Джон Кинг - Скинхеды
Придя в «Белую лошадь», Рэй собирался пробыть здесь около часа. Здесь были несколько хулиганов с компанией соулбоев[150] из Южного Руслипа и три группки скинов намеревались призвать их к порядку. Когда Рэй собирался уйти, Терри наклонился к нему и попросил запомнить, что он сказал, что лезть в драки неумно, что это игры для простаков и что он не хочет иметь неприятности с законом, торчать в Борстале, разбивать сердце его мамы, и что еще хуже — перечеркивать всю свою дальнейшую жизнь. Рэй улыбается и старается слушать, и Терри просит его остаться, послушать, что он говорит, но его перебивает Эйприл, ставя свежую пинту перед Рэем, и он не может оставить стакан полным, он рассказывает им о похоронах Фишера, вспоминает своего деда, Терри мягчеет, бормочет что-то о Джордже, и что когда он был младше, как вот этот нахальный скинхедик, он воображал, что его отец боялся давать сдачи, а теперь он стал старше и умнее и хочет передать то, чему он научился.
Терри становится таким грустным, что Рэю захотелось сказать ему, что Джордж был храбрейшим из храбрых, но он дал слово молчать, и ему хочется встать и отпиздить этих соулбоев, отплатить им за Фишера, и англо-ненавистников, и Терри Инглиша, и деда Джорджа, Терри нагибается и сменяет тему, смешит его, и уйти уже невозможно.
«Футбольный Клуб Челси»
Паб был заполнен через десять минут после открытия, Рэй стоял у барной стойки с бутылкой «Карлсберга» в руках, недалеко от входа, на случай если «тоттенхэмцы» явятся, и успокаивал сам себя, впереди был длинный день. Гари и Пол стояли рядом, занимаясь тем же самым, Малолетние Преступники держали свои пинты и выглядели смущенно. Вся улица вниз от Паддингтона была пуста, команда «челси» прокладывали себе путь через Хай Стрит Кен, тип из Харроу, точно из «жидов»[151], пил на Эдвард Роад. Пара гербертов с Сэнд-Энда божились, что «тоттенхэмцы» остановятся в «Корабле» на Джюс Роу, по другую сторону от Уэндсуорт Бридж, но они уже ходили этим маршрутом, могут пойти и другим путем. «Тоттенхэмцы» были ранние пташки, любители свежих булок, а «челси» побывали в «Черном Быке», «Империале», «Веселом Мастере», но с таким количеством пабов и эдакой плотностью транспортных потоков невозможно было успеть всюду. Слухи поползли с первым звонком будильника и это будет продолжаться весь день, создавая величайший переполох, и хотя Рэй знал, что большинство историй — полная чушь, все ожидания были сосредоточены вокруг игры.
В Первенстве крутились бешеные деньги, оно уже имело мало общего с настоящим футболом, это зрелище было загублено бизнесменами и новоявленными фанатами, но некоторые соревнования все еще сохраняли часть прежнего духа. Игры между «Тоттенхэмом» и «Западным Хэмом» были домашними матчами, имевшими значение для Рэя и парней, которых он знал, а матчи между «Манчестер Юнайтед» и «Арсеналом» были интересны как спортивные состязания. Он был фундаменталистом и предпочитал смотреть «Челси» в пабе, с пинтой в руке, в окружении хороших людей. Игры на звание чемпионов Европы и некоторые матчи за Кубок мира приводили его в «Стэмфордский Мост», но атмосфера там была неважной, неразумные цены и бесконечные правила вытесняли оттуда многих верных болельщиков. Его тошнило от искателей славы, яппи и туристических групп, и он не собирался сидеть в компании дрочил, которых интересовались только тем, есть ли у него билет на Мэтью Хардинг Стэнд. Он предложил устроить несколько яппи-чисток, но никого это не заинтересовало, и его бесило, когда на него смотрели со смешком. Можно было бы отлично подраться, собравшись своей собственной компанией, но кто ж решится лупить перцев, которые подходят к твоей стойке, занимают твое место и осаждают твой гребаный паб. Подумать только, его дядя не явился, опять заболел, и Хокинз передал ему билет Терри, так что это была единственная игра, на которой мог присутствовать Рэй. Он пытался дозвониться до Терри, но ничего не вышло. Нельзя же так себя обкрадывать, пропуская одну из крупнейших игр года.
