Дженнифер Доннелли - Чайная роза
— Что, хочется удрать? — с любопытством спросил Гарри.
Джо покачал головой.
— Не переживай. Это же не смертный приговор. Всегда можно гульнуть налево.
Джо уныло улыбнулся. Гарри уверен, что все мужчины разделяют его страх моногамии. «Ох, Гарри, если бы все было так просто…» — подумал он. Новая высокая должность и деньги Питерсона позволяли Джо иметь столько женщин, сколько ему захочется. Но он не мог получить ту единственную, которую любил.
Джо обвел взглядом лица сидевших в зале. Тут были его родители, брат Джимми, сестры Эллен и Кэти, принарядившиеся за счет Джо. Отец сидел плотно сжав губы, а мать то и дело вытирала слезы. Оба вели себя так с того дня, когда Джо сообщил им новость. Он видел сослуживцев, важных клиентов Томми, друзей и родственников Милли. По меркам Томми, гостей было маловато — всего около сотни. Но свадьба была скоропалительной, поэтому времени на подготовку более пышной церемонии не хватило.
Узнав о случившемся, Томми разозлился, но быстро успокоился, когда выяснилось, что Джо собирается жениться на его дочери. Позже Милли сказала, что это был блеф. Он мечтал, чтобы Джо стал его зятем, и играл роль разгневанного отца только для вида.
Ее беременность перестала быть тайной. Люди толкали друг друга локтями и шутили, что этот дьявол Бристоу даром времени не терял. Женщины улыбались друг другу и говорили, что роды не за горами. Впрочем, говорилось это без злобы; пара была красивая, и люди радовались, что Милли выходит замуж за любимчика своего отца. Не успеешь оглянуться, как фирмой будет руководить Питерсон-внук. Не из рода, а в род…
Зазвучал орган. Гости встали и повернулись ко входу. Джо последовал их примеру. Первой вошла девочка с букетом. За ней проследовали посаженая мать невесты и сама Милли, сопровождаемая отцом. Но в глазах Джо вместо радости был страх. Так смотрят на приближающегося палача. На Милли было платье из тафты цвета слоновой кости, с пышными рукавами и длинным шлейфом, дополнявшееся фатой и огромным букетом белых лилий. «Вся в белом, с головы до пят. Как привидение в саване, — подумал он. — Привидение из „Рождественских историй“ Диккенса. Призрак Будущего Рождества».
Венчание запомнилось ему плохо. Джо бормотал обеты, обменивался с невестой кольцами, целовал ее в щеку, вел по проходу туда, где их торжественно провозгласили «мистером и миссис Джозеф Бристоу», и ухитрялся улыбаться при этом направо и налево. Все это нереально. Кошмар продолжается. Сейчас он проснется, вытрет потный лоб и обрадуется, что это ему только приснилось.
Нет, не приснилось. Они с Милли ехали в карете в отель «Кларидж» праздновать свадьбу. Он танцевал с Милли, выслушивал тосты, пил, ел, послушно целовал новобрачную и улыбался незнакомым людям. Однажды ему удалось улизнуть на балкон и выпить с Гарри. Тот сказал, что уплывет через неделю. Джо старался радоваться за него, но не хотел видеть его отъезд. Он будет скучать по другу. И завидовать ему.
Наконец пришло время уходить. Под грубые шутки и сальные смешки Джо и Милли отправились в шикарный номер, снятый для них Томми. Они должны были провести там ночь, а утром отправиться в свадебное путешествие в Париж, где им предстояло провести два месяца. Милли настаивала на трех, но Томми сказал, что Джо нужен ему в Лондоне. Новоиспеченный муж поспешно согласился. Он понятия не имел, как сумеет провести с Милли два месяца. Даже два часа казались ему невыносимыми.
Очутившись в номере, Милли пошла переодеваться. Джо снял сюртук, ослабил узел галстука, налил себе стаканчик виски, через французскую дверь вышел на балкон и посмотрел на восток. Туда, где находилась Фиона.
К нему присоединилась Милли в кружевном пеньюаре.
— Пойдем в постель, — обняв мужа, прошептала она.
Джо напрягся.
— Мне и здесь хорошо.
— Что-то не так? — спросила Милли, глядя ему в глаза.
— Нет, все в порядке. Просто я устал. День был длинный.
— Сейчас отдохнешь. — Милли крепко прижалась к нему.
Джо закрыл глаза, чтобы жена не увидела в них отвращения.
— Милли, я хочу немного подышать. Ложись, ладно? Ты тоже устала. Я скоро приду.
— Обещаешь?
— Да.
Ложь в первую брачную ночь. Господи, как он это выдержит? Что скажет, когда ссылки на желание подышать свежим воздухом станет недостаточно? Что он не может ее видеть? Что его тошнит от ее улыбки, голоса и всего остального? Что он не любил ее и никогда не полюбит? Джо смотрел в стакан, но ответа там не было. Пришлось напомнить себе, что Милли забеременела по его вине. Скоро она станет матерью его ребенка; он не имеет права быть жестоким. Если бы время можно было вернуть назад, он убежал бы из спальни Милли еще до того, как лег с ней в постель.
