Дебби Макомбер - Кедровая Бухта
– Даже очень хорошо.
Оливия могла почувствовать его облегчение, и эта реакция и его отношение к сыну казались ей слегка странными. Все еще размышляя на эту тему, она последовала за Джеком по ступеням к главному доку. Джек быстро шел впереди Оливии и, подойдя к перилам, остановился. Он подставил лицо ветру и смотрел на береговую линию Сиэтла.
– Вот он! – крикнул Джек.
Он положил пальцы в рот и пронзительно свистнул. Эрик оглянулся, увидел их и махнул еще раз.
– Твой сын – настоящий мужчина, – пробормотала Оливия.
– За это надо поблагодарить его мать.
– Ты не был частью его жизни, пока Эрик был ребенком? – Это объяснило бы неловкость в общении между ними.
– Я был рядом, но… Я был не слишком хорошим отцом.
Оливия понимала, о чем говорит Джек. За годы обучения на юридическом факультете и из-за всего остального, чем она занималась, пока ее дети были маленькими, Оливия и сама страдала из-за подобных сожалений. Она хотела быть хорошей матерью, очень хотела, но в сутках так мало часов, чтобы все успеть.
– Я горжусь, что я – его отец.
Вероятно, это лучший комплимент, который отец может высказать своему сыну, но, к сожалению, Эрика не было рядом, чтобы он мог услышать эти слова.
– Ты часто видишь его? – спросила Оливия, пытаясь разобраться в их отношениях.
– Мы пытаемся встречаться чаще, – признался Джек. – Однако есть много вопросов, которые нам необходимо уладить.
Оливия улыбнулась. Ей импонировало его отвращение к тому, что он называл пустой болтовней. Джек не раз говорил ей, что предпочитает говорить прямо.
– Но вы оба стремитесь к этому, – тихо проговорила Оливия.
– Да, мы оба, – кивнул Джек. А затем, будто стараясь сменить тему, проговорил: – Как там Джастин?
Оливии захотелось громко застонать. Сейчас дочь была для нее главным источником беспокойства. Хотя Джастин ничего не говорила матери, но по городу прошел слух о ней и Сете Гандерсоне. Оливии хотелось захлопать в ладоши. Сет был именно таким мужчиной, которого она рисовала в своих мыслях для своей упрямой дочери.
А после Сет отправился на Аляску, и следующие слухи говорили уже об Уоррене Сагете, который заказал кольцо с огромным бриллиантом. Уоррен намеренно выбрал местный ювелирный магазин, и это не ускользнуло от понимания Оливии. Он хотел, чтобы она знала. Какой же он трус, у него даже не хватило мужества встретиться с ней лицом к лицу! Уоррен предоставил разглашать свои намерения сплетницам Кедровой Бухты.
– Ты слышал? – спросила Оливия. Джек равнодушно пожал плечами.
– Она сказала «да»?
– Не имею представления. – Было больно признавать, что единственная дочь даже не обсудила с матерью предложение о замужестве.
– Если она согласится, что будешь делать? – спросил Джек, внимательно наблюдая за Оливией.
– Делать? – Будто у нее был выбор. – Что я могу сделать? Мне придется смириться с этим, но понадобится очень много времени, чтобы назвать Уоррена зятем. Учитывая, что мы практически одного возраста.
– А Сет Гандерсон в курсе… предложения?
– Хотела бы я знать! – Это и была главная загадка.
– Ты беспокоишься? – спросил Джек.
– Чертовски, – хмуро ответила Оливия.
– Все уладится, просто подожди, и увидишь, – попытался утешить ее Джек, обнимая за плечи.
Оливия старалась думать о позитивных вещах, но ее разбирало любопытство – Джек искренне беспокоился о ее ситуации либо же думал о себе.
Глава 12
Шарлота всем сердцем верила, что Том Хардинг завещал ей свои самые важные вещи по какой-то причине. Она должна найти наследника или же, если это не удастся, убедиться, что вещи попали в музей. К заданию Шарлота подошла серьезно. Достаточно серьезно, чтобы вести игру с законом.
Несколько дней Шарлота думала над тем, что делать дальше. Том находился на попечении государства, и она больше всего боялась, что седло, пистолеты, плакат и телевизионные сценарии будут конфискованы и проданы на аукционе, чтобы компенсировать деньги, потраченные на уход за Томом. В соответствии с законом штата Вашингтон, Тому было разрешено иметь собственность не более чем на две тысячи долларов. По крайней мере, так ей объяснила Оливия.
– Государство может все это забрать? – спросила Шарлота свою дочь в тот же день, когда они обнаружили все эти вещи.
– Ну…
Шарлота знала, что это особенное «ну» значит, и, несмотря на риск, предприняла действия за спиной дочери. И за спиной государства… И даже если ей ничего не удастся, пусть так и будет.
