Олег Рой - Дочки-матери, или Каникулы в Атяшево
— У тебя сейчас вид такой довольный… Прямо как у нашей Васьки, когда она сметану ест.
— Что еще за Васька? — нахмурилась Алика.
— Кошка наша, — пояснил парень. — Знаешь, как иногда бывает: взяли котенка, думали, что кот, окрестили Василием, а он вырос и оказался кошкой. Ну, не переименовывать же. Решили — пусть будет Василиса. А у тебя домашние животные есть? Я имею в виду — дома, в Москве.
— Была йорочка, Тиффани, недолго. — Алика протянула руку за новым бутербродом. — Но не прижилась.
— Что-то случилось? — с сочувствием в лице и голосе поинтересовался Артем.
— Не, я сама ее отдала, — покачала головой Алика. — С ней оказалось столько возни… Вот я ее и передарила.
И тут же пожалела, что рассказала об этом, увидев реакцию Артема.
— Я бы так не смог, — пожал он плечами. — Собака, она ведь к человеку привязывается. Вон посмотри, как Пушок дядю Ваню любит, а ведь сколько лет уже прошло с тех пор, когда тот его на станции подобрал. А ты свою собаку, которая тебе наверняка доверяла, отдала подруге, как будто вещь какую-то…
Алике вдруг стало стыдно, да так, что пришлось отвернуться, чтобы скрыть проступивший на лице румянец. Даже странно, что это с ней такое творится? Раньше она никогда не краснела… Она поспешила сменить тему и задала Артему вопрос, который уже давно приготовила и все ждала подходящего случая.
— Скажи, Артем, а почему ты не хочешь перейти в другую, более перспективную хоккейную команду? Ты же говоришь, что у тебя было много предложений. С твоим талантом ты быстро сделаешь карьеру, попадешь в высшую лигу, или как это у вас там называется…
Артем не торопясь доел последний сандвич и только потом ответил:
— Понимаешь, я еще не решил, что буду делать дальше. Может, лучше все-таки образование получить…
— Ты что? — изумилась Алика. — Толку-то от этого образования! А так ты будешь жить в приличном месте, может быть, даже за границей, мир посмотришь… Пойми, спорт — это слава, а слава — это деньги!
— Я не гонюсь ни за тем, ни за другим, — возразил Артем.
— Да ладно тебе. — Алика в такое просто не поверила. — Да каждый, у кого есть возможность, из кожи вон вылезет, чтобы вырваться из вашей глухомани. Вот, моя мама…
— Может быть, я не каждый? — перебил Артем, не дослушав про маму, поскольку за время знакомства Алика уже успела поведать ему историю Ирины Невельской минимум раз десять. — Или мне моя кожа еще дорога?
— Да ты просто не знаешь, от чего отказываешься! — возмутилась Алика. — Что ты видел-то в жизни, кроме вашей тьмутаракани? Только что питерские казармы, да пару катков в соседних захолустных городках. Разве ты не понимаешь, что прозябание здесь — это тупик? Здесь у тебя нет никакого будущего. Вся жизнь сосредоточена в больших городах, там все: деньги, люди, бизнес, пресса, тусовки… А здесь что? Одно болото!
Артем отвернулся и долго молча смотрел куда-то вдаль, за речку, на поля, сады и деревеньки.
— Знаешь, Алика, — глухо проговорил он после долгой паузы. — А я ведь надеялся, что ты другая… Не такая, какой кажешься. Что этот твой гламур — только напускной, потому что модно и потому что так у вас принято там, в столице. Но я, похоже, ошибался. Ты пустая, как новое ведро. У тебя вообще нет ничего за душой, кроме денег, шмоток и тусовок…
Алику так и подбросило, точно на пружине, она вскочила на ноги, но ничего, кроме возмущенного «Ты!.. Ты!..» выдавить из себя не могла. Она была оскорблена, но при этом еще сильнее, чем чувство обиды, был страх: Алика поняла, что из-за пары неосторожных фраз может потерять Артема навсегда. Да что там — может? Похоже, уже потеряла. Она не знала, что сделать, чтобы исправить положение, и готова была отдать все на свете тому, кто подсказал бы, как выпутаться из такой вот ситуации. Но, к сожалению, мудрых советчиков рядом не оказалось.
— Артем, ты, видимо, неправильно меня понял… Я совсем не то хотела сказать… — забормотала она, но парень, казалось, совсем не слушал. Аккуратно собрал остатки от пикника в пакет, встал, поднял покрывало, отряхнул, свернул и убрал в рюкзак.
— Поехали домой, — сказал он, и эта фраза прозвучала не как предложение, а почти как приказ.
— Подожди! — Алика кинулась вслед за Артемом, который уже начал спускаться с вершины холма, и остановила его. — Ну, прости… Не обижайся на меня, пожалуйста! Я не хотела…
— Я не обижаюсь, — равнодушно проговорил Артем, все так же не глядя в ее сторону. — Просто я окончательно понял, что у нас слишком мало общего, чтобы общаться дальше. Поехали, отвезу тебя.
