Кобо Абэ - Женщина в песках
Предчувствие не обмануло его. Не успел он сесть на предложенное ему место о очага, вырытого прямо в земляном полу, как послышался шорох, будто дождь пошел. Это было скопище блох. Но его этим не запугаешь. Энтомолог всегда подготовлен к подобным неожидоннастям. Нужно только изнанку одежды засыпать ДДТ, а открытые части тела перед сном натереть мазью от насекомых.
— Я приготовлю поесть, и поэтому пока… — женщина нагнулась и взяла лампу, — потерпите немножечко в темноте.
— А у вас что, всего одна лампа?
— Да, к сожалению…
Она улыбнулась виновато — на левой щеке появилась ямочка. У нее очень привлекательное лицо, подумал он. Только выражение глаз какое-то странное. Но, может быть, они у нее больные. Воспаленные веки не могла скрыть даже пудра. Не забыть бы перед сном закапать в глаза капли…
— Но до еды мне хотелось бы выкупаться.
— Выкупаться?
— А что, это невозможно?
— Очень жаль, но придется подождать до послезавтра.
— До послезавтра? Но ведь послезавтра меня уже здесь не будет, — засмеялся он непроизвольно громко.
— Разве?..
Женщина отвернулась, плечи ее задрожали. Расстроилась, наверное. Эти деревенские жители даже не пытаются притворяться. Чувствуя неловкость он смущенно пожевал губами.
— Ну, если негде выкупаться, достаточно будет просто облиться водой. А то я весь в песке…
— Воды, вы уж простите, осталось одно ведерко… До колодца ведь очень далеко…
Какая-то она забитая. Ладно, ничего больше не буду говорить. Но вскоре он убедился, что купание здесь совершенно бессмысленно.
Женщина принесла вареную рыбу и суп из моллюсков. В общем, пища морского побережья, и это было неплохо. Как только он принялся за еду, она раскрыла над ним большой бумажный зонт.
— Зачем это?
(Наверное, какой-то местный обычай).
— Иначе песок попадет в еду.
— Почему? — Он посмотрел на потолок и, к своему удивлению, не обнаружил там ни одной щели.
— Песок, понимаете… — Женщина тоже взгляднула на потолок. — Он летит отовсюду… Не метешь день, его собирается на три пальца.
— Может быть, крыша прохудилась?
— Да нет, когда она совсем новой была, песок все равно сюда попадал… И вправду нет ничего страшнее этого песка. Он похуже точильщика.
— Точильщика?
— Это такие жучки, которые точат дерево.
— Наверное, термиты?
— Нет, такие, знаете, тверденькие.
— А-а, тогда это жуки-дровосеки.
— Дровосеки?
— Красноватые, с длинными усами. Они?
— Нет, нет, эти как зернышки риса и цветом коричневые.
— Вот оно что! В таком случае это радужный жук.
— Если не следить, то он такую вон балку в два счета сгноит.
— Кто, радужный жук?
— Нет, песок.
— Почему?
— Он проходит сквозь все. А когда ветер дует с плохой стороны, песок наметает на чердак, и, если не убирать, его набьется там столько, что доски на потолке не выдержат.
— Да, не годится, чтобы песок скапливался на чердаке… Но не кажется ли вам немного странным говорить, что песок может сгноить балку?
— Почему же? Сгноит.
— Но ведь песок отличается как раз тем, что очень сухой.
— Все равно сгноит… Говорю же вам, поставьте новенькие гэта и не сметайте песок — через полмесяца от них ничего не останется.
— Не понимаю почему.
— Дерево гниет, и вместе с ним гниет и песок… Попробуйте откопать потолочные доски дома, который засыпало песком, — там будет жирная земля, хоть огурцы выращивай.
— Чепуха! — презрительно поморщился мужчина. Ему показалось, что его представление о песке оскверняется ее невежеством. — Я ведь и сам кое-что о песке знаю… Видите ли, этот самый песок вот так и движется круглый год… В движении его жизнь… Он нигде не задерживается — ни в воде, ни в воздухе, — он движется сам по себе… Вот почему не всякое живое существо может обитать в песке… Это относится и к бактериям, вызывающим гниение… Песок, если хотите, олицетворение чистоты, он может скорее предотвратить гниение, и считать, что он может что-то сгноить, просто нелепо… А вы еще говорите, что он сам гниет… Начать хотя бы с того, что песок вполне добропорядочный минерал.
Женщина растерянно молчала. Мужчина под зонтом, который она все еще держала под ним, торопливо доедал обед, не проронив больше ни звука. Зонт покрылся таким слоем песка, что на нем можно было писать пальцем.
Просто невыносимая сырость. Нет, песок не сырой, само тело пропитано сыростью. Над крышей завывал ветер. Полез за сигаретами — и в кармане полно песка. Еще не закурив, мужчина ощутил во рту горечь табака.
