Иван Дроздов - Суд идет
И тут автор не забывает своего принципа: быть новатором, говорить то, что ещё не сказано. Утверждение смелое, но я его не боюсь. Автор действительно написал новаторское произведение — и по содержанию, и по форме. Никто до него не говорил о подлинной причине войн, о масонах, сионистах, о том, где и как зарождаются войны. А уж чтобы показали жизнь и быт немецкого генерала, друга Гитлера, и банкира, сосущего кровь из немцев во время войны…
Первые читатели романа звонят, пишут автору: читал или читала не отрываясь, вы написали смелый и очень интересный роман.
Интересность, нескучность — достоинства эти отличают все романы, повести и рассказы Ивана Дроздова, но роман о войне можно в этом смысле назвать рекордным. Впрочем, и его новые романы, которые в красивом оформлении напечатаны в Петербурге в серии «Русский роман»: «Последний Иван», «Шальные миллионы», «Филимон и Антихрист», «Голгофа», «Оккупация», отличаются крепко сбитым сюжетом, множеством занимательных историй, искусно встроенных в единую и крепко слаженную композицию.
Логика и композиционная стройность — сильные стороны всех книг автора. Он как бы восстанавливает утраченную в новейшей литературе интересность сюжета, возвращает книгам динамичную силу романтической занимательности. Его книги равно интересны как старым, так и молодым — и в этом, пожалуй, их главная особенность и сила. Девяностапятилетний академик Углов на собрании писателей скажет: «Роман «Баронесса Настя» я прочитал два раза. И каждый раз мне становилось грустно от того, что я расстаюсь с его героями».
Романы «Баронесса Настя» и «Филимон и Антихрист» — провозвестники всех последующих произведений автора. Над романом «Филимон и Антихрист» он работал долго и особенно тщательно. Написан он давно, лет пятнадцать назад, но звучит так же современно, как если бы писался в наши дни.
Вот отзыв читательницы из Волгограда:
«Большое спасибо за очень хорошую книгу «Филимон и Антихрист». Прочитала прямо на одном дыхании и хочется читать опять, сначала. Какой красочный русский язык, какие глубокие мысли, как ясно показана суть русского человека и этих чертей — антихристов».
Роман этот характерен не только провидческой прозорливостью, но и тем ещё, что в нём предпринята попытка создать новый вид народной эпопеи. Автор как бы спорит с расхожим утверждением некоторых теоретиков об умирании романа как жанра литературы. Их ссылки на всё увеличивающиеся потоки информации, на новые ритмы жизни и дефицит времени он не отрицает, но грозят ли они самому мощному жанру художественной литературы — роману? И автор как бы отвечает: да, грозят, если этот жанр будет скучным, малозначительным и неинтересным. Читать такие фолианты некогда. Но верно и то, что ум человека всегда будет искать ответ на многие вопросы, в том числе и сложнейшие, запутанные лукавыми людьми и всем ходом истории. Человек будущего с ещё большей жаждой устремится в глубь людских тайн, любовных страстей, в мир красоты и величия духа. И кто же удовлетворит эти запросы, если не писатель? И какая же форма литературы более всего способна объяснить человеку его самого? Роман! И более всего — эпопея.
Все эти мысли невольно приходят при чтении романа Ивана Дроздова «Филимон и Антихрист». По размеру он невелик; книга как книга. И даже автор не называет его эпопеей. Но это произведение несомненно эпическое, подлинно народное. В нем содержатся ответы на все важнейшие вопросы времени — и не только того времени, когда оно писалось, но и времени нашего, и того, что грядет, — и, может быть, всего будущего века, который уж стучится нам в дверь.
Но возникает вопрос: как же автор разместил свои ответы на таком малом количестве страниц? Ведь эпопея в нашем понимании — это картины народной жизни, действия масс людей, в ней много героев и еще больше персонажей. Наконец, и по времени она обыкновенно широко растянута, и по месту действия, и по временам года. Одно слово — эпопея!
Да, всё так: эпопея должна многое охватить, чтобы многое сказать. Но, может быть, всё-таки есть какая-нибудь возможность все действия ужать? А персонажей свести на пятачок и дать им меньше времени на выяснение отношений?
Автор «Филимона и Антихриста» находит такие возможности. Он умудряется «протанцевать» на пятачке самый сложный со множеством колен, ходов и пируэтов танец, и танец его получился законченно красивым и совершенным. Иван Дроздов написал эпическое произведение, но уместил его в рамках среднего размера современного романа. А вот как он это сделал — объяснить сложнее. И, может быть, и не надо бы объяснять, подождать бы, когда это сделают критики и литературоведы? Но боюсь, что они и сейчас еще бегают в коротких штанишках. Скажем вкратце об основных секретах автора.
