Маша Царева - Это подиум, детка! Сага о московских куколках
– Ну ни фига себе! – вырвалось у Алены. – А ей-то это зачем?
– Думаете, ей деньги не нужны? – развел руками Пабло. – Конечно, у нее другие тарифы. Ниже пяти тысяч долларов не работает. Вам я пока такого предложить не могу. Но кто знает, что будет завтра… Среди моих девушек есть искусствоведы, актрисы и даже математики. Есть роскошная стриптизерка, которую я из «Распутина» переманил. Есть немая девушка из глубинки такой потрясающей красоты, какой свет не видывал. У нее в детстве была какая-то психическая травма, вот с тех пор и молчит. Есть известные манекенщицы. Есть просто красавицы – не банальные курносые вешалки, а настоящие красотки уровня Моники Белуччи.
– И с какого боку здесь я? – криво усмехнулась Алена.
– Ни с «какого боку», а «почему», – поправил Пабло, – девушке с таким породистым лицом не пристало выражаться как продавщице из овощного ларька… Вы похожи на инопланетянку, Алена. У вас нестандартный рост, нестандартное лицо и невиданной длины ноги. Думаю, многие мои клиенты заинтересуются такой девушкой.
– Значит, опять эскорт, – задумчиво протянула она.
Прямо перед ними простиралось море – почти прозрачное у берега и темно-синее на горизонте. На бирюзовой ряби плясали алые блики заката. Остывал белоснежный пляж, душераздирающе пахло жасмином. Издалека слышался задорный женский смех, бодрая латинская музыка, залпы фейерверка. Алена зажмурилась. Теплый ветер нежно ласкал ее обнаженные ноги, солнечный блик щекотал слегка подзагоревшее лицо. На острове было так хорошо, что хотелось остаться здесь навечно. Она представила, как возвращается в родной город, как радостно удивленная бабушка открывает ей дверь… Наверняка будут пирожки с капустой и яйцом, варенье из крыжовника, запеченная свинина, домашняя наливка из черноплодки… Она будет взахлеб рассказывать о Москве, родные – недоверчиво слушать. А потом наступит новый день и новая жизнь – будничная, серая. Что она будет делать дома?! Уж точно не сидеть в шезлонге, подставляя расслабленное лицо солнечным лучам.
– Не совсем так, – мягко возразил Пабло, – на самом деле у меня не совсем эскорт-агентство.
Алена непонимающе на него уставилась.
– Я сутенер, Алена, – спокойно сказал Пабло, – работаю с элитными проститутками… И не надо делать такое лицо. Эскорт – тоже проституция, только завуалированная. Об условиях я вам уже рассказал. Даю вам сутки на раздумье, надеюсь завтра вечером вы сообщите мне о своем решении. Кстати, можете посоветоваться со своей подругой Анфисой. У меня кристальная репутация, это известно всем.
– Боюсь, что я…
– Не надо ничего отвечать, – перебил Пабло, поднимаясь, – я же сказал – завтра вечером. И учтите: я никогда и ничего не предлагаю дважды.
Они сидели на бортике бассейна, лениво болтая ступнями в подсвеченной воде. В руках Анфисы был запотевший бокал со сложносочиненным разноцветным коктейлем и тарелочка с морскими деликатесами. Будучи девушкой в высшей степени легкомысленной (а другая бы и не смогла выжить и процветать в мире элитного эскорта), она уже и думать забыла о своем намерении голодать. Алена пила простую воду – разговор с Пабло начисто отбил у нее аппетит. На остров мягко опустилась ночь – южная, душная, бархатная. Темное небо казалось низким и густым, как будто бы было не эфемерной субстанцией, а вполне осязаемой шалью, расшитой стразами Swarovski.
– Представляешь, на голубом глазу предложил мне проституткой стать, – этими словами Алена закончила свой рассказ, – да еще велел с тобою посоветоваться.
Анфиса нахмурилась. Похоже, она не была готова разделить ни Аленино веселье, ни ее настороженность. Молчала она долго. Задумчиво смотрела на плескавшихся в бассейне гологрудых нимф, которые, кажется, решили устроить соревнование – чьи силиконовые имплантаты мощнее. Их незагорелые груди были похожи на огромные воздушные шары. Так и хотелось, незаметно приблизившись, ткнуть в них пальцем – взорвется или выдержит?
– Я всегда знала, что дуракам везет, – наконец выдала Анфиса.
Алена изумленно на нее уставилась:
– Что ты имеешь в виду? Это я дурак или Пабло?
– А ты правда ничего о нем не слышала или прикидываешься? – прищурилась Фиса.
– Фис, ну с какой стати мне тебя обманывать? – пожала плечами Алена.