С тех пор Оливия была постоянно занята в суде, но природная честность Шарлоты не позволяла ей скрыть от дочери свой поступок. Она решила нанести визит в судейскую комнату в полдень в понедельник. Оливия ведь не станет арестовывать свою собственную мать.
Шарлота заглянула в комнату, и ее немедленно привлек запах старых книг и лимонного масла. Подняв взгляд от стола, Оливия нахмурилась.
– Привет, мам.
– У тебя есть минутка?
Задумавшись, Оливия долго молчала, прежде чем ответить.
– Если ты хочешь сказать, что времени у тебя нет, проясню сразу – я вернулась в камеру хранения Тома и забрала некоторые из его вещей. Я больше не могла откладывать. Джанет хотела получить ключ.
– Мама! – закричала Оливия, закрывая уши. Ее дочь всегда обладала драматическим талантом. – Не говори мне этого.
– Я взяла их себе на хранение. Мы обе знаем, что случилось бы, узнай социальная служба, каким богатством обладал Том. – Шарлота просто не могла допустить этого.
Оливия встала, глядя на мать, а затем неожиданно села обратно. После чего послышался вздох.
– Ну… есть вероятность, хотя и очень маленькая, заявить, что эти предметы не представляли реальной ценности до его смерти.
Ее слова были похожи на аргументы адвоката, но все же казались… превосходным оправданием, подумала Шарлота, довольно кивнув. В любом случае она ведь не обчистила камеру хранения. Она оставила мебель – поношенную и старую, но все же годную к употреблению. Она взяла только то, что Том хотел бы спасти от забвения. Только те вещи, которые отойдут его семье, – если она сможет хоть кого-то найти.
– Не волнуйся, – проговорила Шарлота. – Я все держу под контролем.
Ее беспокоило, что дочь сказала так мало. Вероятно, было куда больше правовых последствий, о которых она не знала, даже целые законы, которые она по незнанию нарушила.
– Ты все контролируешь, и это пугает меня, – едко проговорила дочь. Шарлота не обратила на эти слова никакого внимания. – Ты смогла найти кого-нибудь из его родственников?
– Нет… пока нет, но я найду. Я…
– О, мама, это – большая ответственность. Будто Шарлоте нужно было напоминание…
– Я чувствую, что это мой долг. – Выпрямившись, Шарлота решила, что может уже признаться во всем. – Я хочу, чтобы ты знала: я наняла Роя Макафи для поисков наследников Тома.
– Ты что сделала? – У Оливии не было проблем со слухом, поэтому Шарлота решила не отвечать. А дочь вздохнула вновь: – Что сказал Рой?
Пальцы Шарлоты сжали сумочку, которая лежала на коленях.
– Я пока не говорила с ним. Когда я позвонила, чтобы назначить встречу, говорила с Кори. Я объяснила почему нуждаюсь в помощи Роя. Я встречаюсь с ним сегодня вечером.
– Мама, пожалуйста, не говори мне, что ты сделала еще.
– О, не беспокойся. Я все равно не буду упоминать о том, что ты ходила со мной.
– О, буду безмерно благодарна, – застонала Оливия. – Хочешь, чтобы я рассказала тебе о том, что сможет обнаружить Рой?
У Шарлоты сложилось впечатление, что лучше не информировать обо всем дочь. В ее мыслях укоренилось стремление следовать закону, поэтому неосведомленность дочери, вероятно, была лучшим выходом. Шарлота изумлялась, как часто суды забывают о здравом смысле.
– Не важно, – проговорила Шарлота, вставая. – Я расскажу тебе обо всем позже.
Казалось, Оливия чувствует облегчение.
– Хорошо, спасибо.
Направление ее действий уже было определено, и Шарлота вышла из здания суда. Трой Дэвис кивком поздоровался с ней, и Шарлота быстро отвела взгляд, уверенная, что начальник полиции догадается – она преступник, спасающийся бегством. Слава богу, он ничего не понял и прошел мимо. На самом деле это даже удивительно, что виновные люди сами же не выдают себя.
Шарлота приехала в офис Роя Макафи за тридцать минут до назначенного времени. С собой у нее было вязанье, поэтому она села в комнате для ожидания и стала перебирать своими спицами с бешеной скоростью. Незаконная деятельность – это одно, но признаться в этом бывшему полицейскому – это действительно явилось испытанием ее нервов.
Кори была занята разговором по телефону и извинилась, когда положила трубку.
– Рой появится не раньше чем через двадцать минут.
– О, ничего. Я пришла раньше, – ответила Шарлота.
Оливия защитит ее от длинной руки закона – так она полагала, – но у нее не было такой гарантии с Роем. Но пусть будет так. Это решение поддержало дух Шарлоты, хотя возможность попасть в тюрьму и не казалась ей привлекательной.