Хокинз с друзьями подъехали на фургоне и уже слонялись снаружи, когда приехал Рэй, привратник пропустил внутрь новых посетителей, намекнув, что было бы мило вести себя тихо. Он, конечно, прав, Рэй знал это, но сегодня был особый день. Тьма народу повылезала из щелей ради соревнования, продолжавшегося с 1967 года, за Кубок Футбольной Ассоциации, и «Челси» уже скоро должен было прибыть на Парк Лейн Энд. Терри и Хокинз были там в тот день, и Хокинз никогда не уставал рассказывать об этом, забывая, что они были тогда тощими школьниками, а не сегодняшними крепкими скинхедами. Почти сорок лет прошло с тех пор, как «Челси» вошел в Парк Лейн, журналисты, которые писали сенсационные статьи о бритоголовой угрозе и требовали вернуть телесные наказания, уже сошли со сцены, но масса тех самых парней все еще сидели в пабах вокруг «Челси», некоторые с билетами, некоторые пришли выпить и подраться. Они стали старше, но не особенно мудрее, что становилось заметно уже после двух пинт, но как бы то ни было, они пили, смеялись и пихались на все лады. Для Рэя, Терри Инглиша и Хокинза жизнь скинхеда не заканчивалась с юностью. Это была не мода, а образ жизни. Англия принадлежала выросшим скинам, модам, панкам, гербертам и хулиганам семидесятых и восьмидесятых. В карманах у них были деньги, это было новое поколение.
«Тоттенхэм» отлично выступал в течение нескольких лет, и многие считали его лучшим клубом Лондона, что до «Челси», они лишь хотели знать, когда счет будет закрыт в их пользу, старшие парни ни во что их не ставили. Рэй ненавидел «жидов», как любой другой, их единственными конкурентами, по его мнению, были ухари из Лейцестера и Мерсисайда. У «Тоттенхэма» были молодые сторонники, и немало, но Рэй считал, что им все равно не хватает удачи. Ничто другое не имело смысла. Почему кто-то поддерживает «шпор»? Что бы ни говорили, игра все еще была главным событием дня, и «Челси» больше всех пострадал от введения Матча Первенства. И несмотря на это, множество юнцов рассаживались на рядах со стороны Золя, и «Челси» все еще был гордостью Лондона на поле и за его пределами.
Хокинз, Бастер и Большой Фрэнк протиснулись сквозь толпу, Стив Хруст продавил себе путь вслед за ними, поливая грязью «Hammerhead» и сравнивая вкусы. Рэй кивнул парням, с которыми он виделся в течение десятилетий, и хотя былые великие времена никогда не повторятся, то, что происходило здесь и сейчас, имело большое значение. Большинству мужчин в пабе было за тридцать, многим — за сорок, а некоторым — и по пятьдесят, многие пили из бутылок, что по его ощущениям свидетельствовало о зрелости, — о знании, что объем выпитого лагера обращается в объем жидкости, которую нужно отлить, что проблематично, когда ты ищешь драки. Гианлука играл в нападении, большие мужчины с бритыми головами исчезали в уборной, возвращались, скрипя челюстями, в томлении. Может быть, все менялось медленно, так что это трудно было заметить, как с ЕС. Это непросто — отмотать время назад и припомнить подробности. Когда он только начал ходить на футбол, вокруг была лишь горстка компаний, которые могли похвастать такими великовозрастными участниками, и они происходили из верфяных районов, таких как Вест-Хэм, Миллуолл и Норт-Ист, жизнь которых строилась на тяжелой промышленности, а местные ребята обычно собирались в тесные сообщества, задолго до того, как тинейджерский раж вырвался из пригородов. Он вспомнил жаркий денек в Ротерхэме. То были мужчины против мальчиков. Ему не нравилось думать об этом, у него было множество лучших воспоминаний, которым он мог предаться. Нынче же все крупные компании нарастили мышцы и набрались опыта.
