Викас Сваруп - Вопрос — ответ

— И в чем же ваш неповторимый стиль?

Хозяйка улыбается.

— Ты еще слишком юн, чтобы знать: меня считают королевой трагедии в индийском кино. Пойдем, я кое-что тебе покажу.

Она ведет меня в свою спальню и открывает металлический алмирах. Вот это да! Он весь оказывается набит кассетами.

— Только подумай, на каждой из них записана картина, где я играла.

— Правда? Сколько же их тут?

— Сто четырнадцать. Ровно столько ролей мне выпало за двадцать лет работы в кино. — Она указывает на первый ряд кассет: — Здесь мои первые ленты. По большей части грубые, дешевые комедии. Тебе ведь известно, что это?

Я энергично киваю:

— Ну да. Говинда всегда в таких играет.

Неелима обводит рукой еще два ряда:

— Вот картины второго периода. В основном семейные драмы, но был еще знаменитый триллер «Назови убийцу» и даже классический фильм ужасов «Тридцать лет спустя». А это, — она указывает на оставшиеся четыре ряда, — мои трагедии. Взгляни на сотни призов и наград. Чуть ли не все они получены за ленты, записанные на последних кассетах.

Одну из них она ласково гладит пальцем.

— Моя любимая.

Читаю надпись на яркой наклейке: «Мумтаз-Махал».

— Так звали жену императора Шах-Джахана, которую я сыграла. Подобная роль достается раз в жизни. Именно за нее мне вручили Национальную премию. Видишь вон ту награду посередине? Я получила ее из рук самого президента Индии.

— Значит, мадам, это и есть ваша лучшая работа?

Неелима вздыхает.

— Хорошая, не спорю, и с огромным зарядом глубокого чувства, но сердце подсказывает, что мне еще предстоит исполнить нечто по-настоящему прекрасное.

Матери хозяйки вдруг стало плохо. Она все время кашляет и стонет. А уж ворчит и придирается, так что сил нет. От бесконечных жалоб не спасается даже Неелима: она постоянно слышит о собственном долге перед женщиной, которая произвела ее на свет, и, по-моему, сама начинает понемногу раздражаться. Кроме прочих поручений, теперь я должен полдня покупать лекарства для Маа-джи, а после внимательно следить, чтобы она вовремя принимала свои таблетки, капли и порошки.

Сегодня все в доме взволнованы. Вечером по национальному каналу должны показать одну из прославленных трагедий Неелимы, «Последняя жена». Хозяйка желает смотреть картину вместе с нами в гостиной. И вот на часах восемь. Собираемся у телевизора: повариха, горничная и я сидим на ковре, бывшая актриса — на диванчике, мать полулежит рядом с ней. Фильм начинается. Речь идет о бедной семье представителей среднего класса, на которых свалилась целая уйма всяческих бедствий. На экране проливается много слез, на заднем плане стонет почтенная Маа-джи. Нет, это не в моем вкусе. Слишком реалистично. Не понимаю, зачем вообще смотреть подобные ленты, если то же самое можно увидеть и в доме напротив? Впрочем, хозяйка выглядит очень юной и очень красивой. Странно сидеть в одной комнате с героиней фильма, который как раз идет по телевизору. Интересно, о чем она думает в эти минуты? Возможно, припоминает бесчисленных осветителей, гримеров и звукооператоров, оставшихся за кадром? Неелима умирает, успев произнести прочувствованную речь. На этом картина заканчивается. Мы встаем, разминаем уставшие ноги. Глаза хозяйки полны сверкающих слез.

— Мадам, — тревожусь я, — что с вами? Почему вы расстроены?

— Ничего, Рама. Просто на миг ощутила родство со своей героиней. Видишь, я уже улыбаюсь.

— Скажите, все артисты умеют смеяться и плакать почти одновременно?

— В этом и есть отличие подлинного актера. Знаешь, за что мне присвоили титул Королевы трагедии?

— За что, мадам?

— Неелима Кумари ни разу не нуждалась в глицерине, чтобы разрыдаться. Слезы выступают просто так, по моему желанию.

Когда она уходит, мы с горничной переглядываемся, и я пожимаю плечами.

— Подумаешь, я тоже плачу без всякого глицерина.

Чем дольше общаюсь с этой актрисой, тем глубже проникаюсь пониманием, почему же все-таки ее прозвали Королевой трагедии. Она излучает вокруг себя некую ауру меланхолии. Даже в улыбке таится привкус печали. Я часто пытаюсь вообразить ее прошлое. Почему эта женщина так и не вышла замуж? И настоящих друзей у нее, кажется, нет. Правда, порой Неелима таинственно исчезает и возвращается только к вечеру. Но вряд ли хозяйка навещает любовника или приятеля: тогда ее лицо хотя бы изредка светилось бы от радости. А бывшая актриса приходит домой подавленная, измученная и сразу ложится в постель. Хотелось бы однажды разгадать эту удивительную загадку.

