Эмиль Брагинский - Суета сует
Марина Петровна поморщилась:
– А икра есть?
– Икра зернистая в тарталетках.
– В чем?
– В таких вроде вафельных коробочках.
– Понятно, – проявила недюжинную сообразительность Марина Петровна, – чтобы не видно было, сколько туда положено. Тащите, пожалуйста, штуки три, чтобы раз в жизни поесть икры как следует.
– Водочки? – спросил официант.
– Лимонад!
– Кто же ест икру с лимонадом?
– Я! – ответила Марина Петровна. – Ем икру и запиваю лимонадом! Это мое право! И еще принесите пирожное!
И тогда за соседним столиком захохотал мужчина, которого Марина Петровна раньше не заметила.
– Вы мне нравитесь! – воскликнул мужчина. – У вас боевое настроение! Вы хотите есть икру всем чертям назло!
– Правильно! – ответила Марина Петровна. – Вы психолог.
– Можно я подсяду? – Мужчина, не дожидаясь ответа, уже пересел к Марине Петровне. – Я иногда прячусь в таких вот ресторанах от семьи!
– Хотите сказать – от жены? – грозно спросила Марина Петровна.
– Нет, что вы. Но у меня шестеро детей. И мы ждем седьмого. Я смотрю на пароходы, на реку и забываю о том, где мне добывать деньги, чтобы прокормить всю эту ораву!
Официант принес икру, лимонад и пирожное эклер.
– А меня муж бросил! – неожиданно сообщила Марина Петровна. – Икры хотите?
– Один крохотный бутерброд! – не стал отказываться мужчина. – У меня самого денег на бутылку пива. За что это он вас бросил?
– Понимаете, у меня нет заскоков, со мной размеренно и, наверно, скучно.
– Понимаю! – кивнул мужчина. – Пива глоток?
– Нет.
– Пожалуйста, я ведь ем вашу икру. А вы его любите?
– Не знаю… – задумчиво протянула Марина Петровна. – Мы жили, и все; когда за него выходила, конечно, любила, а потом просто не знаю… Надо было знать?
– Надо было! – сказал незнакомый мужчина.
– Значит, я дура? Да?
– Да! – согласился мужчина.
– Наверно, женщинам следует поменьше думать о работе, – сделала вывод Марина Петровна. – Зря я не поехала на теплоходе…
Потом Марина Петровна вернулась домой и с порога позвала:
– Наташка! – и добавила, смеясь: – Видишь, я уже отъездилась!
И неожиданно услышала в ответ:
– Марина, скажи, где наше брачное свидетельство, мне для суда.
Марина Петровна нахмурилась:
– Ушел и уйди! Что ты меня мучаешь?
– Но я же не виноват, куда ни пойди – нужны какие-то бумажки…
Марина Петровна полезла в шкатулку, достала.
– Держи исторический документ!
– А может быть, мы по-хорошему… – начал было Борис Иванович. – Ну зачем все эти суды, судьи, заседатели, мы же не чужие люди!
И тогда Марина Петровна улыбнулась и даже развела руками:
– Нет, от тебя можно сойти с ума! Ты прожил со мной двадцать лет!
– Девятнадцать! – уточнил Борис Иванович.
– Потом ты меня бросаешь ради какой-то толстухи, и, здрасте, мы не чужие… Ты еще меня в гости позови!
– Марина! Это было бы замечательно! Если б вы нашли общий язык!
– Уйди! – попросила Марина Петровна. – Я тебя душевно прошу!
– Ты меня гонишь! Наташа меня не впускала! Дожил! – Борис Иванович поплелся к выходу. – И не понравился вовсе мне ее бородач!
Марина Петровна вздрогнула:
– Где ты ее видел с бородачом?
– Она вещи складывала. Она уехала с ним в Новгород.
Марина Петровна пошатнулась, но взяла себя в руки и стойко выдержала удар:
– Да, я в курсе. А бородач – прекрасный парень, таксист-отличник. Они уехали в Новгород с моего разрешения. И отношения у них чисто дружеские, платонические!
– Это она с меня берет пример! – Борис Иванович вышел на лестничную площадку. – Это я оказываю на нее тлетворное влияние!
Марина Петровна тоже выбежала на лестницу:
– Не клевещи на дочь! Они уехали в Новгород смотреть, да, смотреть выставку новгородских икон!
– Врать, Марина, ты никогда не умела! – Борис Иванович зашагал вниз по лестнице. – А такие, как я, вообще не должны иметь детей!
Марина Петровна потопталась на лестничной площадке, потом неожиданно побежала вверх. Она задыхалась, но не сдавалась, бегом взобралась на самый верхний этаж и изо всех оставшихся сил нажала кнопку звонка квартиры двадцать четыре.
Гена Муляров сам отворил дверь.
– Ага, вот ты где! – Марина Петровна вцепилась в Гену, схватила за воротник. – Я тебя придушу!
– Да отпустите вы! – стал вырываться Гена. – Вы что, вы мне рубашку рвете!
– Где Вася?
– Какой Вася?
– Родственник из Новгорода! Немедленно дай его адрес! – И Марина Петровна выпустила Гену.
