Лев Сокольников - Саркофаг
Была уверенность без оснований, что у меня получится такое, как написать повесть о тётке, но, как практически осуществить уверенность — не представлял. Если прошлые желания мои объяснять медицинскими терминами, то полных тридцать лет я был "инфицирован обещанием", и если бы был медработником, назвал бы их "инкубационным периодом". Жил и понимал: "мой, личный "инкубационный период" длиться бесконечно не может, нужно как-то приступать к написанию обещанной повести и, наконец-то исцелиться от блядства. Страх уйти в мир иной "заразным" не должен отравлять существование бесконечно!
Сегодня не могу сказать, что было худшим: моё крайне примитивное оформление тётушкиных воспоминаний, или последствия от занятий по расшифровке записей. Трудясь над ними, я заболел "графоманией" и на мне исполнилась наша вечная, неуничтожимая, повторяющаяся ежечасно поговорка "из огня — да в полымя".
Был и другой путь: ничего не писать и оставаться "инфицированным блядством" неопределённое время. До момента появления качественного, настоящего маразма, когда вирус "блядства" спокойно во мне бы проживал, но я его присутствие не чувствовал.
Люди, давшие однажды невыполнимое обещание, внешне очень отличаются от тех, кто не даёт невыполнимых обещаний. Правда, таких, кто ни разу в жизни не давал невыполнимых обещаний, очень мало. Вид у "обещателей" постоянно озабоченный, рассеянный, а временами и "задумчивый". Такое творится с ними в случае, если их совесть поражена блядством не полностью, не основательно и с поворотом в улучшение. Если "площадь поверхности совести" поражена не более, чем на четверть от всей "площади сознания и сочувствия". Есть такое понятие, как "площадь сознания" и у всех она разная. Как установили в "НИИ мозга", максимальная "площадь сознания" среднего человека не может превышать размеры в пять квадратных сантиметров. Если у индивида "мужска пола" упомянутая площадь поражена постоянными дачами невыполнимых обещаний на половину — он становится неизлечимой "блядью" до конца дней своих. При условии "глубокого, более десяти миллиметров глубины" поражения. Что-то похожее на гангрену, или на "промерзание почвы зимой для данной географической точки". У таких граждан выпущенное ими обещание вроде и забыто, но оно живёт, и собирается покидать память. Тяжело жить с грузом невыполненных обещаний в памяти, а проще — блядью. Полных тридцать лет и я был из такой "славной плеяды" блядей!
Но однажды "озарило", "дало толчок" и это произошло не без помощи любимого ОРТ: оно показало, как в подземном переходе метро, за терпимую сумму отечественных денег предприимчивые люди могут любого сделать "шибко больно грамотным". Можно стать и "героем": в подземных переходах столичного метрополитена можно приобрести любые "удостоверения".
Мечтал о дипломе "института имени "пролетарского" писателя", факультет "журналистики". Основания приобрести именно такую "ксиву" у меня были: как-то давно воспитатель детского сада спросила четырёхлетнюю дочь:
— Кем у тебя папа работает?
— Журналистом — когда жена пришла за дочерью-обманщицей, воспитатель решила уточнить род деятельности отца воспитуемой:
— Ваш супруг — журналист?
— Да, он самый… журналы на диване читает.
Чтобы стать "дипломированным журналистом", а не "диванным" — для этого нужно всего лишь купить диплом!
Удерживало от приобретения "диплома" незнание расценок, но мысль превратиться в "образованного" не оставляла в покое: "если потрачу "кровные" на диплом, то он будет просто обязан, без возражений, "вдохновлять и направлять" на труд по написанию повести о тётушке! Буду эксплуатировать диплом "по полной" и, возможно, он откроет во мне таланты" — мысли об открытии во мне "писательского таланта" с помощью купленного диплома хотелось немедленно придавить! Но не окончательно: "если я всё же приобрету "корочки" за умеренную плату, то тогда просто обязан "разбиться в куриный помёт", но что-то написать о тётушке! Как получится, как смогу. С дипломом, пусть и фальшивым, я обязан что-то писать! Не есть, не пить, не спать, не размножаться, а только денно и нощно совершенствоваться в дивном искусстве собирания слов в предложения! Красивые, захватывающие сознание, предложения! Правдивые строки! Продайте мне по сходной цене диплом об окончании медицинского института (факультет: "общая хирургия") — и я стану хирургом! Каким хирургом — дело десятое, но буду оперировать! Сколько доверчивых простаков будет потом покоиться на моём "личном медицинском кладбище" — такое волновать меня не должно, диплом-то купленный! Главное — прорваться к операционному столу! Оно, конечно, жаль, что без диплома к операционному столу не подпустят: у нас всё же не первобытнообщинный строй.