– И то верно… Зайка, ты даже не представляешь, как тебе повезло! Я трижды пыталась прорваться к Пабло, но он всегда поднимал меня на смех. Знаешь, что он мне говорил? – и не дожидаясь ответа, Анфиса с кривой улыбкой пробасила, пытаясь подражать гулкому голосу Пабло, – девушка, на вашем месте я бы сменил стилиста, колориста и пластического хирурга. Может быть, тогда вы перестанете выглядеть, как периферийная лохушка.
– Так сказал? – округлила глаза Алена. – Тебе?
Анфиса всегда казалась ей идеалом красоты и женственности.
– Представь себе.
– Но ты же не делала пластических операций!
– Вот именно. Просто посмеялся надо мной. А ты даже не добивалась его аудиенции, удача сама в руки привалила.
– Ну а почему ты считаешь, что это такая уж удача?
– Ты что, совсем дурочка? – повысила голос Анфиса, – у него такие связи, закачаешься! И клиентов больше, чем девушек. Без работы никогда не останешься. Знаешь, какие бабки его девки заколачивают?! Это тебе не Podium Addict. Одна моя знакомая сотрудничала с Пабло всего три года, и вот теперь у нее квартира на Петровке и внедорожник «Порш»!
– Все равно это как-то унизительно…
– А то, чем ты занималась последнее время, – не унизительно? – насмешливо спросила Анфиса.
– Я в основном просто сопровождала мужчин. Секс был всего два раза. Один раз я захотела сама, а другой… – она нервно сглотнула, – ну в общем, ты знаешь.
– Ага, веселая групповушка за четыреста пятьдесят долларов, – бестактно развеселилась Анфиса, – между прочим, если бы тебя крышевал Пабло, ничего подобного с тобою не произошло бы… Но вообще, решать тебе. Кажется, ты уже купила билет до N-ска?
– Да, – вздохнула Алена, – купить-то купила, только вот… Фис, я не знаю, как там буду жить. Что буду делать, смогу ли смириться с новой судьбой и не чувствовать себя лузером… После всего, что со мною было в Москве. Ведь было много и хорошего… Я как будто бы на другую планету попала. И все время мне казалось, что вот-вот – и я смогу здесь освоиться.
– Просто ответь себе самой на вопрос, – пожала плечами Анфиса, – ты хотела бы остаться в Москве? У тебя есть силы карабкаться дальше? Хочешь ли ты, чтобы весь мир лежал у твоих ног?
– Я сама ненавижу себя за этот ответ, но… да, – тихо сказала Алена, а потом окрепшим голосом повторила, – да!
– В таком случае Пабло – лучший для тебя вариант.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Наблюдения Алены
В январе Москва пустеет – высший свет и все, кто пыжится им казаться, срываются в горы. Все более-менее приличные шале бронируются чуть ли не с лета.
В этом году я осталась без альпийских вершин, пряного глинтвейна и пестрой куртки Bosco, а все из-за нигерийского бизнесмена г-на Мбомбо, которому приспичило провести рождественские каникулы в Сочи (ну не чудак ли?), да еще и в моем высокооплачиваемом обществе. Билеты были забронированы, Пабло вручил мне аванс – полторы тысячи долларов – и несколько раз поинтересовался, не имею ли я чего против секса с темнокожими. Памятуя о высокой конкуренции в мире элитной продажной любви, я холодно приподняла бровь: «Неужели в наше время еще существует расизм?»
Специально для этой поездки я сходила в тайский SPA-салон. Все мое тело натерли измельченными абрикосовыми косточками, а потом обернули в смоченные медовым лосьоном полотенца. Все нежелательные волосы были безжалостно выдраны, все желательные – расчесаны, удобрены масками и красиво уложены. Намеки на морщины заполнены коллагеном, ногти – подпилены и накрашены. Короче говоря, я была во всеоружии, и все для того, чтобы пятого января, за один день до предполагаемого вылета, мне позвонила секретарь господина Мбомбо и на ломаном английском извинилась:
– Мисс Соболева (она произнесла – «Са-боль-е-фа»), просим нас простить. Господин Мбомбо вынужден срочно улететь в Токио. Половину аванса можете оставить себе. Господин Мбомбо выслал на ваше имя корзину фруктов.
При этом она еще и улыбалась. Улыбалась – сука, – я по голосу поняла! Что мне было делать? Объяснить ей, что глубокоуважаемый г-н Мбомбо – мудак из мудаков, который лишил меня шансов и на Куршавель, и даже на лузерский московский шопинг в ЦУМе? Пожаловаться, что на пятьсот долларов мне до конца января не протянуть? Жестко сказать, что корзину с фруктами я отправлю обратно в надежде, что г-н Мбомбо съест немытую грушу и подцепит кишечную палочку?
Нет, вместо всего этого я на безупречном английском проворковала:
