Михаил Антонов - Шесть историй о любви
В знак протеста он решил экспроприировать пластмассовую ложечку, которой ел мороженое. Юра и Таня не испытывали чувства протеста, но последовали его примеру, оставив себе ложки на память о Феодосии и этом кафе.
После ужина опять собрались большой толпой и отправились на танцы. Им уже рассказали, что танцы бывают по очереди в двух санаториях. Один день- в ближнем, другой- в дальнем.
В дальнем санатории танцплощадка была огорожена металлической сеткой. Мишенька мысленно окрестил сооружение "зверинцем".
Публика в зверинец захаживала разношерстная: и молодые, и старые.
Музыка тоже была своеобразная: коктейль из модных мелодий сезона, ухарско-купеческих песенок и шлягеров далеких лет, специально для пожилых. В другое время такие танцы привели бы в негодование туристов семьдесят седьмой группы, но, пробродив десять суток по горам, группа рада была услышать любую музыку.
Веселились, как могли, отплясывали от души. Обычно равнодушный к подобным развлечениям, Михаил даже выглядел какую-то рыженькую и пригласил ее на медленный танец.
Спина у девушки оказалась деревянной да и болтала она неохотно.
"Не бойся, милая, не буду я тебя снимать. Мне это ни к чему.
Завтра, все будет завтра,.."- подумал он.
Поцеловав ей на прощание ручку в знак благодарности, была у него такая привычка, Миша отпустил девушку с богом.
Без четверти одиннадцать они отправились в гостиницу.
II
Утром их предупредили, что ближе к обеду они должны собраться и встретить группу семьдесят восемь из похода, а пока- все свободны.
Несмотря на отсутствие солнца ребята рискнули отправиться после завтрака на пляж. Температура воды и воздуха оказалась одинаковой – девятнадцать градусов и те из них, кто рискнул окунуться считали, что из воды лучше не вылазить. На берегу казалось холоднее.
Также всей компанией они съездил на автостанцию за билетами до Симферополя- отпуск неумолимо заканчивался. Но оказалось, что рано забеспокоились, билеты на нужный им день должны были продавать лишь завтра.
Для встречи Людмилы Мишенька приоделся в белые брюки и белую футболку. Но торжественной процедуры встречи он не увидел.
Ему поручили угощать пришедших компотом. Он терпеливо дождался, пока повариха наполнит двадцать стаканов, а когда взялся за поднос, то подумал:
"Мать твою за ногу! Тяжело-то как. Бог ты мой, как же это тащить?"
На улице чему-то смеялись, а Бурлаков продолжал свою экспедицию. Вес подноса с компотом вряд ли превышал десять килограммов, но нести его приходилось на вытянутых руках, да еще соблюдать равновесие. Ему совсем не хотелось выйти к Людмиле и ее группе с мокрыми пятнами на майке или на брюках. При выходе из столовой его ожидало еще одно испытание в виде ступенек лестницы.
Знавший о чувствах Михаила к калужанке Вадим предупредил Людмилу:
– А вот и наш Мишель, весь такой белый… Интересно, донесет или не донесет?— съехидничал он в заключение.
Когда очередь брать стакан дошла до Людмилы, ее глаза встретились с глазами Бурлакова. Они поздоровались и улыбнулись друг другу.
Мишенька со своей задачей, все-таки, справился, и туристы семьдесят восьмой группы жажду компотом утолили. Потом у них начались те же хлопоты, что были накануне у встречавших их коллег.
С Людмилой Михаил встретился на ужине. Благодаря тому, что столик его находился у входных дверей, он видел всех посетителей столовой. Ведь все, кто питался в двух ее залах, волей-неволей проходил мимо него.
Приметивши Люду, Михаил быстро покончил с ужином и расположился на кресле в фойе, терпеливо ожидая ее появление.
Девушка показалась минут через десять. Она шла в компании своих землячек. Мишенька встал и двинулся им навстречу. Подружек он одарил "приветливой улыбкой номер один", имелась такая в его арсенале, а Людмиле посмотрел прямо в глаза. Его маневр был настолько удачен, что Алиса и Тоня, двигаясь, по инерции прошли вперед, а он оказался с Людой один на один.
Они обменялись светскими фразами, и, когда приличия были соблюдены, Мишенька без обиняков предложил этот вечер провести вместе. Девушка согласилась- у него отлегло на душе. Бог знает, что могло произойти за те четыре дня, пока он ее не видел, но, кажется, обошлось.