Гена, все еще испуганно поглядывая на Марину Петровну, достал из кармана записную книжку:
– Вот. Темно-зеленая, два, квартира тоже два.
– Телефон?
– У него нет телефона. А что случилось?
– Он женатый?
– Нет, а почему?
– Был женатый?
– По-моему, нет.
– И детей на стороне у него нету?
– Не знаю, не проверял…
– До свидания! – Марина Петровна стала спускаться по лестнице. – Ты где учишься?
– В автодорожном…
– Тройки есть?
– Есть.
– Исправь на четверки!
Гена перегнулся через перила:
– А все-таки, зачем вам Вася?
– Я еду в Новгород, – сухо объяснила Марина Петровна, – и мне там нужно такси!
Борис Иванович пришел домой подавленный.
– Ну что? – встревожилась Катенька. – Она не отдала свидетельство?
– Отдала. Только вот Наташка сбежала с таксистом.
– Куда сбежала?
– В Новгород!
– Ну, это не очень далеко, – заметила Катенька, – километров пятьсот!
– Как ты можешь об этом так спокойно говорить! Моя дочь…
– Борюся, у них теперь свобода любви!
– Замолчи! – неожиданно для самого себя закричал Борис Иванович.
– Ого! – удивилась новая жена. – А ты, Борюся, дочку-то любишь больше, чем меня.
– Неправда, – возразил Борис Иванович. – Просто ее я люблю восемнадцать лет подряд, а тебя лишь три месяца…
Катерина нисколько не обиделась, а лишь поглядела на него сочувственным взглядом и легко погладила по голове. И такой исходил от нее ласковый покой, что напряжение спало и Борис Иванович по-детски уткнулся лицом в мягкое плечо.
Тем временем шустрый старенький «Москвич» бодро катил к Новгороду. К вечеру он уже отмахал положенные пятьсот километров с гаком и от гостиницы «Садко» повернул направо.
– Слева, – сообщал Вася, – церковь Спаса на Ильине, четырнадцатый век, в ней фрески Феофана Грека… А вот – Федора Стратилата, она еще постарше… Тебя это волнует?
– Это будет меня волновать несколько позже, – ответила Наташа, – в настоящий момент меня волнует встреча с твоими родителями.
Вася повернул «Москвич» налево, свернул с главной улицы.
– Насчет встречи с родителями, это не будут лучшие минуты в твоей жизни. Я тебе обещаю. Отца зовут – Яков Андреевич, мать – Серафима Ильинична. Повтори.
– Яков Андреевич и Серафима Ильинична. Я запомнила. Я способная.
– Есть еще большой подарок – младшая сестра. Лида.
– Сколько лет подарку?
– Четырнадцать. Самый подарочный возраст. Мы приехали.
– Значит, ты убежден, что меня встретят плохо?
– Очень плохо. Можно сказать, в штыки. Вылезай!
– Ничего. – Наташа покорно вылезла из машины. – Нервная система у меня крепкая… Может, мне лучше, не заходя в дом, отправиться на вокзал?
– Билета не достанешь! Пошли!
Улица была тихая, зеленая-зеленая. Дома старые, каменные, в два и три этажа, с балконами. Наташа оглядела улицу, оглядела дом, балконы. На одном из них приметила девчушку, очень симпатичную, курносую, вихрастую, которая вдруг свесилась вниз и закричала:
– Вася, ты кого это опять привез?
– Ах вот что, – засекла Наташа, – весьма любопытная деталь. Значит, я не первая.
– Это Лидка, я тебя предупреждал! – сказал Вася, и они вошли в дом.
Квартира была с большим коридором, заставленным разной мебелью и рыболовными снастями. Вася поставил чемодан Наташи на пол. Обнял ее за плечи.
– Внимание, дается старт!
И ввел Наташу в комнату, где отец и мать ужинали. Лида тоже ужинала и даже не глядела на вошедших, словно только что ее не было на балконе.
– Добрый вечер! – сказал Вася. – Познакомьтесь, это Наташа.
– Добрый вечер! – сказала Наташа. – Добрый вечер, Яков Андреевич, добрый вечер, Серафима Ильинична, добрый вечер, Лида.
– С приездом! – отозвался отец, не замечая Наташи. – Как машина бегала?
– Нормально! – ответил Вася. – Нас пригласят ужинать?
– Садитесь! – позволила мать. – А вы что же, девушка, местная или приезжая?
– Я из Москвы.
– А зачем вы сюда приехали из Москвы? – встряла Лида.
– Замуж выходить! – спокойно ответила Наташа и уселась на стул, который ей подвинул Вася.
– За меня! – уточнил Вася.
– Господи, надо же, – выдохнула мать. А Яков Андреевич вскочил с места:
– Вася, я рад! Я даже больше чем рад, я счастлив. Знаешь, когда невеста долго ходит в дом к жениху, родители ее обсуждают, будто на весах взвешивают: хорошая, нехорошая, ленивая, работящая, а так невеста как с неба свалилась, плюх! Без проволочек, все решено, заметано. Я – за!
