Николай Байтов - Думай, что говоришь
Неподдельным ужасом веет от воспоминаний русских лётчиков, бывших в рядах войска Уральского. Там организация авиации была поручена полк. Юнгмейстеру. Он составил авиаотряд из старых «ньюпоров» и «фарманов» 30 и 20. В самых тяжёлых условиях пришлось этому горемычному отряду работать на Уральском фронте: громадные переходы по 300–400 вёрст без транспорта, при ужасных условиях погоды; недостаток технического имущества и специалистов; эпидемии; отсутствие нормального питания и снабжения. Разрушаемая сыпняком армия под натиском Красных войск через безводную Закаспийскую степь двинулась к форту Александровску. Благоразумная часть лётчиков, увидя полную бесцельность дальнейшей борьбы, перелетела к нам (Железнов, Артамонов и др.), остальные же частью отправились в Таганрог, к единственно оставшемуся ещё защитнику белых — Деникину, а группа — Юнгмейстер, Аракелов, Чугунков — с остатками отряда, нагрузив несколько подвод, двинулась пешком в степи. Непередаваемые лишения пришлось перенести этой кучке безумцев за время их полуторамесячного странствования. Достаточно сказать, что из 14-тысячной армии до форта Александровска дошло лишь 3000, из которых одной трети пришлось ампутировать конечности…
В немного лучших условиях находились лётчики деникинской армии. Эта армия обладала, пожалуй, наилучшей организацией из всех белых армий, лучше всего снабжалась щедрыми «союзниками», и в её рядах находилось больше всего старого офицерства, а следовательно, и старых, дореволюционных лётчиков. Полевое управление авиации при ставке Деникина, возглавляемое генмайором Кравцевичем, прикладывало немало забот к восстановлению боеспособности «русской» авиации и к улучшению условий существования лётного состава. В результате всех этих забот медленно и с трудом было сколочено 7–8 авиаотрядов, снабжённых самыми разнообразными самолётами (от «декана» до «спадов» 220 сил) и укомплектованных преимущественно старыми, вылетавшимися уже лётчиками. Будучи поставленными в сравнительно хорошие материальные условия, лётчики деникинской армии не могли зато похвастать большим моральным подъёмом и удалью: за всё время трудно вспомнить какие-либо выдающиеся эпизоды их деятельности.
И вот — после Колчака — непреодолимой силой ринулась на войска Деникина Красармия и отбросила их к морю — смяла, раздавила, и от Деникина осталось одно кровавое воспоминание. А лётчики его? — Те продолжали свои привычные мытарства. Скоро представился опять удобный случай «послужить верой и правдой родине»: на развалинах армии Деникина — Врангель. Под его гостеприимство в Крым сбежалось (частью из-под палки) всё офицерство. И вот эти несколько тысяч безумцев, которые уже давно сами себя обрекли на бесславную гибель, решили покончить с Советской властью… Во главе врангелевской авиации стоял генмайор Ткачёв, в подчинении коего было несколько авиаотрядов, составлявших на фронте всего 40–50 боевых самолётов.
Среди лётчиков можно было встретить старые и знакомые имена (Антонов, Гартман, Лойко, Янченко, Шебалин и др.). Надо отдать справедливость, что в первый период борьбы (январь-март) белая авиация превосходила нашу как в численном, так и в техническом отношениях, что позволяло врангелевским лётчикам действовать довольно смело и безнаказанно. Но впоследствии, когда наши авиасредства значительно усилились, активная работа врангелевцев в воздухе стала постепенно падать и в августе-сентябре даже затихла совершенно. Ткачёв и Врангель искусственно поддерживали в своих лётчиках воинственный дух, осыпая их многочисленными благодарственными приказами и побрякушками и рекламируя их работу всеми возможными средствами. Однако должных результатов этими приёмами достигнуто не было, т. к. уже начиная с осени лётчики особой ретивости не проявляли. В их ряды, несомненно, как и во всю армию, закралась апатия…
Врангель разбит. Последний шаткий фундамент русской контрреволюции раздавлен окончательно. Он бежит, спасая свою шкуру, — и за ним слепо и панически потянулись остатки белого офицерства, среди которого немало и лётчиков. Куда? К каким целям? Знают ли они свою дальнейшую судьбу?.. Их дела остаются на их совести!..