В какой другой стране мира в подземном переходе метро за умеренную плату можно приобрести "диплом о высшем образовании"? И кто такие дипломы приобретает? И если все знают, что дипломы продаются в переходах, то почему им верят? Главное — не сам диплом, а вера в него! Изумительная страна "купленных дипломов"!
Но через совсем короткое время "остыл":
— На "корочки" нет денег — вот первая и основная причина, не позволявшая в максимально и без напряжений превратиться в "образованного". Смущала мысль: "это каким манером купленный диплом станет помогать в писательстве, если я "ни в зуб ногой ни в ж…пальцем" в писании повестей и рассказов? Какой волшебной силой он обладает"? — и после такого "интервью" с самим собой пришло успокоение. Никогда и ни у кого не следует искать поддержки и успокоения, всегда нужно самому задаваться правильными вопросами и честно на них отвечать. В этом и заключается секрет самоизлечения. Единственное условие: вопросы, разумеется, должны быть правильно сформулированы и только в таком случае они работают лучше любого лекарства.
После полного осознания безвыходного положения, всё же не опустил рук и начал "пробу пера" с себя. О себе можно говорить так, как можешь…
С этого и начал. "Отточка пера" длилась полных десять лет, и только после столь длительных упражнений с родным языком, счёл возможным что-то сказать и о любимой тётушке: она достойна рассказа о себе лучшими словами, коими владею.
Не меньшее удовольствие испытываю и от картинок, что показывает любимое ОРТ Первым каналом. В любви к помянутому каналу признавался ранее и не единожды, и таковая любовь, надеюсь, не "иссякнет в сердце моём" до полной его остановки.
"Картины прошлого" стараюсь рассматривать последовательно, но такое не всегда получается. Очень трудно всё описывать день за днём и упоминать мелочи.
Глава 1. Продолжение пояснений.
Что многолетнее наше житие протекало в саркофаге — об этом основная масса граждан отечества узнала после "экологической катастрофы планетарного масштаба". Да, той, что случилась в Чернобыле. До Чернобыля слово "саркофаг" употребляли только египтологи.
Только единицы знали о своём пребывании в саркофаге, временами устраивали публичные разъяснения по этой теме и свои "лекции" подвергались гонениям.
После Чернобыля, но не всем, стало понятно, что у такого блага, как атомная энергетика, имеется "два конца". И опять-таки только единицы знают, за какой "конец" в атомной энергетике нужно держаться двумя руками, а за какой вообще хвататься не следует: себе дороже обойдётся.
До Чернобыля мало кто знал, что атомная электростанция и атомная бомба — самую малость, или почти ничем, не отличаются по "силе воздействия на сознание трудящихся". И не только на сознание. Но это рассуждения дилетантов вроде меня, авторитеты в области в области атомной энергетики знали о ней всё…
… и всё же проглядели взрыв с результатом в виде внушительного по размерам облака радийактивной пыли. Что следующее на очереди? Какой новый "чернобыль"?
И до сего времени не забываем древнее правило: "один делает — остальные расплачиваются". Примеров из серии "один гадит — остальные нюхают" очень много, но запоминаем только "важные", "великие", "значимые", "судьбоносные" гадости.
Пример: один "гений" просрал войну, а рассчитывались жизнями не "гении". На сегодня "талантами" других "гениев" мы награждены слабо прикрытой кучей из ста пятидесяти тонн радийактивного материала на поверхности земли. Саркофаг, или малонадёжная крышка над радийактивным дерьмом — слабая защита. По расчётам знатоков, радийактивное "добро" собирается пролежать в неприкасаемости долго, и чем может окончиться такое лежание — никто сказать не берётся. Вывод: все "гении" в "процессе распада" превращаются в злодеев, и это полностью похоже на то, как уран 238 распадается до свинца. Обратите внимания: уран, распавшись до свинца, продолжает оставаться ядовитым.
Уран не может не распадаться до конечного продукта свинца, доля у него такая, таким его Вселенная сделала. Часто и "гениев" постигает подобная участь, и в основном тех, кто проявлял гениальность при общении с ураном. Изобрели бомбу — вы гении, прошло время — и гении оказались злодеями. Гении покаялись в злодействе, но было поздно: приговор человечеству был вынесен.
