Олег Рой - Повторный брак
У Семена поднялось настроение. Народ у нас веселый, готов ради культиватора от иномарки отказаться, легко меняет десятискоростной велосипед на ржавую рухлядь, а главное — проявляет заботу о ближнем. Не каждый станет предупреждать, что у него не все в порядке с головой. И с ногами тоже.
Дома, чтобы не портить себе настроение, Семен даже не стал включать компьютер. Но и сидеть в полной праздности тоже не хотелось, за людьми интересно понаблюдать и в окно. Благо жил он на втором этаже и иногда даже находил интересные типажи, не вставая из-за письменного стола. А народ за окнами с каждым годом становился все интереснее и чуднее. То неведомо откуда к ним во двор занесло индусов — у кого-то они снимали квартиру, и Семен уже знал всех их в лицо. Одного — толстого и в летах, второго — молодого и стройного, и совсем худенького подростка. Вон как раз поскакал толстый, причем на костыле. Надо же, а неделю назад еще вроде целый ходил, без костыля, очень важный, пузом вперед. Где-то оступился на русских просторах. А вон и молодой мексиканец прошел, тоже очень важный.
Что этот человек — мексиканец, Семен узнал случайно от соседки Райки, Колькиной жены, которая однажды поведала ему о происхождении смуглого красавца. Она явно завидовала русской супруге этого мексиканского мачо. «Ты глянь, Семен, баба — совсем как бледная моль, смотреть не на что, а мужа-мексиканца себе отхватила!..» — обратила она внимание соседа, когда он входил в подъезд. Было это лет шесть назад. А цепкая память Семена эту информацию задержала и отправила в копилку к прочим наблюдениям. Год назад во дворе появилось негритянское семейство. Метиска-мать — русскоговорящая, с армянским акцентом, волосы густые, черные, завязывает в длинный лошадиный хвост, глаза косят в разные стороны. Поэтому она ни с кем не здоровается. Не может сфокусировать взгляд и никого не узнает. А муж и дети — натуральные негры. Лица шоколадные, глянцевые, глаза озорные, одеты всегда в яркие одежки с Черкизовского рынка. Поселились в подвале. Каким-то чудом заморскому папаше удалось выкупить подвальное помещение, отремонтировать его и раскинуть там свой семейный шатер. По вечерам они не задвигали шторы, и все желающие могли через окно смотреть телесериалы на огромном экране их домашнего кинотеатра.
Прошел сумасшедший из второй квартиры, его путь пересекся с сумасшедшей из соседнего подъезда. Мужик топал в растянутых, обвисших трениках и в зеленой военной рубашке. И это по морозу! В руках он бережно нес что-то маленькое и невидимое. Наверное, на помойке нашел. Он с помойки и одевался, и кормился. А сумасшедшая просеменила с почтовой сумкой на плече. Семен ее как-то встретил на почте. Выходит, не зря эту сумку таскает. Не для понта. Он сам видел, как она опускала газету в почтовый ящик. Она жила у него за стеной и часто ночью сквозь сон он слышал глухие удары у себя над головой. Наверное, соседка била тараканов или клопов. Так Райка ему сказала. По-соседски предупредила, чтобы знал, чего опасаться, если вдруг неприятельская армия попрется через отдушину занимать его квартиру.
— И книги у нее почитать не бери ни в коем разе! — Райка решила проявить заботу о соседе на полную катушку. — А то я как-то взяла, а там между страницами — клоп! Спасибо, что дохлый!
Ее предупреждение удивило Семена дважды. Во-первых, потому, что Райка, оказывается, не только пьет по-черному на пару со своим благоверным, а еще и книги читает. А во-вторых, у почтальонши, с виду совсем дефективной особы, имеется, подите-ка, библиотека. Даже если она состоит из трех книг, все равно вероятность того, что они прочитаны, очень высока. Ведь рекомендует же она их почитать своей знакомой! Значит, хочет разделить свои впечатления с близкими людьми.
Пусть не клопы, но один таракан от соседки как-то все-таки просочился. Семен вовремя увидел его и без сожаления пристукнул. Наверное, это был разведчик. Остальные испугались и больше не совались. Это тоже как-то утешало. Семен однажды прочитал, что тысяча взрослых тараканов съедает за год около десяти килограммов пищевых продуктов. А пойди их сосчитай, если они гнездятся в самых недоступных местах! К счастью, убедиться в этом у него случая не представлялось. Но однажды из разговора двух своих приятельниц, которые обсуждали проблему размена квартиры, он услышал совершенно дикую историю. Якобы одна из них пришла по объявлению к старушке и видела, как вся стена у нее на кухне была облеплена тараканами. В стене проходила труба с горячей водой и тараканы устроили на этом месте массовое лежбище — тараканью колонию. Семен очень сомневался в достоверности этой истории. Но картина представлялась столь яркой, что вполне тянула на сюжет для фильма ужасов.
