Дэвид Гилмор - Потерянный среди домов

Я представляю себе такие вещи, чтобы помучить себя. Думаю об этом потому, что у меня в крови черные частицы. Так случается всякий раз, как они проходят через мозг. Один раз я читал историю о парне, у жены которого родился ребенок. Он был с нею в родильной комнате, и все, о чем он мог думать, – это о нацистах, которые бросали младенцев в печи. И я помню, что тогда подумал: ты все профукал, парень, ты по-настоящему все профукал. Существует миллион других вещей, о которых парень должен думать в такой момент. Вот так и со мной – вечеринка только началась, а я думал о нацистах и о младенцах и о том, как мой отец умирает. К счастью, в дверях показались новые гости.

Мама исчезла, как она и обещала, и оставила меня со всей оравой внизу.

Примерно в полдесятого я огляделся и осознал, что, если даже больше никто не придет, дом уже полон. Должно быть, в тот вечер, в пятницу, образовался вакуум, и все решили ликвидировать его – вот и потянулись стаей, словно лемминги, которые каждые десять лет или что-то вроде того решают броситься с утеса. Люди толпились на кухне, в гостиной, даже в прихожей. Подходили к холодильнику, брали еду, вели себя так, словно сотни раз уже здесь бывали. Это было здорово. На самом деле парочка из них даже перетекла в подвал. Они готовились провернуть там кое-что весьма серьезное.

Был здесь и парень из Нью-Йорка, он числился в школе пансионером. Обычно такие ребята страшно подозрительные, все это знают, но этот парень был классный, носил замечательные рубашки, розовые и зеленые, он носил их под школьный блейзер. Если подумать, он выглядел словно один из тех парней, которые читают «Плейбой», понимаете. Что за люди читают «Плейбой»? В нем была такого рода искушенность. Он спросил меня, позволю ли я ему ставить записи. Это даст ему чем себя занять, кроме того, чтобы сидеть на кушетке и выглядеть словно кретин. Конечно, он собирался угодить каждому, кто является экспертом в том, что следует играть на вечеринке.

Дориан Брэдшоу и несколько ребят из католической школы слонялись на подъездной дорожке, приваливались к машине старика и выпивали. Пока они не устроили драки, меня это не беспокоило. Некоторые из этих ребят, говорю вам, могут дойти до настоящего безумия. Один из них как-то притащил на вечеринку баллончик с краской и написал свое имя на стене спальни. Будто это был вообще незнакомый дом. Было нетрудно выяснить, кто именно это сделал. В любом случае я в подобном дерьме на своей вечеринке не нуждался, так что, когда они вернулись, попахивая виски, я за ними приглядывал.

Харпер по большей части сидел у себя в комнате. У него были кое-какие проблемы с кожей, это была не его вина, я хочу сказать, что он не ел шоколада или чего-то такого, но из-за этого он немного стеснялся. Один раз он спустился и сделал тост. Я спросил его, не хочет ли он поболтаться внизу.

– Нет, – сказал он. – В любом случае спасибо. Это не моя сфера действия.

На ней было голубое блестящее платье с маленькими хлопковыми бретельками. И сильно накрашены глаза. С определенной точки зрения она походила на азиатку. Я слышал, как она кому-то говорила, что знаменитый фолк-музыкант написал для нее песню. Полагаю, все это чушь собачья, но в ней было что-то такое, что не давало быть в этом абсолютно уверенным. Я хочу сказать, что если бы вы увидели ее в ресторане в Голливуде то, может быть, по-настоящему ей позавидовали бы.

Вполне уверена в себе. Быстро уловила взгляды в комнате, чтобы убедиться, кто на нее смотрит. Она пришла с парнем по имени Митч. Я его не приглашал, просто он был из тех парней, которые уверены, что везде желанные гости. И обычно так оно и бывает. Красивый на манер ковбоя, светло-голубые глаза (словно у сибирского эскимоса) и белые зубы – мечта девчонок, во всяком случае по первому впечатлению. Он поймал меня на том, что я на нее глазею. Я слишком поздно опустил взгляд. Не хотелось, чтобы он думал, будто я неудачник, примазавшийся к чужому свиданию.

Я прогулялся по гостиной, чтобы посмотреть, как идет вечеринка. Наткнулся на Дафни Ганн. Она не простила мне игру в «бутылочку» с ее лучшей подругой, когда она лежала в больнице со сломанной ногой. Во всяком случае, она так говорила. Я знал, что это все чушь собачья. Просто ей больше нравился другой, этот парень, Дэнни Лэнг. На самом деле она, может быть, сама довела свою подругу до этого. Жуть, как я скучал по ней, когда она меня бросила. Пару дней бродил себя не помня, словно больная собака, может быть, даже неделю. А однажды даже разразился слезами в спальне мамы, потому что до меня дошло, вот так, из ничего, что я не смогу больше подъезжать к дому Дафни на велосипеде. Я хочу сказать, что было что-то навязчивое в мысли о том, что то, что я привык делать все время, я не смогу больше делать.