Действующих лиц тут немного, — можно даже сказать совсем мало. Двое мужчин среднего возраста и две женщины — одна молодая, другая совсем юная, она ещё не была замужем. В кругу этих людей и завязывается конфликт, который высветляет все самые главные процессы духовной жизни, текущие в русском обществе. Они же, эти процессы, мы уверены, характерны и для других народов, для других стран, и в этом смысле повествование автора имеет мировое значение. А это, как известно, самое существенное свойство литературного произведения; если в книге есть элементы мирового характера, такая книга обретает особо крепкие крылья; она летит далеко и живёт долго.
Героев романа собрала вместе и соединила великая идея: поиск сверхтвердого материала, открывающего пути к дальним планетам и звёздам, позволяющего создать сверхпрочные и сверхскоростные технологии — материал, о наличии которого в природе лишь догадывались учёные. И создаёт такой материал Николай Филимонов — типично русский человек, простой, бесхитростный, ну, подлинно, персонаж из русских сказок Иванушка-дурачок. Ещё вчера никем не замечаемый, ничем не приметный и даже гонимый, он вдруг становится центром притяжения не только светлых сил, но и, главным образом, сил темных, всяких дельцов и проходимцев. Они стремятся перехватить идею, пожать от неё все плоды и затем поставить открытие на службу своим корыстным интересам. История вроде бы банальная, но заключенная в строгие рамки сюжета, спаянная тонкими швами гармонии и композиции, она постепенно начинает играть роль зеркала, в котором сфокусирована вся наша жизнь, вся судьба России во второй половине двадцатого века, и окольными лучами правдиво и рельефно высвечивает процессы мирового плана. В смысле формы автор не применяет никаких секретов, не делает открытий — он стремится создать не только образ, не только характер, но он искусно лепит тип русского человека. И наделяет этот тип качествами нашего современника, ставит его в наши условия, до боли знакомые каждому из нас, живущему в это тревожное предгрозовое время. Гроза надвигалась, а вместе с нею и ливень, смывший с лица земли самую великую на планете империю. Филимонов работает в институте в тесной и тёмной лаборатории; он сердцем чувствует надвигающиеся беды, ощущает на себе болезненные, почти смертельные удары, но не видит врага. Он фронтовик, герой недавно отшумевшей великой войны, — и там он был богатырем, Ильей Муромцем, крушившим все полчища врагов своего Отечества, — но там он видел врага, он наносил прицельные «точечные» удары, здесь он врага не видит. И слепота его идёт от тех великих качеств и свойств национального характера, которые в открытом бою всегда помогали ему побеждать. Настало время, когда величие его души оказалось его слабостью. Новый враг, более искусный, чем фашисты, знает уязвимые места Ивана и коварно наносит по ним удары.
В романе здоровые силы всё-таки распознали врага и в финале его одолели, но автор всем строем повествования как бы говорит: сегодня мы его победили, но посмотрите, какие несли потери! Завтра эти потери окажутся еще большими. И если не примете мер защиты и обороны, враг в следующей схватке вас одолеет.
Русский народ, Россия и все народы, связавшие судьбу с Россией, не вняли призывам автора, не приняли мер к своей обороне: враг пробрался в Кремль и оттуда объявил на весь мир: Русской империи больше нет, идите, терзайте лежачее тело России.
Да, мы не услышали автора этой провидческой эпопеи, не услышали набатного колокола… Нам могут сказать: мы его и не могли услышать, роман-то напечатан только теперь. Но другие романы этого же автора печатались раньше, в том числе и задолго до проклятой горбачевской перестройки. И там, на страницах тех романов, так же набатно звучал колокол тревоги.
В романе «Филимон и Антихрист» во весь рост показан вирус, поразивший могучий организм русского человека. Это не враг в обычном понимании — именно вирус болезни, ослепивший русских людей, отнявший у них волю к борьбе. Россия прозреет, и воля к нам вернется, но болезнь нас ослабила и отшвырнула далеко на обочину истории. Случилась простая, но коварная ситуация: на беговой дорожке русскому сыпанули песок в глаза; он потерял дорогу, отстал и выпустил вперед всех других бегунов. С песком в организм к нему попал раствор, парализовавший мышцы, сделавший ватными ноги.
