Дмитрий Ребров - Джек-пот для Золушки
Наташа, не говоря больше ни слова, достала десять долларов и протянула их бдительному стражу. Тот, воровато оглянувшись, мгновенно сцапал бумажку и вполголоса пробормотал:
- Регистратура в первом корпусе. Красное здание - прямо и направо.
Больница занимала довольно большую территорию и была разбросана по нескольким старым облезлым двух- и трехэтажным постройкам. В регистратуре сообщили, что Митрохин находится в четвертом отделении, и Наташа отправилась плутать по заснеженным тропкам среди похожих друг на друга зданий в поисках нужного. Четвертое отделение - ветхий двухэтажный домик некогда, кажется, желтого цвета - оказалось задвинутым в самый дальний угол больничной территории. Наташа вошла внутрь, и постучала в дверь с табличкой «Заведующий отделением».
- Да! - раздался из-за двери молодой и энергичный мужской голос.
- Разрешите? - Она вошла в кабинет, плотно закрыв за собою дверь.
- Да-да, пожалуйста! - Завотделением поднял голову и, едва взглянув на свою гостью, тут же встал из-за стола и шагнул ей навстречу.
Несколько секунд они молча стояли, с любопытством рассматривая друг друга и решая каждый для себя, как ему следует держаться с этим человеком. Доктор был молод, высок, худощав, длинноволос и улыбчив. Если бы не белый халат, он, пожалуй, сошел бы за отвязного студента, завсегдатая модных тусовок и дискотек. В его ироничных глазах загорелся огонек неподдельного интереса к незнакомой гостье. Шикарная песцовая шуба до пят, стильная прическа, вся она - красивая, самостоятельная и явно небедная женщина - что привело ее сюда, в эту богом забытую захолустную больницу?
Наконец, доктор прервал молчание. Коротко кивнув, он улыбнулся и представился:
- Заведующий отделением Поздняков Алексей Борисович. Чем могу быть полезен? Присаживайтесь, пожалуйста.
- Спасибо. - Наташа опустилась на предложенный стул. - Меня зовут Наталья Александровна. Я разыскиваю одного человека, Митрохина Анатолия Витальевича. Мне сказали, что он находится в вашем отделении…
- Митрохин? - наморщил лоб врач. - Да, кажется, есть такой, припоминаю… Изобретатель, если не ошибаюсь… И что же?
- Мне нужно с ним встретиться.
- И кем же вы ему приходитесь? - с ехидной, как показалось Наташе, улыбкой спросил доктор.
- А какое это имеет значение? - Она пожала плечами.
- Видите ли, Наталья Александровна, мы ведь здесь не от ангины лечим. Наши больные - люди с тяжелыми психическими расстройствами. Всем им совершенно необходим полный покой, необходим, быть может, даже больше, чем наше лечение! Поэтому мы вынуждены ограничивать их контакты даже с самыми близкими родственниками. А уж что касается людей посторонних, то ни о каких свиданиях и речи быть не может! Исключено! Поверьте, я очень сожалею, что вынужден вам отказать! - В словах молодого врача Наташа отчетливо расслышала издевательские нотки.
В ответ Наташа постаралась улыбнуться как можно более язвительно. Она неторопливо открыла сумочку. «Господи, насколько все-таки проще с деньгами!» - мелькнула у нее мысль.
«Сотня баксов, никак не меньше» - подумал, следя за ее действиями, зав отделением.
На стол врача легла стодолларовая купюра. Его рука уже дернулась было к ней, но вдруг резко остановилась, и доктор произнес недоуменно:
- Что это?
«А мальчика-то жаба душит!» - усмехнулась про себя Наташа, а вслух невозмутимо ответила:
- Взятка, - и добавила еще одну такую же бумажку.
- Приятно иметь дело с умным и нежадным человеком! - рассмеялся зав отделением, пряча деньги в карман.
Потом снял трубку, набрал номер и отрывисто приказал:
- Ольга Ивановна, Митрохина ко мне! Положив трубку, он совершенно другим, мягким и доверительным тоном спросил:
- Решусь предположить, дорогая Наталья Александровна, что ваш интерес к нашему пациенту как-то связан с его изобретательской деятельностью?
- Возможно, - уклонилась от ответа Наташа.
- Боюсь вас огорчить, - развел руками доктор, - но весьма распространенное обывательское мнение, что гений и безумие както взаимосвязаны, - абсолютно ошибочно.
- А как же Врубель, Гоголь, Мопассан? - возразила Наташа. - Ведь все они были гениями, и все страдали душевными болезнями!
- Да, но гениальные творения были созданы ими до болезни. Поверьте, ни один душевнобольной никогда не сделал ничего мало-мальски талантливого! Ваш Митрохин тоже, кстати, что-то строчит в тетрадочку - вот заглянете в нее, сами все поймете!
- А чем он болен?
- Эс-це-ха.
- Простите?..
