Геннадий Карпов - Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043
– Лейтенант Каннингем! Куда едем? Что везём? Оружие? Наркотики?
– Нам надо к вашему апостолу. Кто нынче тут у власти? Оружие и наркотики – всё есть. Не впервой тут катаемся.
– С вас три дозы и сто тысяч баксов. Кассовый аппарат только что сломался, так что чек выдать не могу. Тут третий месяц командует апостол Смит, но мы ему не подчиняемся. Мы из пограничного фронта имени Мартина Лютера Кинга. Наш начальник – генерал Моррисон. Он сейчас в Далласе. А вы, судя по всему, с островов? Колитесь, парни, вы с Ямайки или с Кубы? И те, и другие – наши союзники, так что тут вам бояться нечего. А вот с апостолами связываться я бы никому не советовал. Они сами порой не знают, за что воюют и чего добиваются. Сидеть бы им дальше по тюрьмам, да вот беда – выпустили всех. Что в шприцах? Ого! Мировая дурь!
– Мы везём человека в Атланту, – сказал Педро, – Он белый, у него важное задание от правительства Мексики и Кубы. Если дальше есть ваши люди – передайте, чтобы прикрыли нам спины!
– Шутки у тебя, парень, как у моей жены! Она тоже, бывало, идёт в сортир и говорит…
Тут лейтенант настроил зрение через переднее окошко на заднее сиденье, замолчал на полуслове, а потом выдавил медленно:
– Обосраться!
– Да, у вашей жены тонкий юмор! – заметил Педро.
– Ребята, вы в своём уме? Двое чёрных везут белого через Миссисипи и Алабаму! Такая картина дорогого стоит! Я понимаю, если бы вы везли его вешать. Какие могут быть дела у чёрных с белыми? Или я проспал какие-то важные новости? Если у вас на заднем сидении сидит белый, то страшно представить – что вы везёте в багажнике!
– Он не белый. Он русский! – веско заметил кубинец. – А мы с Кубы. Я из фирмы "Савон", мы поставляем вашей армии много хороших вещей, в том числе и из России. Этот парень спит и во сне видит, как бы разровнять Вашингтон бульдозерами и посадить на этом месте вишнёвый садик.
Лейтенант почесал нос, подумал и сказал:
– Русские – это хорошо. Сто лет назад мы вместе с русскими воевали против каких-то ацтеков в Европе. У меня всегда был с собой русский автомат. Но наших людей дальше на этом направлении нет. Все наши сейчас в Миссури и Айове. Там идёт настоящая война. А тут пока тихо. Относительно тихо. Банды воюют между собой каждый день, гибнет много гражданских. Продовольствия не хватает, в магазинах очереди, дороговизна. Поэтому, всё, что я могу для вас сделать – дать пару гранат, и налить рюмку дерьмового пойла.
– Спасибо, брат, ничего не надо. У нас багажнике – атомная бомба.
Каннингем был настоящим служакой: он не понимал чужих шуток, не смеялся, и не лез никуда без приказа. Устав караульной службы он знал наизусть, а в свете последних событий в стране плевать хотел и на службу, и на устав.
– Езжайте по шестьдесят пятой, и никуда не сворачивайте! Дольше проживёте! – он постучал ладонью по капоту. – Удачи, русский!
Я убрал "Торус" под пиджак, застегнул слегка похудевший кошелёк, и мы поехали дальше. Вдоль дороги тянулись огороды, на которых работали женщины в цветных одеждах. Около них крутились голые дети. То тут, то там виднелись загоны с гусями и козами. Почти около каждого столба был припаркован велосипед или мопед. Такие фото я видел в сети: кенийская деревня середины шестидесятых годов. Мужчины ушли ловить слона, а женщины собирают маис и таскают на головах кувшины с водой. Мир не сильно меняется со временем!
На самом въезде в городок на дорогу перед машиной вышел худющий долговязый негр и поднял одну руку, изображая регулировщика. Вторая была у него за спиной, и нам это сразу не понравилось. Карлос немного опустил стекло и крикнул человеку:
– Мы к апостолу Смиту!
Человек вытащил руку из-за спины. В ней он держал здоровенный нож-мачете.
– Это люди Смита! – заорал он. – Мочи козлов!
Из-за стены дома выскочили двое с автоматами, и заорали страшными голосами:
– Быстро из машины! Стреляем!
Они явно не хотели портить товарный вид автомобиля.
– На счёт три приоткрой окно, и вали левого! – сказал тихо Карлос, незаметно для бандитов доставая пистолет из-под сиденья. – Один, два…
Я подставил ствол "Торуса" к верхнему срезу окна, навёл лазер на верхнюю пуговицу драного пиджачишки, и начал опускать стекло.
– …Три!
Стекло опустилось буквально на пять сантиметров, когда я дал короткую очередь.
