Рейчел Джойс - Невероятное паломничество Гарольда Фрая
«Милая Морин, прилагаю свою кредитку и прочее. Я решил избавиться от всех этих вещей. Если я пойду налегке, то доберусь непременно. Часто думаю о тебе. Г.»
Склон до входной двери Морин преодолела, не чуя под собою ног.
Бумажник Гарольда она убрала в его тумбочку, положив под фотографии Дэвида и свою, а открытку прикнопила к карте, принесенной Рексом.
— Ах, Гарольд… — вымолвила она едва слышно.
И ей почему-то подумалось, что, несмотря на увеличивающееся между ними расстояние, он все же услышал ее.
19. Гарольд и поход
Никогда еще не бывало такого прекрасного мая. Небо каждый день блистало бесподобной голубизной без намека на облачка. Палисадники ломились от люпинов, роз, дельфиниума, жимолости и зеленых кустиков манжетик. Всюду ползали, парили, гудели и шмыгали насекомые. Гарольд шел мимо лугов, покрытых лютиками, маками, ромашками, клевером, викой и смолевкой. Изгороди, перевитые побегами ломоноса, хмеля и собачьих роз, сладко пахли бузиной, склонявшей тяжелые головки соцветий. На грядках тоже царило изобилие — рядки латука, шпината, мангольда, свеклы, раннего картофеля и целые вигвамы зеленого горошка. На крыжовнике повисли первые ягоды, напоминавшие волосатые зеленые коконы. Огородники выставляли для прохожих ящики с излишками зелени и табличкой: «Берите, кто хотите».
Гарольд знал, что теперь он нашел верное средство. Он всем рассказывал о Куини и о девушке с автозаправки и просил встречных по возможности помочь ему. Взамен он выслушивал их рассказы. Иногда его угощали сандвичем, бутылкой питьевой воды, могли предложить упаковку пластырей. Он никогда не брал больше, чем требовалось на тот момент, и вежливо отклонял предложения подвезти его, равно как и походное снаряжение или запас снеди в дорогу. Срывая по пути с вьющегося стебля стручок гороха, он съедал его с жадностью, словно лакомство. Встреченные им люди, места, где он побывал, — все это были этапы его пути, и в сердце Гарольда находился уголок для каждого.
После ночевки в амбаре он постоянно проводил ночи на свежем воздухе, выбирая сухие места и внимательно следя за тем, чтобы ничего там не нарушить. Умывался он в общественных туалетах, в родниках и ручьях. Белье Гарольд стирал там, где его никто не видел. Иногда он вспоминал тот полузабытый мир с улицами и машинами, где люди живут в домах, едят трижды в день, спят по ночам и общаются друг с другом. Он радовался, что у них все благополучно, но больше тому, что сам он наконец-то ушел оттуда.
Гарольд шел по шоссе с маркировкой «А» и «В», по тропинкам и проселкам. Стрелка компаса, вздрагивая, указывала на север, и он слушался ее. Он шел и днем и ночью, в зависимости от настроения, нанизывая милю за милей. Если на ногах взбухали волдыри, он бинтовал их изолентой. Спал он тогда, когда настигала охота, а затем поднимался и продолжал путь. Он шел при свете звезд и в неярком сиянии юного месяца, похожего на выпавшую ресничку; стволы деревьев светились в нем, словно косточки. Он шел в ветер и в непогоду, и под выбеленными солнцем небесами. Гарольду казалось, что всю свою жизнь он ждал этого похода. Он не представлял себе, насколько далеко продвинулся — лишь то, что он упрямо двигался вперед. Белый котсуолдский известняк домов сменился уорикширским красным кирпичом, а ландшафт к центру Англии понемногу уплощился. Гарольд смахнул рукой муху, севшую ему на губу, и нащупал густые пучки отросшей бороды. Куини будет жить. Он был в этом уверен.
Но самое непостижимое для него состояло в том, что водитель, обгонявший его, видел мельком не более, чем какого-то старикана в рубашке, галстуке и, кажется, тапочках для парусного спорта — обычного пешехода, бредущего по обочине. Это соображение так забавляло Гарольда и переполняло его таким счастьем, вместе с ощущением единства с землей под его ногами, что он смеялся и дивился их непередаваемой простоте.
Из Стратфорда Гарольд отправился в Уорик. К югу от Ковентри он познакомился с компанейским молодым человеком, чьи голубые глаза смотрели кротко, а на скулах повисли шелушки обожженной солнцем кожи. Парень сказал, что его зовут Мик; он купил Гарольду лимонаду. Подняв стакан с пивом, Мик предложил тост за бесстрашие нового знакомого.
— Значит, вы полагаетесь на милость посторонних людей? — спросил он.
Гарольд улыбнулся.
— Нет. Я осторожен. По ночам я не слоняюсь в центре города. Ни к кому не цепляюсь. Но если брать в целом, те люди, которые готовы выслушать, обычно не отказываются и помочь. Пару раз бывали случаи, когда я перетрусил. На шоссе А-439 мне попался человек, который, как мне показалось, собирается меня ограбить, а он просто захотел меня обнять. У него умерла жена от рака. Я неправильно понял его из-за того, что у него не хватало передних зубов.