Такой же бело-нарядный, как при встрече, Бурлаков явился в номер калужанок ровно в восемь. Там таких гостей и без него хватало. Комнату девушек семьдесят восьмая группа использовала как базовую для всех сборов и мероприятий. Вот и сейчас они решали, что им делать. Как человек опытный, живущий здесь уже второй день, Мишенька сообщил, что знает, где сегодня будут танцы и взялся доставить туда новичков.
В ближнем санатории танцплощадка была побольше, чем в дальнем, и по этой простой причине танцующие здесь пары намного реже сталкивались друг с другом. А вот музыка тут оказалась еще хуже и примитивнее. Но Мишеньку мало интересовало музыкальное сопровождение вечера. У него была другая забота: он вовсю ухаживал за девушкой и не отходил от нее ни на шаг.
Людмила определенно нравилась Михаилу, куда там Королевой.
Это с Галочкой Бурлаков расстался легко, а потерять милую калужанку он не хотел ни при каких обстоятельствах. Михаил чувствовал это, несмотря даже на краткий срок их знакомства. Он сделал, наконец, свой выбор и понимал, что в данном случае речь шла о чем-то большем, чем просто курортный романчик. И понятно, что в последнее время его мучил один вопрос: семейный. Это про юную Алису все было ясно с первого взгляда, а Людмила была девушка взрослая, и было непонятно, есть ли у нее кто или нет. Поэтому, дождавшись удобного момента, Бурлаков, склонившись к ее ушку, тихо поинтересовался:
– Мила, а твоя фамилия Сергиенко- это по мужу или по отцу?
Девушка немного помучила молодого человека молчанием и неизвестностью и сообщила:
– Это фамилия моего папы.
Мишенька испытал чувство удовлетворения от услышанного и продолжил допрос.
Из дальнейших разговоров выяснилось, что живет она с мамой в однокомнатной квартире. У нее еще есть брат, но он женат и проживает отдельно.
Потом Михаил рассказывал о себе. Рассказывал подробней, чем в прошлый раз в Симферополе. Теперь их разговор был не соблюдением приличий, как тогда, а соответствовал их желанию узнать друг о друге побольше.
Окончания танцев Люда с Михаилом ждать не стали. Оторвавшись от коллектива, они решили пройтись по набережной.
Погода была теплой, а прогулка интересной. Возле одного из многочисленных домов отдыха внимание наших герое привлекла любопытная картина: группа бравых советских офицеров, судя по звездочкам на погонах в званиях не ниже капитанов, соединив усилия, дружно подсаживала в раскрытое окно первого этажа дебелых дам бальзаковского возраста. Дамы при этом хихикали.
– Что они делают?— спросила Людмила, когда они неспешным шагом продефилировали мимо этой живописной группы.
– Здесь, в санаториях и домах отдыха, строго соблюдают дисциплину,— пояснил улыбающийся Михаил.— После отбоя дверь запирают на клюшку и нарушители режима могут продолжать свои прогулки на свежем воздухе хоть до утра. И, судя по всему, эти гражданки несколько подзадержались, и их не пускают через главный вход.
Кстати, у нас в гостинице отбой..,— Михаил посмотрел на часы,— через пятнадцать минут. Мы успеем, нам не придется лезть в окно туалета, как этим тетенькам.
Они и в самом деле успели.
Михаил, как настоящий мужчина, с удовольствием бы закончил вечер прощальными поцелуями на пороге комнаты, но чутье ему подсказывало, что эта девушка к такому повороту событий пока не готова, поэтому он ограничился договоренностью о встрече на завтра.
Сам того не подозревая, Михаил с этого дня разошелся со своей группой. Перед ним стоял выбор: общаться ли ему и дальше с друзьями по походу или же посвятить все свое свободное время Людмиле Сергиенко. И поскольку Миша, как всякий нормальный человек, был изрядным эгоистом, то он, естественно, пренебрег общественным в пользу личного и выбрал дружбу с девушкой. С этого момента он больше не вникал в проблемы группы, а занимался только своими делами. Об этом можно было судить по одному эпизоду, когда Вася Бергер, повстречав здесь свои старых знакомцев- мальчишек ростовчан Олега и Андрея, привел их к Бурлакову с предложением сразиться с ними в картишки. На что Мишенька был поклонник интеллектуальных игр, и то он отказался, ссылаясь на отсутствие свободного личного времени. Общество Людмилы было ему интересней и важней.
И в этом своем индивидуализме он не был одинок. Вадим Дюков не на шутку увлекся Светланой и тоже без конца куда-то исчезал.
Да и Юра Пугин проводил все свое время с любимой Татьяной. Так что парни виделись теперь только по утрам перед завтраком, да вечером перед отбоем.