Она пришла со своим новым бойфрендом, парнем с головой забавной формы. Если быть честным, он не был болваном. Просто какой-то чужой парень.

– Кто таков мистер Цилиндрическая Голова? – спросил я.

– Мой новый бойфренд.

– Сукин сын, – сказал я, намекая сам не зная на что.

Она познакомила нас. Я не хотел, чтобы он чувствовал превосходство или что-то в этом роде просто потому, что у него была она, а у меня – нет, так что я разыгрывал свою карту очень осторожно. Подождал немного, прежде чем сказал кое-что забавное, и затем слинял. У меня исключительное чувство времени. Я по-настоящему знаю, как делать такие дела.

К этому времени на вечеринке была тьма народу. Я видел, как Джордж Хара курит у камина. На нем был кардиган с рубашкой, застегнутой доверху. Очень консервативно. Скорее всего, он не так уж часто выходит в свет. В нашей части города никто так не одевается. Английский парень не явился, что было хорошо, потому что мне пришлось бы уделять ему слишком много внимания, поскольку он здесь никого не знал. Но вообще-то я не уверен. Я всегда чувствовал ответственность за то, чтобы все хорошо проводили время. Может быть, это все – чушь собачья. Я хочу сказать, что послушать меня, так удивишься, как они вообще сами себе завязывают шнурки.

Четыре девчонки уселись на полу, их юбки в складку легли между коленей. Они пригласили меня посидеть с ними, но я был слишком неугомонен. Я болтал понемногу то тут, то там и потом двигался дальше. У меня было чертово ощущение, что я ищу кого-то или жду, что что-то случится. Я добрался до конца комнаты, а потом повернул обратно.

Я пошел наверх. Услышал, как мама разговаривает с парочкой ребят у двери ванной комнаты. Но она прекрасно справлялась, так что я предоставил их самим себе. Это большая удача – иметь мать, которая нравится людям. Это делает тебя лучше в чужих глазах. Потом я вспомнил о парочке в подвале. Интересно, вернулись ли они уже обратно.

Я спустился вниз. Открыл дверь подвала, и вам ни за что не догадаться, что я увидел. Я увидел девушку в блестящем платье, только она была не с Митчем, а с каким-то другим парнем, старшим учеником из моей школы, ее лицо было поднято, и она целовала его в рот, я даже мог видеть, как двигается ее нижняя челюсть. Заметив меня, они расцепились. Я отправился наверх в некотором шоке.

Через некоторое время она вошла в кухню. Я почувствовал, что она на меня смотрит. Открыл холодильник, притворившись, что заглядываю в него. Тогда она встала рядом. Я почувствовал ее взгляд.

– Ты мне кое-кого напоминаешь, – сказала она.

– Неужели?

– Чем занимается твой отец?

– Он брокер на бирже.

– Звучит довольно интересно.

Я тупо смотрел на нее.

Кто-то разлил по полу напиток. Я нахмурился.

– Не беспокойся, – сказала она. – Вытрут.

– Ты что, модель или как там это называется? – спросил я.

– Только летом. В остальное время я точно такая же, как ты.

Сомневаюсь, подумал я и сказал:

– Милая стрижка. А чем занимается твой предок?

– Работает в кино, – ответила она.

– Да что ты?

– Он всех знает.

– Даже Кении Уитерса?

– Вероятно. Кто такой Кении Уитерс?

– Мой друг. Живет дальше по улице. Коллекционирует марки.

Она посмотрела на меня с прохладцей.

– Забавно. – Она подождала минутку. – У тебя есть девушка?

– Нет, – сказал я и тут же пожалел о сказанном.

– Готова поспорить, что есть. Готова поспорить, что просто сегодня вечером ее здесь нет. Готова поспорить, что ты ей изменяешь.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Скарлет Дьюк.

– Это твое настоящее имя?

– Тебе нужно удостоверение личности? – Она потянулась к матерчатой сумочке, висевшей на ее голом плече.

– Нет, нет.

– Вот, – сказала она. – Понюхай это. – И сунула мне под нос запястье.

Я мог разглядеть маленькую голубую вену.

– Это – «Бушерон». Очень дорогие. – Она посмотрела на меня. – Здорово, а?

– Да, очень здорово.

– Сто десять долларов за бутылку.

– Как ты сюда попала, Скарлет?

– Парень, с которым я пришла, дружит с парнем, который здесь живет.

– Твой бойфренд?

– На самом деле он не совсем мой бойфренд.