Янина Пилипенко - Еще один шанс любить
Обретенный опыт сделал меня жёсткой и требовательной в работе к себе и к другим, не зря меня коллеги и подчиненные называют королевой Марго. Гошу же, приобретенный опыт, нисколько не изменил, не считая того, что касалось защиты его личной жизни. Из-за отсутствия информации, а также Гошиного заигрывающего поведения со всеми сотрудницами филиала и головного офиса, его прозвали Казановой. О том, что у него происходит в душе и кто ему действительно нравится, знала только я, а его поведение было просто защитной реакцией.
И мне и Гоше много раз предлагали переехать в Киев работать в головном офисе, но мы, во-первых, любим свой родной город, а во-вторых, наша жизнь сложилась здесь, и не хотелось ничего менять. Как говорит Гошка, стары мы уже для того, что бы все начинать сначала.
В нашем болотце, так мы называем Харьковский филиал, всё работает, как механизм швейцарских часов: четко, слажено, профессионально и дружно. Конечно не без мексиканских страстей, сплетней и тому подобного, человеческий фактор, который не мешает работе, а это главное.
Ещё одна отличительная черта нашего болотца — присваивание каждому сотруднику прозвища. Чаще всего оно стопроцентно отвечает характеру и сущности своего хозяина. У нас есть Барбариска — директор Юлия Борисовна; Лёлик и Болик — Лёша и Борис из Гошиного отдела; Чип, Дэйл и Гаечка — Андрей, Сергей и Люся, мои подопечные; Золушка — Зоя, секретарь Юлии Борисовны; Розарий — бухгалтерия; Пинкертоны — юридический отдел; Торгаши — отдел продаж; Вжик — курьер Алекс, даже уборщица тётя Галя удостоилась прозвища Фрекен Бок. В общем, Харьковский филиал болотца с его обитателями в полной красе, у нас даже фотография есть в таком стиле, Гошка постарался.
* * *В реальность меня вернула Аня, оказывается, уже пора было убирать капельницу, а я и не заметила. Пока она вытаскивала из вены иглу, в двери показался огромный букет сиреневых тюльпанов, а за ним Гоша, как всегда ослепительно красивый.
— Привет любимая, — промолвил голос из букета. — Ой, ты не одна. Мне подождать в коридоре? — попятился букет назад к двери.
— Мы уже закончили, — ответила Аня, поднимая глаза на Гошу. Гоша в этот момент как раз опустил букет ниже и озарил девушку своей дьявольской улыбкой, которая смутила её и заставила опустить глаза в пол.
— Отлично. Милая… — запнулся Гоша, обращаясь к медсестре.
— Аня, — вмешалась я.
— Анечка, просто прелестное имя. Милая Анечка, у Вас не найдется вазы или банки, чтобы поставить этот лучик весны? — кокетливо спросил Гоша.
— Сейчас принесу, — выбегая, произнесла Аня.
— Змей искуситель, — покачала головой я, смотря в родные зеленые глаза.
— Да, я не исправим. Хватит об этом, колись, почему ты в отделении патологии беременности? Кто тебя променял? Мы с тобой не виделись один день, а такое впечатление, что я пропустил половину твоей жизни, — протараторил Гоша.
— Вчера был очень длинный день, счастливый и несчастный одновременно.
— Чувствую, разговор будет долгим, сейчас я разберусь с букетом, и ты мне все расскажешь, — говоря это, Гоша начал наводить порядок у меня на тумбочке.
Коробку с лекарствами и орхидею перенес на столик возле шкафа, там же положил букет, оставив на тумбочке только воду, сок и стакан. Посмотрев на стул возле столика, повернулся ко мне лицом, подумал пару секунд, достал из кармана куртки бумажные салфетки, положил их на тумбочку, снял куртку, бросил её на стул и подошел к кровати. Я инстинктивно подвинулась к стене, освободив ему место. Гоша быстро снял ботинки и распростерся вдоль меня, просунув одну руку под мою шею так, чтобы моя голова легла ему на грудь, а другую положил мне на руку, тем самым создав защитный кокон.
В этот момент в палату зашла Аня с банкой в руках и от удивления чуть не упустила её на пол. Она не знала, что ей делать, то ли убежать, то ли поставить все-таки цветы в воду. Ей на выручку пришел Гоша, ни капельки не смутившись, он вкрадчиво произнес:
— Анечка, если Вам не трудно, Вы бы не могли поставить тюльпаны в воду, а то у меня руки заняты.
— Конечно, поставлю, — она быстро воткнула цветы в банку и шмыгнула в коридор, хлопнув за собой дверью.
— Спасибо за цветы, они очень красивые, — пробормотала я, когда медсестра ушла.
— Выкладывай, плечо я подставил, жилетка на мне, так что не стесняйся.