Гарольд увидел, какие темные на фоне стакана с лимонадом у него пальцы с обломанными побуревшими ногтями.
— Вы и вправду верите, что дойдете вот так до Берика?
— Я себя не подгоняю, но и не слишком мешкаю. Если просто идти и идти, то разумно предположить, что когда-нибудь дойдешь. Мне теперь представляется, что мы сидим гораздо больше, чем следовало бы. — Он улыбнулся. — А иначе для чего нам ноги?
Молодой человек облизал губы с таким видом, будто предвкушал нечто многообещающее.
— Ваш поход — это паломничество двадцать первого века. Просто фантастика! Ваш рассказ тронет кого угодно.
— Вас не очень затруднит купить мне пакетик чипсов с солью и уксусом? — осведомился Гарольд. — Я с самого обеда ничего не ел.
Перед расставанием Мик спросил, можно ли ему сфотографировать Гарольда на свой мобильник.
— Просто на память.
Боясь, что вспышка помешает нескольким посетителям, игравшим в дротики, Гарольд предложил:
— Может, лучше выйдем наружу? Там я буду целиком в вашем распоряжении.
Мик попросил Гарольда встать под придорожным знаком, указывавшим стрелкой на северо-запад, в сторону Вулвергемптона.
— Но я иду не туда, — возразил Гарольд.
Мик заверил его, что эта незначительная подробность из-за темноты на фотографии видна не будет.
— Притворитесь, что вы смертельно устали, — велел Мик.
Гарольду удалось это без особого труда.
Бедуорт. Ньюнетон. Твайкросс. Эшби-де-ла-Зуч. Через Уорикшир, по западным окраинам Лестершира до самого Дербишира — пешком, все пешком. Бывали дни, когда Гарольд преодолевал по тринадцать миль, а в другие, проплутав по плотно застроенным улицам, едва насчитывал шесть. Синь неба сменялась чернотой и снова синевой. Между промышленными центрами и жилыми массивами вставали округлые холмы.
В Тикнелле Гарольда удивили два путника, начавшие в упор рассматривать его. К югу от Дерби мимо проехал таксист, показав два выставленных вверх больших пальца, а уличный музыкант в фиолетовом шутовском колпаке перестал играть на аккордеоне и ухмыльнулся. В Литтл-Честере златовласая девчушка подарила ему упаковку сока и весело хлопнула себя по коленкам. На следующий день в Рипли компания моррис-танцоров[22] при виде Гарольда отвлеклась от пивных кружек и приветствовала его ободрительными возгласами.
Элфритон. Клей-Кросс. Силуэт крючковатого честерфилдского шпиля ознаменовал вступление в Скалистый край[23]. Утром в круглосуточной кофейне в Дронфилде незнакомец подарил Гарольду ивовую тросточку и дружески стиснул его плечо. Еще через семь миль продавщица в Шеффилде сунула Гарольду мобильник, чтобы он мог позвонить домой. Морин заверила его, что у нее все хорошо, если не считать небольшой неполадки — протекающей насадки для душа. Затем она спросила, в курсе ли он последних новостей.
— Нет, Морин. Я не читал газет с тех пор, как тронулся в путь. А что случилось?
Ему послышалось — впрочем, он не был уверен, — что Морин всхлипнула и потом вымолвила:
— Новость — это ты, Гарольд. Ты и Куини Хеннесси. Ты буквально повсюду.
20. Морин и журналистка
После того, как в «Ковентри Телеграф» появилась публикация о Гарольде, ни одно утро на Фоссбридж-роуд не обходилось без происшествий. Тема попала на пустой новостной день, и вскоре ей посвятили радиопередачу в прямом эфире. Историю тут же подхватило несколько местных изданий, в том числе «Саут-Хэмс газетт», где ей отвели первую полосу и целый разворот. Затем ею заинтересовалась парочка центральных изданий, и неожиданно вокруг Гарольда возник ажиотаж. Его поход сделался предметом обсуждения в передаче «Размышления о сегодняшнем дне» на Радио-4 и породил множество передовиц о природе современного паломничества, типично английского явления, и о мужестве поколения читателей «Саги»[24]. Люди обсуждали его в магазинах, парках, пабах и офисах, на спортплощадках и вечеринках. История захватила всеобщее воображение, как и пообещал Мик редактору своей газеты, и по мере распространения обрастала все большими подробностями и домыслами. Некоторые утверждали, будто Гарольду уже за семьдесят, другие — что он переживает не лучшие времена. Многие видели его в Корнуолле и в Инвернессе, а также в Кингстоне-на-Темзе и в Скалистом краю. Горстка репортеров оккупировала мощеную булыжную тропинку у дома Морин, а местная съемочная бригада дежурила за соседской изгородью из бирючины. При наличии необходимого оснащения можно было даже следить за путешествием Гарольда в «Твиттере», но у Морин такового не имелось.