Еще меня поражает, как сильно хозяйка одержима красотой. В смысле телесной, физической. Неелима Кумари выглядит очень даже привлекательно, однако часами прихорашивается перед зеркалом, поправляя макияж и прическу. На туалетном столике целая куча тюбиков. Как-то раз я решил почитать названия на этикетках. Чего там только не оказалось; кремы от морщин, от целлюлита, лосьоны против старения, усилители глубокого сияния, увлажняющие средства от увядания кожи, ночные тоники, укрепляющие гели. В ванной целое море разных сортов мыла с необычными запахами, скрабов и масок для омоложения. Кстати, в аптечке хозяйки медикаментов ничуть не меньше, чем на столике Маа-джи. Здесь и гормоны — регуляторы роста и развития, и мази для укрепления груди, мелатонин и антиоксиданты.

В конце концов я не удерживаюсь от вопроса:

— Мадам, не сердитесь, но для чего весь этот макияж? Ведь вы уже не снимаетесь.

Неелима смотрит мне в глаза.

— Люди нашей профессии очень тщеславны. Мы привыкаем видеть себя красивыми, так что уже не решаемся видеть в зеркале свои настоящие лица. Запомни, подлинный актер — актер и в жизни. Даже если фильм кончается, шоу должно продолжаться.

Любопытно: это она сказала от сердца или же вспомнила одну из ролей?

Нынче ночью случилось нечто невероятное. Маа-джи умерла во сне. В возрасте восьмидесяти одного года.

Немного поплакав, хозяйка предается земным хлопотам: нужно устраивать похороны. Похоже, чуть ли не все собратья по ремеслу являются выразить ей соболезнования. Неелима с печальным видом сидит на диванчике в переполненной гостиной: белоснежное сари, легкий макияж. Многие из посетителей мне знакомы по знаменитым фильмам и фото в журнале «Старбест». Это актеры, актрисы, продюсеры, режиссеры, певцы и авторы песен. Я изумленно кручу головой по сторонам, жалея, что рядом нет Салима. Впрочем, он был бы разочарован. Гости вовсе не смахивают на звезд большого экрана: ни тебе грима, ни блестящих нарядов. Все, как один, в безупречно белых одеждах, у всех серьезные постные лица. Даже у тех, кого я знаю исключительно по комедиям.

Трудно сказать, как Неелима восприняла смерть матери. Зато для меня это было то же самое, что выйти на свежий воздух после гнетущего фильма.

Примерно через месяц хозяйка предлагает мне все-таки переселиться в дом, и я соглашаюсь. Главное, она не против и дальше вносить плату за жилье Салима. В огромной квартире, где пустуют четыре спальни, мне отводится крохотная подсобка.

Вскоре я начинаю замечать: после кончины Маа-джи Неелима все чаше пропадает из дома, порой не возвращаясь и по ночам. Теперь уже можно не сомневаться: у нее кто-то есть. И вероятно, нас ожидает свадьба.

В гостиной раздается какой-то шорох. Негромкий, но я просыпаюсь. Яростно тру глаза, смотрю на будильник: половина третьего. С чего это хозяйке среди ночи бродить по комнатам? И вдруг меня осеняет: может, ее решил навестить загадочный приятель? Вот было бы интересно! Бесшумно встав с постели, крадусь на цыпочках.

В гостиной темно, и все же там находится какой-то мужчина. Не похож на любовника. На голове у него черная маска с узкими прорезями для глаз. В левой руке темный мешок, а в правой — фонарик, луч которого направлен на видеомагнитофон. Мужчина торопливо отсоединяет провода и опускает дорогой аппарат в мешок. Теперь я точно знаю: это не возлюбленный хозяйки, а самый настоящий вор. И принимаюсь визжать. Истошный вопль разрывает ночную тишину, словно выстрел. Неелима Кумари пробуждается и бежит в гостиную. Непрошеный гость, окончательно растерявшись, роняет мешок и фонарик, а сам зажимает ладонями уши. Стеклянная статуэтка, бережно установленная на телевизоре, падает и разбивается вдребезги.

— Что происходит? — испуганно выдыхает актриса, включая свет.

Потом замечает грабителя и тоже кричит. Мужчина уже почти оглох. Рухнув перед нами на колени, он умоляюще складывает руки:

— Пожалуйста, прошу вас, я не вор. Мадам, я всего лишь хотел посмотреть на ваше жилище.

— Рама, принеси телефон, — произносит хозяйка. — Надо срочно вызвать полицию.

Я пулей мчусь в коридор за беспроводной трубкой. Тем временем грабитель срывает маску. Под ней молодое лицо с козлиной бородкой.