Ирина Волчок - Ловушка для примерной девочки
Ксанка, которой уже пятки жгло от страха, что может опоздать на свое первое настоящее интервью, махнула рукой и побежала. Но все же, перед тем как нырнуть в дверь, оглянулась и крикнула:
— Постараюсь!
* * *Ему скоро тридцать три, он уже старый. Старый холостяк, маменькин сынок. И вообще, он любит свою работу в том виде, в каком привык: чтобы остро, иногда и опасно. Сейчас он только маму боится подставить, если увлечется и опять влезет в какое-нибудь опасное расследование. А если еще будет жена, да не одна, а со своим ребенком… И общие дети могут случиться. Как он тогда будет рисковать, лезть на рожон, невзирая на личности и их окружение?
Тут Александр спохватился: надо же, как воображение разыгралось. Ему велено «не сметь приходить», а он уже себя отговаривает жениться!
Или это он так утешает себя? Мол, и хорошо, что все так… плохо! Ему, мол, семьей обзаводиться нельзя, у него профессия после летчика самая опасная.
После разговора с Ксанкой он еще раз сходил к дому Морозовых, побродил туда-сюда, к речке вышел, опять вернулся. Но двор был по-прежнему пуст. И он пошел на автостанцию и вот теперь едет домой, думает печальные думы… Иронизирует, чтобы не было так печально.
А ведь и в самом деле странно получается. Ощущать другого человека собственной частью и ничего не знать о ней, этой части, кроме того, что ей больно…
Наверное, мамы новорожденных его могли бы понять. Больше никто.
* * *Наташа перебрала всю свою одежду, которую взяла из прошлой жизни, и задумалась. Джинсы. Черная водолазка. Две футболки. Темно-синяя в тонкую белую полосочку блузка… Ничего из этого набора не подходило для работы учителем, да еще в таком учебном заведении, как «Леонардо». Кроме, разве что, блузочки. Любимой блузочки, единственной вещи, которую она выбрала себе сама. Вернее, которая ее выбрала.
Остальные вещи и впрямь были из прошлой жизни, просто пропитаны этой прошлой жизнью. Они были тяжелые, усталые… Больные.
А новое покупать не на что пока.
Ленка сидела за компьютером, писала что-то, то и дело теребя себя за волосы, таская за уши и хватаясь за сигарету. Наконец она шумно выдохнула, лихо покрутилась вместе с креслом и хвастливо заявила:
— Лучше никто не напишет! Почитаешь свежачок?
Наташа покивала, все еще разглядывая свои тряпочки и раздумывая, как быть.
— Э, а ты чего такая загруженная?
— Думаю, как в понедельник одеться.
Ленка соскочила с кресла, начала хватать Наташину одежку и рассматривать ее с нескрываемым скепсисом.
— М-да… Консилиум сказал в один голос: пациенту хана! — заявила она через несколько минут разглядывания. Подумала немного и сказала: — Просматривается три варианта. Первый — ты примеряешь мой парадно-выходной костюмчик, мы долго ржем и вешаем его на место. Потому что ты в нем утонешь. Второй: я звоню Котофею, и мы с ним едем к Коротаеву изымать твои шмотки… Да не падай в обморок, я ж понимаю: тоже не вариант! Остается третий, самый легкий и он же самый единственный: я звоню Котофею, он снимает энную сумму с нашего счета, и мы все дружно едем по магазинам… Все поняла? Я звоню!
Наташа открыла рот, чтобы отказаться… поблагодарить… поныть на тему: «Навязалась я на твою голову». И тут же поняла: ничего этого не надо делать. То есть поблагодарить надо. А отказываться и тем более ныть — нельзя.
— Спасибо, Лен! А я сразу у директрисы аванс попрошу. Как думаешь, дает? Она дама суровая, но, по-моему, понимающая.
— Ага… — рассеянно отозвалась Ленка. — Да куда ж я мобильник-то… А, вот он! Она вытащила свой телефон из-под груды блокнотов и каких-то справочников, нажала вызов: — Котофей, привет, сэ муа! Солнышко, у нас проблема. Садись в машину, дуй в банк, снимай двадцать штук — и ко мне. Надо! — Она захлопнула телефон. — Ну, все о’кей, он уже в пути… О! А эта тряпочка очень даже ничего. И ты в ней тоже.
Это она блузочку синюю похвалила. Наташа, которая в это время разглядывала себя в зеркале, улыбнулась:
— Мне она тоже нравится. Купим брюки и туфли — там же переобуваться надо. Вот и обойдусь первое время…
— И брюки. И туфли. И юбку. И еще блузку. И пиджачок. Тогда обойдешься, — сказала Ленка. — Давай, собирайся, Костик скоро приедет.
Костик только плечи поднял и глаза торопливо опустил, когда узнал, зачем снимал деньги. Квартира в ремонте, на носу свадьба, а она!.. В магазины с ними не заходил.
