Николай Плахотный - Вид с больничной койки
Бронхит — предтеча заболеваний не только в легочной, а и в сердечно-сосудистой системе, плюс головного мозга… Периодическую вспыльчивость, нервозность неверно воспринимают даже врачи, средний же медперсонал отвечает адекватно сплошь и рядом! Пожалуйста, имейте в виду: агрессивность бронхитника идет часто не от дурного характера пациента — это наружный симптом его болезни.
Попутное замечание. На улице, в транспорте наблюдайте внешность людей. Болезни, как правило, отражаются на лицах. В таких случаях здоровые люди должны — обязаны! — корректировать свое поведение среди окружающих, в том числе, разумеется, и среди своих близких. Это будет помогать в конечном счете сберегать как свое здоровье, так и чужое. Да, в каком-то смысле это — индивидуальная профилактика.
И последнее. Пациент должен всячески помогать… врачу в борьбе со своим недугом. Памятуя, что у них общий враг.
Ну и попутное: учитесь брюшному дыханию. Очень пригодится в жизни. Возможно, и спасет.
Беседа профессора длилась всего лишь академический час. Когда мэтр закончил говорить, аудитория некоторое время находилась, как ныне говорят, в трансе, в оцепенении. Неожиданно в зале вспыхнули аплодисменты.
С подготовкой материала к печати я замешкался. Вдруг узнаю: И. М. Кахновский оставил сей бренный мир, будучи еще молодым, не дожил до пенсии. Это случилось на девятом месяце после той памятной публичной лекции.
Теперь по доброй воле пришел я в 61-ю ГКБ, чтобы показать уже порядком отлежавшийся материал коллеге Игоря Максимовича, профессору медакадемии Маринину Валерию Федоровичу. Он не только завизировал текст, а и добавил несколько нужных строк. В конце Маринин сказал:
— Друг мой и коллега сгорел как метеор, ворвавшийся в плотные слои нашей рыночной атмосферы. Личность же была незаурядная, творческая, фигура знаковая не только в медицинском мире… Игорь Максимович внес весомый вклад в науку о внутренних болезнях, пытался постичь тайны бронхита, других легочных заболеваний. Но многое не успел расшифровать, унес с собой в мир иной.
5Перечитывая позже записи, сделал я такой вывод: советы профессора Кахновского пригодились бы персоналу клиники — от главврача В. Микулина до только что введенной в штат больницы молоденькой санитарки. Пафос лекции Игоря Максимовича (почетного и действительного члена многих зарубежных университетов) в сжатом виде сводится к максиме. Всевозможные сложнейшие и дорогостоящие медикаментозные средства часто бьют мимо цели, лишь умножая расходы на больных, если при этом не обеспечены элементарные санитарно-гигиенические условия. Это особенно актуально теперь, когда наше здравоохранение в целом влачит жалкое существование.
Об этом неистово спорят, порой криком кричат, но главным образом с трибун, основная же масса мучается втихомолку на больничных койках. Но все это — словеса, пустые звуки, пока чиновная рать собственным боком не почувствует все «прелести» современного медобслуживания. Но, как известно, новые номенклатурщики (численность их в сравнении с советским прошлым удесятерилась!) живут отнюдь не по официально провозглашенным правилам — по тайному регламенту. Для СВОИХ предусмотрен набор жизненно важных ценностей (читай: благ), которые классики марксизма-ленинизма, помнится, обещали массам на завершающей фазе строительства коммунизма. Так что теперешняя властвующая элита имеет полный пакет всего-всего чего только душе угодно взамен за беспорочную службу. Но этого мало! По ходу дела чиновная сволочь казну опустошает, народ персональными поборами мучает.
Не будем, однако, копаться в чужих кошельках, ибо, как учил нас Егор Гайдар, это несимпатично, недемократично и негигиенично. Впрочем, сама за себя говорит скудная информация насчет того, как организовано медобслуживание сильных мира сего, их дражайших отпрысков и приближенной челяди. Дабы не расплываться мыслью по древу, можно сказать: на этом участке бытия полный порядок — номенклатурщикам гарантирован европейского пошиба догляд. Они прикреплены к бесплатным медицинским центрам, где персонально дважды в год их обследуют на генетическом уровне. Каждому господину (и его присным) гарантирован отдых в лучших санаториях; их тонус и форму поддерживают в дорогостоящих фитнес-центрах; в случае необходимости везут за границу, в дорогостоящие клиники. И все это на средства госбюджета, значит, за наш с вами счет, в том числе и бомжей. Попутная информация: годовой медполис чиновника средней руки стоит, как минимум, от ста тысяч рублей и выше. Номенклатура первого разряда, так называемые «шишки» (со шлейфом домочадцев) обходятся налогоплательщикам на порядок выше. Оттого и цены в стране немилосердно растут везде и всюду.