А это еще кто такие? Похоже, новые соседи. Опять из дальних стран, да много-то их как! Веселой неторопливой гурьбой прошли четверо китайцев и остановились у подъезда дома напротив. Оказалось, поджидали остальных. Следом подтянулись еще пятеро. Мать честная, где же они там помещаются? Кто же приютил эту небольшую китайскую деревеньку? Пока Семен размышлял над восточной загадкой, они уже дружно втиснулись в подъезд, и вскоре их десант высыпал на балкон второго этажа, с любопытством оглядывая окрестности. Видимо, уютный дворик с вековыми деревьями им понравился. Они радостно погалдели и скрылись за дверью.
Семен поселился в своей квартире шесть лет назад, когда на домашнем совете они решили, что бабушка уже нуждается в постоянной помощи, а ездить к ней каждый день очень хлопотно. Проще произвести родственный обмен. Тогда мама будет ухаживать за бабушкой в собственной квартире, а Семен переселится в бабушкину. Таким образом решатся сразу две проблемы. И бабушка будет под приглядом, и внук наконец обзаведется отдельным жильем. У старшего брата, Александра, на то время уже была своя квартира. Все остались довольны, хотя переселение очень смахивало на светопреставление. Бабушка стойко боролась за сохранение каждой памятной ей тряпочки или пожелтевшей от времени бумажки. Целый узел потрепанных старинных кружев просто прижала к груди и не выпускала, пока ее вместе с ним не посадили в кресло в ее новом местопребывании. К слову сказать, комнату ей выделили самую светлую, с окнами на восток. Бабушка любила просыпаться вместе с первыми солнечными лучами, поэтому на окнах у нее никогда не было плотных штор, а только легкий тюль. Когда в ее квартиру переехал Семен, на второй же день он повесил на окна плотные шторы. Как-то неуютно было жить под наблюдением всего двора — комната была темновата и приходилось рано включать свет. А соседи оказались любопытными, могли запросто остановиться под окнами и завороженно наблюдать чужую жизнь. Вместо кино и цирка. Естественно, ему в наследство от бабушки вместе с квартирой достались и все соседи. Этаким солидным довеском. Поскольку бабушка прожила в этом доме лет пятьдесят, всех знала, и к ней относились с большим уважением. Во всяком случае, соседи частенько обращались к ней за советом. И она, важно восседая в мягком кресле, как на королевском троне, выносила свое решение — в основном ей приходилось примирять враждующие стороны. Как-то ей это удавалось делать без особых усилий. Выслушав обе стороны, она оглашала свой вердикт, медленно подняв руку, будто собиралась благословить очередного жалобщика. На нее же смотрели зачарованно. Если Семену удавалось присутствовать на таком высочайшем приеме, то заключительная сцена приводила его в священный трепет. Бабушка напоминала ему английскую королеву.
К Семену, слава богу, соседи захаживали не так часто, разве что перехватить деньжат взаймы или оставить ключи для забывчивых членов семьи. И все свои представления о дворовой жизни он в полной мере получал, сидя за письменным столом и глядя в окно. Семен никому бы не признался, что он обожает подглядывать. Он не считал это дурной привычкой, ведь писатель должен быть человеком наблюдательным и любопытным. И эта природная любознательность не раз сослужила ему добрую службу. Многие его герои были не придуманы, а взяты из реальной жизни. И когда он создавал очередной образ, наблюдая человека или в толпе, или увидев его в окне своего кабинета, герой сам вел его за собой по сюжету, иногда удивляя неожиданными поступками. Но Семен не давал ему особо своевольничать. Он любил повелевать людьми, и поскольку в жизни это было не так-то просто, мало кто поддавался, Семен осуществлял свои стремления, повелевая героями в книгах. Иногда немного отпускал поводок и только корректировал их поступки, но все же особо разгуляться не давал. И вот сейчас он впервые допустил промашку — отпустил свою героиню в самостоятельное плавание, а когда опомнился, было слишком поздно. Она полностью вышла из-под контроля, и управлять ее поступками никак не удавалось. В реальной жизни он любил управлять женщинами. Оказывается, и придуманной героине нельзя было давать волю.