— Все в порядке, Рэй? — спросил Томми Джонсон, проходя мимо туалетов, его приятель Марк вслед за ним.
— Неплохо. Хорошее сборище.
— «Жиды» собрались в Эстоне, Старый Билл с ними.
— Это они так думают, — засмеялся Марк.
Они двинулись дальше, туда, где их ждали Харрис, Брайти и тот псих Ремонтник. Харрис пялился в окно, и пока большинство людей расслаблялись и мягчели, он становился все злобнее. Его потрясенный вид заставил Рэя бросить взгляд на улицу и полицейский фургон, из которого выгружались люди в униформе. Оператор занимался своей камерой и уже был готов начать съемку подросших звезд Би-Би-Си-ньюз со старыми кассетными записями и настоящих звезд CCTV, прародителя эры DVD. Рэй знал, это было неизбежно и фулхэмская полиция обязательно будет здесь, но он все еще любил подобные дни, и несмотря на его отвращение к «Тоттенхэму», он знал, что они идут своим путем, что они делают все возможное. Он улыбался, вспоминая старые славные деньки, дома и в компаниях, еще до запрета, эти поездки за пределы Лондона в восьмидесятых, когда «Челси» собирал пять, шесть, семь тысяч зрителей, куда бы ни приехал.
В 83-м знаменитые болельщики «Челси» особенно буйствовали, Рэй наблюдал, как Харрис просочился на террасу, остальные парни последовали за ним, толпа хлынула вперед, когда Джоуи Джонс вышел за мячом для вбрасывания в игру, Микки Томас вызывал его на левом краю поля, Джонни Б. ожидал в стороне на середине поля, и толстяки вокруг Рэя закричали на Джоуи, называя его ублюдочным кокни[152], не принимая в расчет, что он из Таффа, типичные толстые северяне, Томас ведет мяч и передает его Спиди, Керри бежит впереди него, центровой подрезает пас, пинает его Джо МакЛахлину, который ведет его на правую сторону поля, Пэт Невин проводит мяч мимо защитника, который пытается помешать Пэту, и крошка Пэт валится на взбитую грязную траву. Судья свистит в свисток, и Невин поднимается, потирая голень. Рэй переключается на террасу и колонну, которая остановилась и отстроилась посреди ловких крепышей в мощных ботинках и тугих брюках, не собираясь учить этих тупиц уму-разуму, понимая, что все лондонцы такие разные, это правильная толпа, половина «челси» в зеленых летных куртках, половина с бритыми головами, парочка сайхобилли, остальные — герберы и нечесаные хулиганы, а Харрис надел свою лонсдейовскую рубашку под куртку, что может быть вульгарнее, но это-то и свойственно тем, кто поднял «челси» над всеми этими болванами, кость, кожа и взгляд, знак класса, южное племя в северной глуши, и жующие головы этих жеребцов превращаются в рябь перед Харрисом, как если камень бросить в пруд, энергия нервозности распространяется по обширному человеческому полю, и каменные кулаки нарушают покой, превращая рябь в волны, все больше глаз пытается увидеть, что происходит, и Рэй — самый молодой здесь, вместе с Харрисом и Билли Брайтом и остальными, но он достаточно большой и достаточно сильный и достаточно безумный, чтобы пойти против многих, и вдруг всех охватывает безумие, и он в толпе вместе с другими парнями, и все они измотаны, вот что такое футбол, если вы в правильном возрасте и правильном месте, а идиоты орут, ничего не желая знать, пытаются выбраться отсюда, доброе имя «Челси» вызывает панику, это самый хулиганский клуб в стране, побывали везде, дома и в мире, играя сильно и много, но Рэй