А они купили симпатичные легкие туфли на небольшой шпильке — мягкие и дорогие. Костюм-тройку — брюки, юбка, пиджак. И теперь Ленка настояла на посещении еще одного магазинчика, где, по ее словам, можно обзавестись «защибенными тряпочками».
— Слу-ушай, а ты и шубку ту клевую у своего бросила? — обернулась она с переднего сиденья.
— А мне вот ничегошеньки не жалко! Я, кроме той полосатой блузки, ни одной вещи сама не купила. То свекровь на шопинг потащит, то муж… И оба со своими претензиями. А мне как-то все равно было… А теперь я думаю, что это очень хорошо, что они меня к шмотью не приучили.
— Да ладно, какие твои годы! Приучишься еще. Вот как на первую зарплату первые домашние тапки купишь — вот тогда я на тебя посмотрю. Просто ты не халявщица по натуре. Костик, ты чего хмыкаешь? И вообще, чего ты все молчишь?
— Рулю, как видишь, — буркнул Константин.
Ленка поглядела на будущего мужа внимательно. Наташу аж в жар бросило: да уж, не халявщица… Ленка ее к себе жить пустила, уже полмесяца кормит-поит. Да еще и одевает теперь. Ой, стыдоба…
Наташа придвинулась вплотную к переднему сиденью и, глядя на хмурого водителя в зеркало заднего вида, виновато сказала:
— Костик, ты не сердись, пожалуйста, я вам буквально на днях долг верну! Я достану эти деньги, у мамы попрошу, если аванс не выклянчу…
И увидела, как побагровело его лицо.
Ленка повернулась к ней и сделала страшные глаза.
Наташа смутилась чуть не до слез. Зачем она вылезла с извинениями? Теперь человеку еще и стыдно. Выглядит так, будто его разоблачили… В жадности, можно сказать, обвинили. Надо было срочно исправлять положение, а как — она не знала.
Костик тем временем подрулил к подъезду Ленкиного дома, повернулся к девушкам и сказал:
— Ну да, да, я злился сейчас. На вас обеих. Понимал, что неправ, но злился. Сволочь я. Можете меня побить немножко. Но потом — простить!
Наташе стало легко и весело. Какой хороший этот Костик. Ленке крупно повезло.
Потом они вместе обедали, и Костя горячо хвалил приготовленные Наташей грибной супчик и пирожки с яблоками, приговаривая, что вот если бы не любил Ленку так безумно, то сейчас бы позвал в загс Наташу, потому что так, как она, никто не умеет готовить. Ленка загадочно улыбалась и мурлыкала песенку «Если б я был султан». Наташа тихо радовалась, что ее неловкие извинения прощены и забыты. Все-таки как хорошо, что у нее есть такая подруга. И что у подруги есть такой Костя. С ними Наташе было так свободно, так тепло, уютно и весело, как давно уже не было. Ее вдруг накрыло острое сожаление: так долго терпела, так неправильно жила! Почему она раньше не догадалась прийти к Ленке? Сожаление было нелепое, даже какое-то детское, и Наташа мысленно обвинила себя в инфантильности. Конечно, хорошо, когда есть друзья, готовые помочь в любых обстоятельствах. Но свою судьбу человек должен делать сам.
Костя заметил, как она погрустнела, быстро глянул на Ленку, наверное, получил какой-то знак, энергично сказал:
— Наташ, а чего это ты обновками не хвастаешь? Давай, меряй!
И Наташа начала демонстрацию моделей. Ленка одобрительно угукала, Костик восторженно закатывал глаза. Наверное, они еще долго так развлекались бы, но неожиданно позвонила директриса и заявила, что Наташа будет подменять учительницу первого класса.
— Я думаю, это ненадолго. У Ирины Викторовны грипп. Недельку, может, полторы… Я вам телефон Ирины дам, она вас проконсультирует.
Наташе стало страшно и весело, как если бы она собиралась съехать с высокой снежной горы на лыжах. Или в первый раз после зимы войти в речку. Она забыла об обновках и тут же стала звонить Ирине Викторовне, прослушала ее вялый, сопровождаемый сопеньем и кашлем инструктаж и кинулась к компьютеру — искать методические материалы.
* * *Первый рабочий день. Наташа шла по коридору лицея, осторожно лавируя в толпе детворы. С непривычки даже голова кружилась. И вдруг кто-то с силой врезался ей в бок. Она еле устояла на ногах, автоматически вцепилась в этого кого-то, глянула и охнула. На нее смотрел сияющий щербатой улыбкой Кирилл.
— Наташа! Я нашел тебя! Я же знал, знал!
— Кирюшка! Солнышко, где же ты зуб потерял?
— Он сам! Качался-качался — и потерялся! Я его в коробочку положил… Наташа! Ты за мной пришла?
Ну вот что ответить на такой вопрос?
— А ты в каком классе — «А», «Б»?