Выну, пожалуй, насекомых из банки с цианистым калием. Пока они еще не засохли, наколю их на булавку и расправлю хоть лапки. Слышно, как женщина под навесом у дома моет посуду. Наверное, здесь больше никто не живет.
Женщина вернулась и молча стала расстилать постель в углу. Если здесь лягу я, где же тогда устроится на ночь она? Ну конечно, в той дальней комнате за циновкой. Других как будто нет. Но как странно — положить гостя в проходной комнате, где дверь на улицу, а самой спать в дальней. Но, может быть, там лежит тяжелобольной, который не может двигаться… Да, это, пожалуй, верное предположение. Во всяком случае, самым естественным было бы думать именно так. Вряд ли одинокая женщина будет ухаживать за первым встречным прохожим.
— Здесь кто-нибудь еще есть?
— Кто-нибудь?..
— Из семьи…
— Никого, я совсем одна. — Женщина, казалось, прочла его мысли и неожиданно смущенно засмеялась. — Из-за этого песка все отсырело, даже одеяло…
— А ваш муж где?
— В прошлогодний тайфун… — Она снова и снова разглаживала и взбивала уже приготовленную постель, в общем занималась совершенно ненужным делом. — А тайфуны у нас страшные… Песок обрушивается сюда с грохотом, как водопад. Не успеешь оглянуться, за вечер наметет дзё, а то и два.
— Но ведь два дзё — это шесть метров…
— В такое время сколько ни отгребай песок, все равно за ним не угнаться. Так вот, муж крикнул мне: «Курятник в опасности!» — и вместе с дочкой, она в среднюю школу уже ходила, выскочил из дому… А сама я выйти не могла — следила, чтобы хоть дом цел остался… Когда стало светать, ветер утих, — и я вышла. Курятника и след простыл. Их я тоже не нашла…
— Засыпало?
— Да, начисто.
— Это ужасно… Страшное дело. Песок — и такое… Это ужасно…
Лампа неожиданно начала гаснуть.
— Опять этот песок. — Женщина встала на четвереньки, протянула руку и, засмеявшись, схватила пальцами фитиль. Лампа сразу ярко загорелась. Оставаясь в том же положении, она пристально смотрела на огонь, на лице ее застыла заученная улыбка. Наерное, это она нарочно, чтобы показать свою ямочку на щеке. Мужчина невольно весь напрягся. Это было чересчур цинично, ведь только что она рассказывала о гибели своих близких.
— Эй, там, мы привезли лопату и бидоны еще для одного.
Голос, доносившийся издалека, был слышен отчетливо — вероятно, говорили в рупор — и рассеял возникшую между ними неловкость. Потом послышался грохот каких-то жестяных предметов, летящих вниз. Женщина поднялась.
Он почувствовал раздражение: за его спиной происходило что-то непонятное.
— В чем дело? Значит, здесь еще кто-то есть!
— Не нужно, прошу вас… — Женщина сжалась вся, как от щекотки.
— Но ведь только сейчас сказали: «Еще для одного».
— А-а-а. Это… Это они о вас.
— Обо мне?.. Какое отношение я имею к лопате?
— Ничего, ничего, не обращайте внимания… Вечно они суются не в свое дело.
— Наверное, они просто ошиблись?
Однако женщина не ответила и, повернувшись на коленях, спустила ноги на земляной пол.
— Вам еще нужна лампа?
— Пожалуй, обойдусь… А вам она не понадобится?
— Да нет, эта работа мне привычная.
Надев большую соломенную шляпу, в каких обычно работают на поле, женщина скользнула в темноту.
Мужчина закурил новую сигарету. Вокруг творится что-то необъяснимое. Встал и заглянул за циновку. Там действительно была комната, но вместо постели возвышалась горка песка, набившегося сквозь щели в стене. Он застыл, пораженный… И этот дом тоже почти мертв… Его внутренности уже наполовину проникающий всюду своими щупальцами, вечно текущий песок… песок, не имеющий собственной формы, кроме среднего диаметра в одну восьмую миллиметра… Но ничто не может противостоять этой сокрушающей силе, лишенной формы… А может быть, как раз отсутствие формы и есть высшее проявление силы…
Однако мужчина быстро вернулся к действительности. Постой, если эту комнату использовать нельзя, где же тогда будет спать женщина? Вот она ходит взад-вперед за дощатой стеной. Стрелки его ручных часов показывали две минуты девятого. Что ей там нужно в такое время?
Мужчина спустился на земляной пол в поисках воды. Ее в баке осталось на донышке, и плавает ржавчина. Но все равно это лучше, чем песок во рту. Он плеснул воду на лицо, протер шею и сразу приободрился.