На месте Милли должна была быть Фиона. Сердце Джо обливалось кровью. То, что их обвенчали и Милли стала его женой, ничего не изменило. Фиона по-прежнему принадлежит ему, а он ей. Даже если ему больше не суждено заглянуть в любимое лицо. Увидеть свет ее глаз, услышать ее взволнованный голос, прикоснуться к ней, любить ее. Что с ней будет? Он знал ответ. Со временем Фиона забудет его и полюбит другого. И этот другой, кем бы он ни был, будет видеть ее улыбку, разговаривать с ней днем и обнимать ночью. От этой мысли у Джо заболели зубы.
Он должен уйти. Уйти из этой комнаты, уйти от Милли.
В отеле есть бар. Сегодня он напьется в стельку и будет делать это каждый день их проклятого медового месяца. Потом Милли станет не до того. А когда родится ребенок, он придумает еще что-нибудь. Будет ездить в деловые поездки, работать по двадцать четыре часа в сутки. Что угодно, лишь бы больше не прикасаться к ней! Джо вышел в гостиную, закрыл балконную дверь, поправил галстук, надел сюртук и сунул в карман ключи от номера.
— Джо… — сонно окликнули его из спальни. Ответом Милли стал стук захлопнувшейся двери.
Дыхание Эйлин было частым и хриплым. Кейт внимательно прислушалась к нему, ожидая внезапного приступа кашля, но этого не случилось. Она надеялась, что бедная девочка проспит всю ночь. Сейчас десять часов вечера; если Эйлин не закашляется в ближайшие полчаса, то, даст Бог, все обойдется. Кейт сидела в качалке и пила чай, не сводя глаз с малышки. Последние месяцы дались ей нелегко. Под глазами залегли темные круги, лицо покрылось морщинами. Она несколько недель волновалась за здоровье Эйлин, но младшая дочь была не единственной, кто внушал ей тревогу. Кейт посмотрела на кровать. Фиона снова плакала перед сном. С тех пор как Чарли привел ее с реки, прошла неделя, но Фионе не полегчало. Высокая температура продолжала держаться несмотря на лекарства. Она была бледной и отказывалась есть. Кейт с трудом уговорила ее выпить немного бульона.
Кейт тревожила не столько высокая температура, сколько моральное состояние дочери. Фиона не боролась с болезнью; она не делала для этого никаких усилий. Веселая, жизнерадостная девочка исчезла, и ее место заняла какая-то незнакомка с мертвыми глазами. Кейт всегда пугала целеустремленность дочери и ее желание непременно открыть собственный магазин. Но сейчас ей хотелось, чтобы в Фионе воскресла хотя бы искра былой энергии.
Кейт лечила детей от многих болезней, но ничего подобного раньше не видела. Для жара не было никакой причины: Фиона не кашляла, и легкие у нее были в порядке. Живот не болел, ее не тошнило. Когда Чарли привел сестру домой, ее ботинки и чулки были мокрыми, но простуда была тут ни при чем. Ни один врач этого не подтвердил бы, однако Кейт не сомневалась, что причина болезни ее дочери — разбитое сердце.
Когда Кейт узнала о случившемся, ей захотелось свернуть Джо Бристоу шею. Но со временем ее гнев сменился скорбью. Не только по дочери, но и по Джо. К ним пришла Роза Бристоу и принесла от сына почти двадцать фунтов. Эти деньги должны были пойти на осуществление мечты Фионы. Теперь их можно было потратить на оплату счетов врача, лекарства, еду и новое жилье. На этом настояла сама Фиона. Кейт спорила с ней, уговаривала приберечь, но дочь была непреклонна.
Увидев Фиону, Роза залилась слезами. Она не хотела, чтобы ее сын женился на Милли; она знала, как Джо любил Фиону.
— Дурак набитый! — с горечью сказала она. — Сам испортил себе жизнь. Фиона, тебе повезло больше, чем ему. Ты еще встретишь человека, которого сможешь полюбить. А он — нет.
Кейт откинулась на спинку качалки и закрыла глаза. Она отдала бы все на свете, чтобы избавить дочь от горя. Фиона любила Джо чуть ли не с рождения. Джо и их общую мечту. Как пережить такую потерю? Может быть, со временем рана заживет, но шрам останется навсегда. Кейт не могла смириться со смертью Падди и не надеялась на это. Как можно смириться с потерей того, кого ты любила всем сердцем? Ты продолжаешь жить, хотя мир стал серым и тусклым. Ничего другого тебе не остается.
За стеной негромко пели. «Наверное, Фрэнсис дома», — подумала Кейт. Стены между их домами были такими тонкими, что она часто слышала не только пение и звон посуды, но даже сопение очередного гостя. И все же она была рада, что Фрэнсис рядом. В последние дни Чарли где-то пропадал, а Люси Брэди увезли в родильный дом. Слава богу, есть человек, который посидит с Сими и Фионой, если понадобится бежать за доктором для Эйлин.