Мир Алики рухнул в один миг, у нее даже потемнело в глазах, и подкосились ноги. Никогда еще в жизни — даже во время ареста, даже в ментовке, даже на суде она не чувствовала себя настолько погано. Неужели все кончено? Неужели этот парень, которого она, можно сказать, пустила в свою душу, так с ней обошелся? Алике было нестерпимо больно, она злилась — на него, на себя, на весь мир…
— Спасибо, не надо! Сама дойду! — процедила она сквозь зубы и почти бегом бросилась вниз с холма.
Некоторое время Алика еще надеялась, что Артем ее догонит, но этого не случилось. Она спустилась к подножию кургана, где скучал, поджидая седоков, мотоцикл, и решительно зашагала прочь по дороге в направлении городка. И только пройдя уже метров триста, наконец-то услышала за спиной шум мотора.
— Может, все-таки подбросить тебя до дома? — спросил, притормозив около нее, Артем.
Конечно, Алика надеялась, что они еще помирятся. Знала, что предложение подвезти обязательно поступит, и очень хотела верить, что после него все вернется на круги своя. Но сейчас ей хватило одного взгляда на Артема, чтобы понять — он ни за что не возьмет своих слов обратно. Домой-то доставит — но это ничего не будет значить. Они распрощаются — и больше она никогда его не увидит. И ехать сейчас с ним на байке, обнимать его, прижиматься к нему сзади и думать о том, что это последние их минуты, проведенные вместе… Нет, это было выше ее сил.
— Не надо. Сама дойду, тут недалеко, — упрямо ответила Алика.
В глубине души еще теплилась надежда, что Артем будет настаивать. Но он только равнодушно проговорил:
— Как знаешь.
И умчался вдаль, оставив Алику наедине с ее переживаниями и разбитыми в пух и прах мечтами.
Еще месяц назад Алика наверняка сказала бы себе что-то вроде: «Да не больно-то и надо! Подумаешь, прынц выискался. Да что он о себе возомнил, неудачник провинциальный! Мог бы открыть для себя весь мир, а хочет загнивать здесь… Ну и пожалуйста, плакать не будем!» Махнула бы рукой, помчалась бы в клуб, оторвалась бы там по полной, выпила, поплясала, замутила бы с каким-нибудь мэном поприкольнее — и к утру бы уже забыла о том, что какой-то там Артем Климов вообще живет на белом свете. Но за этот месяц что-то в ней неуловимо изменилось, и Алика даже сама толком не понимала, что именно. Просто здесь, в Атяшево, все ощущалось как-то по-другому.
В Москве она всегда была сама по себе. Вечно в тусовке, вечно с толпой подружаек и приятелей — но при этом одна. Большие города излучают одиночество, как солнце излучает свет и тепло. И горожане, пытаясь убежать от этого довлеющего одиночества, лишь все больше и больше погружаются в его сети — через иллюзии отношений, своего рода заменители, которые выглядят идентичными натуральному. И дома Алика привыкла быть одной в толпе. А сейчас ей больше всего на свете хотелось поделиться хоть с кем-нибудь тем, что лежало сейчас на душе совершенно невыносимым грузом. Хоть даже с Викой. Но лучше, конечно, с мамой. Однако, как назло, собираясь на пикник, она так волновалась, что поездка может не состояться, и так обрадовалась, что Артем все-таки приехал, что впопыхах забыла свой айфон. Так что позвонить было нельзя, и теперь оставалось только одно — спешить домой, чтобы поговорить с мамой.
Занятая своими невеселыми мыслями, Алика торопливо шагала по почти все время пустой дороге и отмахала, наверное, уже треть пути, когда услышала впереди шум мотора. К ее удивлению, машина, медленно ехавшая навстречу, оказалась не какой-нибудь разбитой помойкой, а серебристым «Лексусом»-джипом, да еще с московскими номерами. От неожиданности Алика даже остановилась. Автомобиль тоже сбавил скорость, очевидно, сидящие в нем рассматривали ее и ее наряд — на свиданиях с Артемом Алика всегда старалась выглядеть на все сто.
Когда «Лексус» поравнялся с Аликой, окно открылось, и из машины выглянул светловолосый мужчина лет тридцати пяти, сидевший на пассажирском сиденье.
— Девушка, знаете, когда мне сказали, что в этих местах случаются всякие чудеса, я не поверил, — доверительно сообщил он. — Но теперь понял, что ошибался.
— Это вы к чему? — хмуро осведомилась Алика.
— К тому, что поражен, увидев в местных широтах такое прекрасное создание, как вы, — весело пояснил блондин. — Сначала решил даже, что у меня глюки. Или что вы мираж, как в пустыне.
