Лия Иванова - Влюбиться в Париже
– Нет! – она повернулась к Анне Ивановне. – Мы вчера поругались…
– Дорогая, многие перед свадьбой нервничают, предсвадебный стресс, ничего страшного, поругались, помирились, это ерунда, – но Мишель опять не дала ей договорить.
– Не другое, я его вчера убила, это я виновата. Такого бы не произошло, если бы он не услышал… – Она замолчала. В комнату вошел Андрей Юрьевич.
– Мишель, – продолжила Анна Ивановна. – У тебя шоковое состояние, ты не понимаешь, что ты сейчас говоришь, все пройдет.
– Откуда вы узнали? – Мишель одолевали вопросы.
– Нам позвонили, – взял слово ее отец, – ночью и сообщили, сейчас это уже не важно. Мы сразу поехали на место аварии, потом в больницу…
В комнате воцарилась тишина. Эта тема была для всех присутствующих безумно тяжелой.
– Мишель, – нарушил эту тишину отец. – Похороны состоятся 30 апреля в двенадцать часов. – Он сглотнул слезы и продолжил – Отпевание будет в Александра Невской лавре. Все уже извещены.
Мишель ничего не ответила, она словно неживая, словно кукла, легла в кровать. Андрей Юрьевич и Анна Ивановна выходили из комнаты ее, как услышали ту самую страшную мысль, которую они больше всего боялись. Те слова осознания, осознание даты трагедии.
– 30 апреля. 30 апреля, день нашей… – Мишель закрыла глаза и больше не произнесла ни слова.
Андрей Юрьевич закрыл за собой дверь. Как ни пытался он все время сдерживать, организм дал слабину, он заплакал, заплакал как ребенок, боль заглушала все. Анна Ивановна никогда его еще таким не видела, ее сердце, как никогда ощутила полноту трагедии этой семьи.
Глава 9
Прошло несколько дней с момента аварии. Мишель не вставала с постели, ничего не ела. На похороны она не пошла, ее душевное состояние настолько ухудшилось, что отразилось на физическом здоровье. Под вечер у нее поднималась температура, несколько раз вызывали врача. Врачи советовали ее родителям больницу для душевно больных, давая понять, что только там, ее смогут вывести из такой депрессии, намекая, что такое состояние до добра не доведет.
От одной этой мысли, у Андрея Юрьевича сжималось сердце, смотреть на Мишель было до ужаса больно. Он старался не говорить с ней о случившемся и конечно промолчал о похоронах, надеясь, что она запутается в датах, и сегодняшний день не вспомнит. Но она все помнила, и от этого ее состояние становилось все хуже и хуже.
На следующий день, Андрей Юрьевич и Анна Ивановна поехали за лекарствами в больницу.
– Ей надо дать время побыть одной, – сказала с тревогой в голосе Анна Ивановна, – она не ест, не пьет, может без нас хоть что-то в рот положит.
Андрей Юрьевич согласился с ней. От отчаяния он уже не знал, что делать, как ее поднять с кровати и надеялся, что когда они вернутся, то увидят ее на кухне, пьющую чай.
Мишель действительно все мешали. Она ждала, когда все уйдут. Услышав хлопок двери, она встала с кровати. Обойдя всю квартиру, оставшись один на один со своими мыслями, Мишель начала борьбу между здравым смыслом и собой. Здравый смысл явно не имел шансов, все преимущество досталось безрассудству. Взяв свой мобильный телефон, Мишель нажала на «вызвать Диму», в ответ она услышала, что телефон заблокирован. Сомневаясь еще пару минут, с телефоном в руках, в одной ночной рубашке, без тапок, она вышла из квартиры.
Ее ноги вели сами, она не осознавая ситуации, словно под гипнозом оказалась на крыше своего дома. Став на краю, Мишель увидела всю свою жизнь, все моменты, самые счастливые моменты, даже те, которые ей тогда казались несчастьем. Ее мысли продолжали с ней борьбу: «Что ты видишь перед собой, Мишель? Пропасть, свободу от боли, от чувства вины, конец страданиям, конец жизни. Сделаешь шаг вперед, время остановится, время для тебя перестанет существовать. Давай, сделай это. Ты же виновата, во всем. У тебя нет больше смысла жизни, у тебя нет ни чувств, ни эмоций, ты пустая девушка… убийца…». Последнее слово было самым весомым аргументом ее мыслей, готовая сделать шаг вперед, она вдруг услышала знакомый мужской голос со спины:
– Не делай этого. – Это был Роман, внезапно появившийся Роман, как персональное чудо для Мишель. – Не делай, прошу тебя, дай мне руку – Маленькими шажками, боясь ее спугнуть, он приближался к ней.
– Нет, – резко ответила она. – Не подходи, а то я прыгну.