знает, что если его собьют с ног, то эти говнюки вернутся, чтобы тут же изметелить его, так что он не разбирает, кого кромсать, нужно сделать это с ними, пока они не сделали это с тобой, все так просто, торговцы пивом дали «челси» преимущество, смелые северяне с боем продираются сквозь толпу нытиков и делают ублюдочных кокни, внутри у Рэя все подпрыгивает и свистит, когда «челси» берут в оборот террасу, бросается в давку, подгоняемый волнами тел, напирающих сзади, волна отталкивается от берега, а типы над ними лупят и пинают кокни, Харрис бодает с размаху мощного голубятника с прической цвета птичьего дерьма, перья торчат из его одежды, «челси» уже у стены, на передней части террасы, у самого поля, сдавливаемые весом толпы, Рэя охватывает эта энергия, тысячи дурней налегают на них, полицейские высыпали в толпу, некоторые уже на террасе, размахивая своими дубинками на обе стороны, организовали проход, все больше полицейских по краю поля, «челси» выталкивают и стягивают на поле, когда волна местных фанатов пробивается сквозь Старого Билла, кулак прилетает Рэю в рот, нос отчаянно болит, полицейский бьет его дубинкой, заставляя его забраться на край поля, где он убирает руки от носа и сглатывает кровь, пальцы испачканы, а «челси» все вместе, смеются над болванами, что бесятся в этом загоне, Рэй смотрит в это море красных лиц, орущих, тычущих пальцами, пытающихся добраться до них, и он не может поверить, что они прорвались через все это пространство, вот чертовщина, он чувствует кровь в горле, один глаз затекает, но он встает во весь свой десятифутовый рост, показывая им средний палец, и кричит, что они все гребаные мудозвоны, все гребаные мудозвоны, вы гребаные суки, полицейский поднимает свою палку, говорит ему заткнуться, его глаза выпучиваются, а щеки горят, Харрис ведет их вдоль края поля к противоположному концу, и парни на внутренних скамьях пытаются выпрыгнуть в нижнюю секцию, он проводит их перед трибунами, а здесь на скамьях еще одна компания из «челси», отделенная рядами полиции, и они лезут в боковой проход, но им мешают два ряда перил, вдоль края поля рысью скачет лошадь, и судья свистит в свой свисток, и игроки движутся к другому концу поля, на другой стороне установлен заслон, и именно там собралось большинство «челси», они пытаются опрокинуть заслон, пиная опоры, Харрис и Брайт вдруг бросаются вдоль края поля, прежде чем лошадь доскакала до них, говоря другим следовать за ними, и они впрыгивают на другую полупустую огороженную площадку, они могут попасть на скамьи, если прорвутся через заставу, но здесь больше полицейских, и они опрокидывают парней назад и дают им на орехи, Харрис и парни ничего не могут поделать, окруженные полицией и подгоняемые к дальнему концу, и Рэй идет вместе с большими парнями, ощущая чертовскую силу, раздувается от гордости, когда они движутся важно в свете прожекторов, это их дело, идти против толпы и разгромить к чертям этих северных идиотов, и он вплывает в дверь, которую открыли распорядители, а «челси» на дальней террасе все время аплодирует им, рев ВЕРНЫХ БОЛЕЛЬЩИКОВ, ВЕРНЫХ БОЛЕЛЬЩИКОВ заполняет его голову, и другой рев заставляет их повернуть головы к краю поля, где возобновляется игра, мяч летит к воротам «Челси», на их половину поля, Колин Пейтс бросается вперед, расчитывая прыжок, все время следя за мячом.