Наступая всё время крупными силами, преимущественно кавалерией, численностью в 3500–4000 сабель, с тактикой зигзагообразных ударов, отряд генерала Кутепова, благодаря своему построению и способу движения, являлся прекрасной мишенью для целых сотен бомб, сбрасываемых в день. Он также был удобен в том отношении, что, крупный по своей численности и не гибкий в передвижении, он не успевал привести в порядок свои растрёпанные части, как снова, почти на том же месте, натыкался на то же бомбометание и обстрел из пулемётов. Лётный состав группы, чувствуя с первых же полётов моральное поражение противника, начал наглеть до неузнаваемости, и в этот-то момент начинается небывалый подъём в боевой работе. Самолёты, снижаясь до минимальной высоты с целью нанесения окончательного разгрома живым силам противника, начали уже приносить целые десятки пробоин. Это доказывало, что борьба идёт самая ожесточённая. 2 августа после двух групповых налётов пришлось произвести и третий, совсем поздно вечером. В этот налёт самолёты прибыли как раз когда противник начал спокойно располагаться на ночлег и тысячи людей, лошадей и обозов запрудили маленькую деревушку Семёновку, что восточнее ст. Софиевки. Неожиданность появления самолётов в темноте и результаты удачного боя решили в этот вечер дальнейшее продвижение противника на Север. По словам жителей этой деревни, одним взрывом пудовой осколочной бомбы выводилось из строя до 30 бойцов и несколько лошадей. Сгруппированные на маленькой площадке войска в момент жужжания полутора десятков моторов чуть ли не над головами, в несколько мгновений превратились в массу панически бегущих людей и лошадей без всадников. Компактная чёрная лавина, внутри которой рвались целые десятки бомб, представляла из себя фантастическую картину.
Орденом Красного Знамени награждён красвоенлёт Петрожицкий Иван Фёдорович (заместитель начавиаюжфронта). После прорыва больших сил неприятельской конницы у Новохопёрска Петрожицкий вызвался произвести срочную разведку. В распоряжении этого отважного лётчика имелся лишь устаревший «вуазен», который к тому же был не совсем исправен. Это обстоятельство не остановило Петрожицкого, хотя работать ему пришлось в исключительно тяжёлых условиях: в продолжение полёта не один раз шёл дождь, облака были очень низкими, так что высота полёта не превышала 900 метров. Кроме того, старый и плохо отремонтированный мотор капризничал и часто останавливался. В ходе разведки самолёт неоднократно обстреливался артиллерийским огнём неприятеля. Невзирая на все трудности, Петрожицким было пройдено над территорией противника свыше 200 километров в течение 4-х час. 10 мин. Сев у линии железной дороги, он оказался вблизи разъезда противника, и только благодаря его хладнокровию и находчивости самолёт был спасён. По прибытии в Козлов Петрожицкий отправился со штабным эшелоном, и в пути эшелон подвергся обстрелу и преследованию со стороны казачьих разъездов, а затем потерпел крушение между Козловом и ст. Избердей. Петрожицкий вместе со своими сотрудниками вступил в бой и из пулемётов, установленных на паровозе 2-го подошедшего эшелона, отбил наступающие банды казаков, стремившихся перерезать путь.
Орденом Красного Знамени награждён также красвоенлёт Ширинкин — за то, что 24 сентября 1919 г., когда над городом Двинском появились три аэроплана противника с целью налёта на наш аэродром и уничтожения нашего наблюдательного аэростата, Ширинкин, быстро поднявшись с аэродрома, под сильным огнём неприятельской артиллерии и аэропланов смело бросился на ближайший аппарат противника, атаковал его и заставил уйти в своё расположение, потом то же сделал со вторым аппаратом, находящимся над нашей батареей; третий самолёт, не принимая боя, улетел.
А также орденом Красного Знамени награждён инструктор-воздухоплаватель Конокотин. Он, корректируя с аэростата стрельбу из форта, будучи атакован неприятельским истребителем, который четыре раза обстрелял аэростат и сбросил три бомбы, одна из которых пробила носовую часть оболочки аэростата, — не растерялся и, невзирая на снижающийся вследствие утечки газа аэростат, в свою очередь, обстрелял из пулемёта неприятельский истребитель, который в результате был подбит и упал в Финский залив в двух верстах от берега у деревни Красная Горка, где и потонул.
Крест «За доблесть в авиации» получил лётчик Симонс, который 27 августа 1919 г. близ Чёрного Яра на самолёте «DH9» выполнял работу, возлагаемую обыкновенно на одноместные истребители: снижаясь до уровня воды, он атаковал большевистскую флотилию под сильным артиллерийским и пулемётным огнём. Эта смелая атака внесла полное смятение в неприятельские части, понёсшие большой урон в людях и судах.