Стрелять было очень удобно. Сидя в хорошем кресле и закинув ногу на ногу, спрятавшись за бронированным стеклом – почему бы не пострелять в плохих парней! Звук выстрела был не громче того хлопка, которым я пять минут назад убил очередного комара на лбу. Оба горе-автоматчика ткнулись мордами в пыль. Мой замер сразу, а тот, в которого стрелял Карлос, стал коротко всхлипывать, царапая ногтями землю. Педро выскочил из машины, подошёл к замершему, словно в стоп-кадре, регулировщику с мачете, направил ему в лицо пистолет, и неожиданно ударил ножом снизу в сердце. Удар был короткий, резкий, хорошо поставленный. ("Так вот ты какой, Гена-пограничник!" – подумал я.) Потом на секунду наклонился над раненым, и под лицом у того сразу расплылась лужа. Неподалёку проехал какой-то дядька на велосипеде, поглядел на нас, и налёг на педали.
Педро взял у трупов автоматы, покрутил в руках, выругался, и бросил в сторону. Сел в машину, вытер нож, и сказал:
– У этих придурков даже не было патронов! Поехали!
Происшествие не оставило на моей душе ни следа. То ли повзрослел, то ли психологи поработали, но я спокойно поднял с пола три гильзы, понюхал, посвистел в них как в свисток, и выкинул в окошко, когда место преступления оказалось далеко позади. Добавил три новых патрона в обойму, и заметил вслух:
– А ничего так пушки в Бразилии делают. Почти как в Ижевске!
Вскоре мы въехали на большую площадь с фонтаном, сквериком и тройкой "недоскрёбов". Вернее, фонтана давно не было, а бетонная чаша была завалена пустыми бутылками и другим мусором. В скверике стояло несколько деревянных домиков с рисунками мальчиков и девочек на дверях, и до меня не сразу, но дошло, что это уборные. А "недоскрёбами" эти несколько высоток я окрестил про себя потому, что были они не больше двадцати этажей в высоту, с битыми грязными стёклами и разрисованными фасадами. Недалеко стояли павильоны с огромными облезлыми гамбургерами над крышами. Мы уже съели все мои финики, и изрядно проголодались. Педро взял пачку долларов, сбегал в павильон, и принёс каждому по гамбургеру и по бутылке колы. Я взял этот набор – синоним счастья и символ Америки, улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям, и укусил бутерброд, едва не вывихнув челюсть. Америка и тут не подвела: еда тоже оказалась полным дерьмом. Какие-то пластмассовые зелёные листики, какая-то глинообразная колбаса, какой-то пресный хлеб, и газировка, от которой пить захотелось ещё сильнее, и забурлило в животе.
– Ты знаешь, сколько этот десерт стоит? Пять тысяч долларов за комплект! Там ещё второй ценник в местных деньгах, так на нём нули вообще не пересчитать!
Когда Педро зарезал человека, на его лице было вдесятеро меньше эмоций, чем после посещения местного магазина с продуктами.
– Там сидит охранник, а прилавок зарешечен! Я подумал: может, это ювелирный магазин? Да и цены подходящие. Потому и очереди нет. Приеду в Гавану – съем шашлык из тунца! Это же не еда! Это вообще не жуётся! Дерьмо! Господи! В каком году их сделали?! С каждым разом тут всё дороже и всё опаснее. Интересно, когда местные поймут, что грабить уже нечего, и пора начинать работать? Кстати, в ларьке из дури только местные таблетки. Ни порошка, ни рома, ни водки. Непорядок. Ну, ничего. Для того мы сюда и приехали, чтобы этот непорядок исправить.
Я поинтересовался: зачем нам обязательно надо идти к местному пахану? Нельзя ли обойтись без этого визита вежливости? На что кубинцы ответили, что, может быть, и можно проехать мимо, но тогда придётся стрелять на каждом перекрёстке, а апостол нам даст пропуск, поэтому стрелять будем только на одном перекрёстке из трёх. Да и надо перетереть с новым командиром о делах бренных, то бишь о поставках товаров от фирмы "Савон".
– А чем с вами расплачиваются за товары, если не секрет? Ведь у них же ничего нет!
– У них много что есть. Багамские острова уже стали частью кубинского архипелага. Если бы не война – амеры бы никогда на это не согласились. Нам отдали часть шельфа во Флоридском проливе, и мы надеемся, что полуостров Флорида вскоре тоже станет нашим. Идут переговоры, чтобы кубинская государственная компания занялась водными перевозками по Миссисипи. А для этого надо готовить почву: поливать, удобрять, рвать сорняки. Есть ещё какие-то месторождения нефти и газа. Я не очень вдаюсь в такие подробности. Мне государство платит хорошее жалованье за то, что я таскаю сюда табак, наркотики, автоматы и ром. Видимо, нынешняя цель – убавить народонаселение. А лучший способ это сделать – накачать всех дурью и вооружить. Хотя – кому я это рассказываю! Ты же из России! Для отвода глаз мы пишем что-то в графе "Цена", и местные даже иногда приносят серебро, но если нет серебра – мы меняемся на их христодоллары, которые потом просто сжигаем. Или даём в долг, который они нам никогда не вернут. Сейчас нет цели – заработать деньги. Потому что тут денег как таковых уже нет. Сейчас в цене территория. С другой стороны – на место одного из Африки приплывают трое. У нас на всех героина не хватит! Посиди пока в машине, мы сходим к апостолу!
