Виктор Свен - Моль
— Вы даже не в силах решить весьма легкую задачу и ответить на вопрос: кто создал «Русский Октябрь»? И только потому, что вы находитесь под гипнозом лично вами пережитого. От пережитого вы оторвались, ушли. Гипноз — остался. И вот вы — в прошлом. Да, там и Ленин и Сталин… Дальше этого вы не двигаетесь. И в этом — ваша ошибка. Мимо вас прошел 1967 год. В 1967 году большевики отпраздновали историческую дату: пятьдесят лет со дня Октября. А вы на это не обратили внимания! Вы даже не знаете, что именно в 1967 году партия объявила о своей величайшей победе: создан новый человек. Вы не видите этого нового человека. А я его вижу. Это действительно новый человек, приучаемый дрожать перед решением любого съезда. Новый человек безропотно отдает свои голоса партии, клянется ей в любви и преданности, в резолюциях записывает, что только она, партия, дает им, новым, подлинное счастье и истинную радость существования. Что ж, поздравьте партию с «пятидесятилетием Октября», отпразднованным в 1967 году; с ее успехами в создании нового человека… При помощи чекистов.
Автор молчал. Это, видимо, несколько удивило Собеседника.
— Что ж? — спросил он. — Возразить не собираетесь? Понимаю! Куда как проще брать вещи такими, уже оформившимися, готовенькими. Берите. Втискивайте в книгу ваших литературных героев. С биографиями полувыдуманными, полудействительными, воскрешенными при помощи ваших, от разных времен сохранившихся, записок.
Автор то ли хотел возразить Собеседнику, то ли ответить самому себе, что он, Автор, не смотрит так упрощенно на историю, как об этом говорит Собеседник. Но сделать этого не успел: Собеседник зашуршал какими-то бумажками, потом, глубоко вздохнув, скучно попрекнул Автора, что тот слишком литературно оценивает прошлое.
— Я боюсь, — сказал Собеседник, — что вы согласились с насаждаемым термином «Русский Октябрь». Такой термин очень удобен. Как только он станет восприниматься прописью, тогда легко идти и дальше, настаивать, что большевизм в любом варианте, в ленинском или сталинском — явление закономерное, чисто русское. И значит: «Да здравствует пятидесятилетие Октября!» И да не предвидится ему, Октябрю, конца в грядущих столетиях! Логично? Логично, если признать, что Октябрь создан Россией, русскими руками. А я вот вам докажу, докажу неопровержимыми фактами, что Русского Октября не было и не могло быть, потому что Октябрь делался не русскими руками. Докажу их документами! Не подлежащими сомнению, потому что их можно обозреть, прочитать в любое время. Эти документы пока что даже не архивные, и потому легко восстановимые. Возьмите советские газеты осени и зимы 1967 года… Осень и зима 1967 года — это месяцы торжеств по поводу пятидесятилетия Октября и воцарения большевизма. Празднества состоялись. Вслед за ними — начались новые ликования. Тоже по случаю пятидесятилетия. Пятидесятилетия создания ВЧК — всероссийской чрезвычайной комиссии. Но чекистскими пятидесятилетними торжествами большевики допустили явно идеологическую ошибку. Как могли потомки Ленина и Сталина, после праздника пятидесятилетия Октября, начать прославление и восхваление ВЧК? Ведь всем этим — речами и документами — они сами развеяли в прах миф о «Русском Октябре», с удивительной глупостью показав всем, что большевиков к власти привели чужие руки. Да, да! — воскликнул Собеседник. — Простаками оказались наследники Ленина! То, что надо было прятать подальше с такой же старательностью, с какой они прячут статистику жертв ленинско-сталинских застенков, то они, задыхаясь от радости, выложили на всенародное обозрение. Ну скажите, какое умное правительство стало бы отмечать торжествами юбилеи Гильотины, Плахи, Виселицы или Электрического стула? А они отметили юбилей ВЧК! Об этом чекистском юбилее надо было молчать. Молчать крепко, чтобы не раскрыть тайну создания Октября в России чужими, не русскими руками. А что они сделали? Обнажились… В сотнях статей, книг, речей… Один из примеров — «Комсомольская правда» за 20 декабря 1967 года. В ней «О пути чекистов» — заявление генерал-майора Малыгина:
Сегодня исполняется 50 лет со дня создания ВЧК… Ленин говорил, что необходим такой орган, который мог бы «репрессией быстрой и беспощадной» пресечь все происки врага. Таким органом стала созданная по инициативе Ленина 20 декабря 1917 года Всероссийская чрезвычайная комиссия, во главе которой, по предложению Ленина, был поставлен его верный соратник Ф. Э. Дзержинский… Чекистские органы приняли на себя всю тяжесть борьбы… Это борьба требовала верности партии, непримиримости к врагам, решительности и неустрашимости…
Вот кто создавал власть большевиков! Чекисты! А кто возглавлял чекистов? Дзержинский! Дзержинский, по-вашему, русский? Но пятьдесят лет — срок большой. В том числе и для чека. Пойдем по следам этих пятидесяти лет. Берем «Правду» за 21 декабря 1967 года. «Пятьдесят лет на страже» — это доклад Андропова. Он перечисляет «головку» чекистов:
В ВЧК, в разное время, работали такие замечательные деятели нашей партии как Феликс Дзержинский, Менжинский, Урицкий, Петерс, Кедров, Ксенофонтов, Аванесов, Лацис, Уншлихт, Уралов, Буйкис — которые составляли ядро чекистских органов…
Автору даже не нужно было поднимать глаза, до того он отчетливо представлял себе Собеседника, равнодушно оперирующего фактами и подлинными документами.
— Ленину был нужен орган беспощадный, — продолжал Собеседник. — Ленин создал ВЧК. Кому доверил он эту гигантскую машину истребления? Дзержинскому. Кто потом управлял ею? «Правда», описывая юбилейные чекистские праздники, перечислила «чекистское ядро» за прошедшие пятьдесят лет. Среди одиннадцати фамилий — только три, звучащие по-русски… Но, — тут Собеседник, как почудилось Автору, поднял палец, — но «русскому звучанию» этих трех фамилий верить до конца вряд ли стоит. Нет, нет, — торопливо добавил Собеседник, — я ничего не идеализирую. Среди любого народа есть определенный процент садистов, мерзавцев и преступников. Этот определенный процент присущ и русскому народу. Но сейчас я говорю не вообще о преступниках, которые заметают следы своих преступлений, а о творцах Октября, о тех, кто на трупах миллионов утвердил власть большевиков на русской земле не русскими руками. Чужими руками. Да, среди «замечательных деятелей партии — составлявших ядро чекистов», среди тех, например, о которых говорила «Правда» за 21 декабря 1967 года, названы три русские фамилии. Но «русскости» этих фамилий я попросил не особенно доверять. Вы можете спросить: почему? Ну хотя бы потому, что большевикам, строившим Октябрь «беспощадными чекистами», надо было показать, что чекисты — это не сплошь Дзержинские, что среди них была и «прослойка» русских… Прослойка, отметим, очень тоненькая, подчас — мифическая. И это — тоже подтверждают сами же советские газеты. Например, «Комсомольская правда» за 20 декабря 1967 года… Умиляясь героической историей ВЧК, «Комсомольская правда» в статье «Невидимый фронт» повествует:
… Мы встретились с чекистами… И теперь имя одного из них — Ивана Петровича Батова — можно назвать настоящим именем: это Ян Крикман. Вся жизнь Яна Крикмана — подвиг чекиста…
Видите, как великолепно: под чисто русской фамилией Батова десятки лет прятала чека чекиста Яна Крикмана. Эпизод? Нет, не эпизод. Такова их система. А что это именно система — можно подтвердить и другими откровениями. Вот «Правда» за 26 ноября 1967 года… В ней статья «Человек и его время». В статье — рассказ об одном из «замечательных чекистов», о помощнике Дзержинского — об Иване Михайловиче Петрове. Этот самый что ни на есть русский по фамилии, этот Иван Михайлович Петров… Ну, дальше слова из «Правды»:
… Теперь уже можно сказать, что Иван Михайлович Петров — это человек, живший под чужим именем. Иван Михайлович Петров — в действительности — чекист, финн Вяха Тойво…