- Шизофрения. И причем довольно запущенная. Знаете, Наталья Александровна, есть такое избитое сравнение. Разум здорового человека - это бумажный рубль в кошельке, разум больного шизофренией - это тот же рубль, но - мелочью и рассованный по разным карманам. Так вот, для того, чтобы создать что-нибудь стоящее, надо выложить весь целковый сразу, а не шарить пятаки по карманам!
В это время в дверь постучали.
- Да! - крикнул доктор.
Наташа обернулась - на пороге кабинета стояла могучая, гренадерского вида краснолицая тетка в белом халате, а рядом с ней - болезненно-худой мужчина лет сорока. Линялая больничная пижама болталась на нем, как на вешалке, он стоял, низко свесив коротко стриженую голову, и обеими руками прижимал к впалой груди помятую синюю ученическую тетрадку.
- Вот, Алексей Борисович, привела, - пробасила тетка.
- Спасибо, Ольга Ивановна, вы свободны, - кивнул ей зав отделением.
Дверь за гренадершей закрылась, мужчина остался у двери один. Он поднял голову, и Наташа увидела его глаза - пустые и безучастные, как пуговицы на мордочке плюшевого мишки. Митрохин равнодушно взглянул на нее, потом на врача за столом и снова уткнулся в пол. Наташа молчала, решая, с чего ей лучше начать разговор, как подобраться к интересующему ее вопросу. Молодой доктор истолковал ее молчание как растерянность, замешательство, и поспешил прийти ей на помощь.
- Ну-с, Анатолий Витальевич, как вы сегодня? - Он встал из-за стола и, обогнув молча стоящую Наташу, вплотную подошел к больному.
- Хорошо, Алексей Борисович, - ответил тот глухим, бесцветным голосом. - Только у меня просьба к вам: уберите из нашей палаты Казакова. Житья от него нет, честное слово. Мне толченое стекло в суп сыплет, а Юре ночами на ухо ламбаду поет - нарочно, чтоб не спал. На испанском языке, я сам слышал. А еще…
- Хорошо-хорошо, я подумаю, - перебил его доктор. - Мы потом обязательно это обсудим, а сейчас… Знаете, Анатолий Витальевич, а к вам пришла посетительница, хочет с вами поговорить.
- Кто? - вскинул голову Митрохин, его тусклые глаза ожили, засверкали искорками любопытства.
- Вот, - врач сделал шаг в сторону и широким жестом указал рукой на Наташу. - Пожалуйста, знакомьтесь. Это Анатолий Витальевич, а это…
- Вы - Яна?!! - с внезапной неистовой радостью выкрикнул Митрохин. - Вы - Яна?! - порывисто подавшись вперед, с трепетной надеждой спросил он еще раз, уже тише. - Ну скажите же, вы - Яна?.. - Его голос был наполнен такой щемящей мольбой, что у Наташи по коже побежали мурашки.
Она молчала. На этот раз она в самом деле растерялась, и доктор опять пришел ей на выручку.
- Успокойтесь, Анатолий Витальевич, успокойтесь! Да, это Яна! - он выразительно взглянул на Наташу и повторил. - Конечно,это Яна, вы правы.
На изможденном лице больного расцвела счастливая улыбка. Он шагнул к Наташе и дрожащими руками протянул ей свою тонкую помятую тетрадку.
- Возьмите, это вам…
- Мне?
- Да, вам. Берите, это очень важно. Здесь самые главные мои открытия, они перевернут весь мир, поверьте! - Митрохин буквально всунул тетрадь в руки Наташе.
- Но почему - мне? - Она растеряно взглянула на больного, потом на доктора.
- Так надо, не спорьте! - воскликнул Митрохин. - Понимаете, я слышал голоса - может, из космоса, может… не знаю. Не важно! Они звучали долго, мешали работать, думать, спать… Красивые, громкие голоса… Из ниоткуда, прямо в голове… Ласковые, настойчивые - разные… Сто, тысячу раз в день - одной то же, одно и то же… «Молодая, красивая женщина по имени Яна сумеет распорядиться знаниями, открывшимися тебе. Передай их ей, и тогда мы замолчим, исчезнем, навсегда оставим тебя в покое». Я догадался, Яна, это - миссия! У каждого своя, понимаете? Я - узнал, а вы - должны сделать!
Пока он говорил - пылко и сбивчиво, - Наташа украдкой заглянула в тетрадь. Одного взгляда хватило, чтобы понять: молодой доктор был прав - гений и безумство несовместимы. Тетрадные листы были сплошь исписаны какими-то невообразимыми детскими каракулями, даже отдаленно не напоминающими хоть какое-то подобие научной разработки. Нет, это «открытие» никак не могло быть тем, за которым послала ее «рыбка»!
- Скажите, Анатолий Витальевич, а другие ваши работы - те, которыми вы занимались до больницы, - где они? - осторожно спросила Наташа.
- Другие? А зачем они вам? Ведь самое главное - здесь! - недоуменно улыбнулся Митрохин.