— Начну с хорошего. Я буду мамой! — попыталась улыбнуться, вдыхая Гошкин запах. — Не волнуйся, что я здесь, это Ольга Фёдоровна, перестраховывается, неделька, и я как штык буду на работе, ты ж меня знаешь, — заверила я Гошу.
— Фух, а то я навыдумывал, пока сюда ехал. Слава Богу! Нельзя же меня так пугать, — еще крепче обняв меня, Гоша поцеловал в макушку.
— Это то, немногое, что было хорошего во вчерашнем дне, — вздохнув, уткнулась носом в его грудь, так как сейчас предстоит озвучить то, что у меня самой в голове не укладывается.
— Давай о плохом.
— Саня променял меня на Алиску, я их застукала в нашей кровати, — выдохнула я.
— Алиска? Подруга твоя закадычная? — с сарказмом в голосе сказал Гоша.
— Да.
— Я всегда говорил, что она шалава. Она столько раз вешалась мне на шею. Со мной не вышло, решила переключиться на Сашу.
— Но я не понимаю, зачем он ей нужен. У неё есть любовник, который её одевает, обувает, по курортам возит. Зачем? — я действительно не понимала. — Алиска всегда жила в своё удовольствие, а если возникали какие-то неприятности, разгребала всё я или её очередной ухажер. Саня даже не в её вкусе. Не понимаю.
— Банальная зависть, — констатировал Гоша.
— Но моя жизнь ей казалась скучной, не интересной. Зачем?
— Подлость может найти тысячи объяснений, но это не меняет её сути, — подытожил мой философ.
— А Саня? — с надрывом вырвался вопрос.
— С Сашей всё намного сложнее. Насколько я могу судить, человек он порядочный, просто запутался или есть какие-то обстоятельства, которых я не знаю, — вздохнул Гоша.
— Они предали меня, понимаешь, предали, — я уже почти кричала. — Какие могут быть обстоятельства.
Гоша внимательно слушал, поглаживая по спине и руке, произнеся только:
— Поплачь, моя хорошая, будет легче. Время лечит.
Тут меня прорвало, слёзы катились одна за другой и я разрыдалась. Рыдала так долго и горько, что обессиленная провалилась в сон.
* * *— Что здесь происходит? — спросил Саня очень громким и раздражённым голосом.
— Тише, Риту разбудишь, — шёпотом ответил Гоша.
— Что решил воспользоваться ситуацией? У тебя ничего не выйдет, Рита моя и я сделаю всё, что бы так оно и было, — уже тише, но всё ещё рассержено сказал Саня.
— Рита мой лучший друг. Так было до тебя, есть сейчас, и будет всегда, вне зависимости будете вы вместе или расстанетесь, смирись с этим. Ни я, ни она никогда не бросим, друг друга в беде, — спокойно парировал Гоша.
— А беда — это я. Да? — с вызовом спросил Саня.
— Нет, сейчас для неё ты в категории предателей. Я же считаю тебя нормальным мужиком, запутавшимся, но не подлецом. Возможно, я ошибаюсь, время покажет.
Наступила тишина, Саня не знал, как себя вести с Гошей, поэтому думал, что же ему ответить.
— Такой весь белый и пушистый, — ехидно произнес Саня. — Ты меня не обманешь, я вижу тебя насквозь. С Ритой он дружит, я — нормальный мужик, а сам с моей женой лежит в кровати. Ты должен исчезнуть из нашей жизни по добру по здорову, что бы я тебя больше не видел никогда. Понял? — прошипел Саня.
Гошка хотел ему что-то ответить, но вмешалась я, произнеся:
— Он никуда не уйдет ни сейчас, ни потом, — Гоша убрал руку с моей руки так, чтобы я видела лицо Сани.
— Ты хочешь, что бы ушел я? Навсегда? — удивленно спросил Саня.
— Саша, вы с Алисой сделали мне очень больно, и как нам с тобой жить дальше я ещё не решила, — ответила я, смотря прямо в глаза Сане.
— Не буду ВАМ мешать решать, — пробурчал Саня, не выдержав моего взгляда, поставил пакет, который принёс, на стол и сильно хлопнув дверью палаты ушёл.
* * *Какое-то время мы лежали молча, пока Гоша не выдержал:
— Он тебя любит, он в отчаянии, не знает, что ему сделать, что сказать, а тут я во всей красе распростёрся возле тебя, конечно Саша вспылил, подумав чёрте что.
— В данный момент мне всё равно, что он подумал, меня это не заботит, — жёстко отреагировала я.
— Злюка, — улыбаясь, сказал Гоша. — Как ты сейчас себя чувствуешь? — с участием спросил он.
— Лучше, получила эмоциональную разрядку, поплакав, — подымаясь, ответила я.
— Отлично, а то не выплаканная обида, разрушила бы тебя изнутри, — серьёзно сказал Гоша.
Устроившись на кровати, я заметила огромное мокрое пятно на мятном пуловере Гоши и гору смятых бумажных салфеток.
— Вот это дамбу прорвало, — решила пошутить я.
