своих многочисленных заготовок Профессор и медленно встал.
Анюта наклонила голову набок и замерла от удивления.
— Чего?! Умный что ли? — Матвей растопырил пальцы и замахнулся на Олега. — Да я из тебя сейчас пельмень сделаю!
Он оглянулся на свой столик, где скучал его приятель и добавил:
— Две порции…
— Анечка газету вон с того столика принеси, — Олег снял очки, положил их возле тарелки и громко закричал. — Официантка, счет!
— Я не понял очкарик, а куда это мы торопимся? Может выйдем, поговорим? А?
— Я понятия не имею о чем с тобой можно разговаривать, — Олег взял газету из рук девушки и стал сворачивать ее в тугую трубку. — Скажи мне все здесь, прямо на этом месте — будь мужчиной!
Рука Матвея медленно ушла за спину и приготовилась к удару.
— Осторожнее Олег! Он в нашем селе всех бьет, — Анечка встала грудью за суженного. — Матвей уходи…
Дебиловатый дебошир отмахнулся от нее левой, будто это была назойливая муха, а его правая вылетела из-за спины по направлению профессорской головы. Олег чуть ушел в сторону, натянул руками газету, и этой импровизированной трубкой отбил неприятельский удар. Бурдеец по инерции наклонился, и Профессор ловким движением обхватил газетой его шею, резко дергая вниз. Матвей камнем пошел вперед и не без помощи девичьего пинка сзади, повалился в пустые тарелки. Пластиковый стол не выдержав этой нагрузки, затрещал по швам завалившись вместе с пьяницей на пол.
— Знание — сила! — изрек Профессор, поднимая чудом уцелевшие очки. — А ты темный, Мотя.
— С вас сорок гривень, — подоспела Рыжая официантка, с безразличием глядя на грохочущие страсти. — А за стол и посуду уважаемые, заплатите отдельно.
— А! Вот вы где, сладкая парочка! — Жора свалился спасительным ангелом на их головы. — Гуляете! Веселитесь…
— Да я! Да тебя! — к пятнам солярки на рубашке Матвея, добавились маслянистые разводы от фирменного блюда.
— Ты чего гомодрил несешь?! — Жора брезгливо взял его за рубашку. — За стол и посуду плати, быстро. Иначе сейчас дядя Ваня приедет, знаешь такого?
— Да дружище, у этого вечного сержанта волшебная дубинка, — поддержал товарища Олег.
Услышав про дядю Ваню, собутыльник дебошира мигом оказался рядом.
— Мы за все заплатим, не волнуйтесь, — встрял в разговор крепыш с голосом Горбачева. — Тысячу извинений. Милиции не надо…
— Пьянству бой, — что-то далекое вспомнил Олег и протянул официантке расчет. — Уходим отсюда, на свет и просторы!
Анюта взяла под руку Олега и с восхищением прошептала:
— Стултус поэна…. Ой как красиво!
— Ты запомнила… — от умиления у Профессора выступила малюсенькие слезинки на глазах. Он быстро надел очки и сверкнув победоносно линзами, отворил перед ней входную дверь забегаловки. — Прошу!
— Я балдею… — покачала головой Анюта, закрывая от удовольствия огромные глаза, цвета неба.
Высокие цементные ступени чуть-чуть не стали для нее ледяным душем, благо Профессор успел ее за локоть придержать.
— Анечка у тебя под ногами земля, а не облака!