Медперсонал казенных клиник (разветвленной системы ЦКБ) отнюдь не брезгует пациентами так называемого среднего класса, а также физическими лицами без определенных занятий, но с тугой, разумеется, мошной.
Администрация Президента РФ, похоже, совсем оборзела. С неких пор по радиостанциям Москвы гуляет рекламный ролик лечебного центра № 2 (что в Матвеевском, обочь «дачи Сталина») такого формата: «Наша хорошая больница для хороших людей. Милости просим!» При этом не оглашаются цены, тариф. Окольным путем удалось вызнать. За местечко в обычной палате здесь берут от 600 до 800 рублей в день. Плюс плата за лечение, за разные лабораторные обследования…
Во время бессонницы всю эту цифирь спроецировал я на себя. Вот что вышло. Двадцать восемь суток провалялся я в ГКБ-61. Окольным образом вызнал… Моя медицинская компания «Солидарность для жизни» (нелепейшее название) выделяет лечебному учреждению за каждого больного 28 рублей в сутки. Итак, МСК израсходовала на меня — за 28 суток — 2640 рублей. А это была уже вторая госпитализация за год. Значит, я пациент невыгодный, со мною можно прогореть. Однако никто, слава богу, не горит и не разоряется, а только причитают: «Ах, больницы бедствуют. Нет нужных лекарств. Градусников даже не хватает. Экономят на полотенцах. Белье драное».
И все же эта картина безобразий неполная. Как и всюду, здесь тоже контрасты…
Многие кабинеты диагностического назначения оснащены большей частью современной аппаратурой — электронной, лазерной. Пять-шесть лет назад ничего подобного не было. Вместе с тем страшно подумать: искусно оперированный больной может запросто загнуться в палате от сквозняка или же попадет на поварскую «мормышку», заглотнув ее вместе с кашей, как я испытал в тот заезд дважды.
Двадцать восемь суток моего пребывания в клинике — явно сверхнормативное. Обострение бронхолегочной болезни (как записали в анамнезе) случилось из-за воспаления легких, которое я подцепил, лежа у щелястого окна, на сквозняке… За это я должен кланяться и благодарить Никулина!
С некоторых пор меня мучит боль в ступне. Ощущение такое, словно от пламени паяльной лампы. Районный невропатолог послал меня в диагностический центр. Было обследование. С сосудами, с нервами будто бы все в порядке, пятка же огнем горит. Оказавшись в тот раз в клинике, поведал о своем недуге. Лечащий доктор Чикарева проявила к моей болячке неформальный интерес, заодно проинформировав коллег неврологического отделения, этажом ниже.
На следующий же день после завтрака явился врач, назвалась Татьяной Геннадьевной. Между нами состоялся ознакомительный разговор на общие медицинские темы. Не глянув на проблемное место (не предложила хотя бы носки сиять!), сказала: явиться в их отделение. Что на следующий день я в точности исполнил, застав в ординаторской пир горой.
Спору нет, медики тоже люди, ничто человеческое им не чуждо. У них свои компании и своя же личная жизнь. Сквозь гомон и звон бокалов мне крикнули через головы открытым текстом: «Потом, потом!». Приволочился на следующий день. Угодил на общую трапезу. На столах букеты метровой высоты, между ними горы яств.
Через лечащего врача передали: невропатолог нанесет визит в мою палату сама. Два или три дня прошли в нервном ожидании. За это время прошел я компьютерное обследование (платное!), меня облучили на аппарате Допплера… Иногда встречал в коридоре Татьяну Геннадьевну — она бросала на ходу что-то нечленораздельное и уносилась вдаль.
Поделился сомнениями с сопалатниками. В один голос было сказано: доктор меня ангажирует. Проще говоря, намекает, что вероятную услугу врача я должен заранее профинансировать.
Многому научила меня жизнь — к счастью или к несчастью, не освоил техники всучения взятки. Ну пусть бы Татьяна Геннадьевна на манер официантки в ресторане открытым текстом обозначила: «Это вам, больной, будет стоить столько-то. Извольте платить по внутреннему прейскуранту… Ну и о чаевых, пожалуйста, позаботьтесь». Право, так было бы честней, чем морочить голову (и еще нечто!) непрактичным субъектам.