Рома остановился.
– Мишель, ты не должна этого делать!
– Эта я виновата! Если бы не мой глупый звонок, этого бы ничего не случилось.
– Ты не виновата, дай руку.
– Не подходи, я сказала! Откуда ты вообще взялся, зачем ты пришел?! – голосом Мишель кричала злость, злость, что сорвали ее план освобождение души.
– Давай спокойно поговорим, – Рома начал применять психологический отвлекающий маневр. – Я получил твое послание, я сразу прилетел, но по прилету, я узнал о трагедии. Я был не похоронах, я понял сразу почему тебя нет, я поехал за результатом экспертизы, ты не виновата, Мишель.
– Виновата… Я его убила…
– Нет, Мишель.
– Как ты узнал, что я здесь? – Мишель стала сомневаться в действительности происходящего.
– Твой телефон, у тебя в руках, определил твое место нахождения. Когда я приехал к тебе и обнаружил пустую, незапертую квартиру, я сразу понял, где ты можешь быть… – Он не успел закончить мысль, Мишель стала вести монолог сама с собой.
– Тебя здесь нет. Это галлюцинация. Это мое воображение, ведь из-за тебя я пошла на это, позвонила тебе, совершила убийство. Ты мое воображение. – Мишель повернулась лицом к улице. – Что ты видишь, Рома? – Не дожидаясь ответа, она стала говорить за него. – Я вижу пропасть, за ней нет ни боли, ни страданий, ничего. У меня нет больше смысла жизни, я его убила, своим эгоизмом, глупостью. Я надеялась на лучшее, думала, все будет хорошо, все наладиться, высшие силы мне помогут, но время сыграло со мной злую шутку, оно словно в театре и смотрело на мою трагедию с улыбкой, ждало моей ошибки, ему хотелось кульминации, развязки. Что теперь? Какой смысл жить дальше, в чем вообще этот смысл и есть ли он? Все играет против тебя, все тебя испытывает на прочность, смотрят, сломаешься ты или нет, как из придуманного ими лабиринта в котором нет выхода – выберешься, экспериментируют как над лабораторными крысами. Я устала от этого, я так не хочу, эта не моя дорога жизни. – Она посмотрела на телефон в руке, размахнулась и выбросила его с крыши, через пару секунд, телефон разбился в дребезги. – Тело – это ничто, оболочка, в котором заточена наша душа, она должна обрести свободу, только так она выйдет из этой грязной игры, только так она станет полноценной, и никто больше не сможет над ней издеваться и проводить бессмысленные опыты. Прости меня папа… – Мишель сделала шаг вперед.
Рома успел схватить ее за руку и резко повалить на пол. Мишель потеряла сознание.
Глава 10
В палате было светло и просторно. На окне стояли цветы, на тумбочке ваза с фруктами, доктор менял Мишель капельницу.
– Она очнулась, – послышался знакомый женский голос, – она пришла в себя!
– Дорогая, доченька, это папа, как ты? – На глазах у Андрея Юрьевича выступили слезы.
– Где я? Что произошло? Что случилось?
– Ты в больнице, – ответил незнакомый мужской голос, – я лечащий врач. С тобой все будет хорошо, твое здоровье поправят, поставят на ноги и поедешь скоро домой. – Доктор улыбнулся, сделал пометки в свой журнал и продолжил, – голова не кружится?
– Нет, – неуверенным голосом ответила Мишель. – Что произошло?
– Не тошнит? – Мишель покачала отрицательно головой. Доктор опять сделал пометки к себе в тетрадь. – Выпей это лекарство и отдыхай, тебе нельзя волноваться. Родных прошу долго не сидеть, пациентке нужен полный покой.
Доктор вышел из палаты, оставив их одних.
– Папа, что случилось?
– Ты ничего не помнишь? – обеспокоенно спросил отец.
– Я была на крыше, там был он, не было никого, но… Как я здесь оказалась? – В глазах Мишель читалось непонимание. Андрей Юрьевич расплакался, упал перед дочерью на колени и стал целовать ее руки.
– Родная, если бы не он, спасибо ему… я бы тебя потерял, какую же глупость я сделал оставив тебя одну в квартире, – по щекам текли слезы. Рядом послышался всхлип Анны Ивановны.
Внезапно дверь палаты открылась. Мишель повернула голову и не поверила своим глазам:
– Рома?
– Да, – ответил ей отец. – Спасибо тебе, если бы не ты, – отец подошел к Роману, тот похлопал его по плечу. Анна Ивановна встала и дала Андрею Юрьевичу понять, что Мишель и Роме надо остаться наедине.
– Как ты? – спросил Рома Мишель.
– Так ты здесь? – Мишель все не могла в это поверить.
