Майк Рипли - Город Ангела
— Теперь пошли, глупое животное.
Но Дарлин — типичная женщина! — не сдавалась. Она рванулась к кромке берега и натянула поводок, втащив в поле зрения того, кто ее держал.
Я мысленно поблагодарил Дуги за черную шапочку, набрал воздуху, закрыл глаза и опустился под воду.
Перебирая руками в бесценных перчатках по деревянным сваям, я попытался двигаться вдоль берега на ощупь. Потратив три часа, я переместился аж на полметра. На самом деле я провел под водой не более тридцати секунд, но насчет расстояния не соврал.
Труднее всего оказалось всплыть медленно, не тревожа маслянистую поверхность воды. Когда я открыл глаза, собаки уже исчезли. Вместо них на берегу, сантиметрах в тридцати от моего лица, резвилась пара крыс, размерами не уступающих собакам.
Собаковладелец был прав. Кроме нас, крыс, тут больше никого не было.
Ночное небо над моей головой прочертил свет фар разворачивавшегося «ягуара». Я прислушивался, пока не заперли ворота и звук работающего мотора не пропал вдали.
Не имея сил даже барахтаться, я просто держался за сваи, нащупывая точку опоры, чтобы выбраться из воды. Одежда весила тонну; я не сомневался, что вместе с водой из канала нахлебался тифозных бактерий и бацилл бубонной чумы.
В этот момент я был готов согласиться провести остаток жизни тихо и мирно перед телевизором. Вернуться домой, просушиться, выпить рюмку-другую, выбросить из головы Тигру, Басотти, Хаббарда, собак и горы больничного мусора, рассыпанного по всему Лондону.
Что там говорила док? Не жизнь говно, а сами люди. Я мог бы поспорить.
Рука нащупала опору — три-четыре доски обшивки разошлись, покоробившись от воды. Я взялся за верхний край обеими руками и подтянулся, скребя ногами по обшивке. Локти уже упирались в твердую почву, когда доски начали крошиться под моим весом.
Я отчаянно выбросил вперед руки и захватил в горсть ком грязи. После второй попытки пальцы наткнулись на какой-то непонятный предмет.
Когда доски раскрошились окончательно и я свалился обратно в липкую воду, до меня дошло, что я пытался ухватиться за такой же черный пластиковый мешок, какие лежали в кузове разбитой машины. Вот оно — место, где Тигра похоронил свой груз. Он не сбросил его в канал, а не поленился забить между берегом и деревянной обшивкой. Значит, зачем-то ему это было нужно.
Мешок повалился вместе со мной и, по дороге зацепившись за обломок доски, разорвался. Я плюхнулся в воду, осыпаемый градом пластмассовых шприцев.
Кричать не рекомендовалось, так как пришлось бы открыть рот. Это я еще помню. Но я не помню, что было потом. То ли я плыл среди жуткого мусора, то ли выскочил из канала с отчаянной скоростью.
Я стоял на берегу, замерзший, роняя капли воды, и смотрел на полдюжины других мешков, укрытых за гниющими досками.
Тут уж я разозлился не на шутку.
17
Возможно, вид плавающих шприцев, образующих странное, колышущееся покрытие на поверхности канала, и был последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.
Я вытащил два мешка и сорвал с них проволочные завязки. Один я нес на себе, другой тащил следом, рассыпая содержимое по дороге. Когда первый мешок опустел, я опрокинул второй, оставляя след, ведущий от канала к центру свалки.
Потом полез за мешками, которые нашел раньше. Я разорвал их и рассыпал содержимое перед зданием, в котором Сэмми спрятал «транзит». К тому моменту, когда я достал последний спрятанный мешок и проложил дорожку из шприцев до самых ворот, я чуть не плакал.
Освещение у гаража управлялось, очевидно, таймером, оно еще горело. Взобравшись на кучу разбитых машин у забора, я оглянулся и увидел тысячи зловеще подмигивающих в лучах света игл. Тигра меня бы поддержал.
Через забор я не столько перелез, сколько перевалился. Что-то затрещало, зацепившись за колючую проволоку, по мне было все равно. Я стянул правую перчатку, зажав ее между коленей, затем снял резиновую перчатку. Достав из кармана ключи от «Армстронга», втиснулся на сиденье, завел двигатель и врубил печку на полную мощность.
Уезжая, я даже не взглянул на свалку Хаббарда. Через два перекрестка я нашел то, что искал, — телефонную будку.
Держа трубку в левой руке, с которой еще не снял перчатку, костяшкой правого указательного пальца я трижды нажал кнопку с цифрой «девять».
На вопрос, с какой службой меня соединить, я сказал: «С полицией». Возникла пауза, пока меня соединяли и проверяли кассету на магнитофоне.
Меня спросили, кто я такой и откуда звоню. Я назвался Кристофером Робином О'Нилом и сказал, что звоню из телефонной будки у свалки машин Хаббарда рядом с Роман-роуд в Глоуб-Тауне.
— В чем суть проблемы, сэр?
— Я хочу сообщить о серьезной угрозе здоровью граждан.
Три дня спустя, за которые ванну я принимал не меньше десяти раз, чтобы убить запах и привкус воды из канала, рано утром у «Линкольнс-Инн» я нашел Ли.
Он шагал с Филдз, держа на плече скатанную в рулон палатку. В мешке из супермаркета, похоже, находились все остальные его пожитки.
Я притормозил и знаком предложил ему сесть на заднее сиденье «Армстронга». Он с минуту постоял в удивлении, потом узнал меня.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал я, подруливая к бордюру. — Тигра, я уверен, одобрил бы.
Через открытую стеклянную перегородку я протянул ему сберегательную книжку Кредитного строительного общества. Чтобы взять ее, ему пришлось выпустить из рук палатку и мешок. Он явно начинал мне доверять.
— Что это? — Он открыл книжку и увидел деньги, которые я вложил внутрь.
— Это сберкнижка Тигры. На последней странице есть образец его подписи. Научись подписываться как он и сможешь получать по триста фунтов зараз. Только не ходи в филиалы Вест-Энда. Скорее всего, он открывал счет в западных районах, там его могли запомнить. Такого кадра не забудешь, верно?
— Неужели нашел?
Для него денег было слишком много в буквальном смысле.
— Я не могу их взять. Здесь слишком много.
— На счету больше одиннадцати тысяч, Ли. Можешь брать понемножку или попросить выдать крупный чек и открыть банковский счет на свое имя. Не забывай подписываться за К. Р. О'Нила и не жадничай. Денег хватит на несколько месяцев или даже лет.
— Нет, ты не понял. — Он посмотрел на меня расширившимися глазами. — Мне нельзя давать так много сразу. На меня нельзя положиться. Я обещал доктору…
— А как было бы лучше?
— Двадцать-тридцать фунтов. Другими словами, чтобы не хватило на крупную дозу.
— Тогда давай сюда.
Я забрал пачку банкнот из книжки, оставив ему четыре бумажки по десять фунтов.
— Здесь сорок. Ты уверен?
— Да, так лучше. Такими деньгами легче распорядиться. Меньше соблазнов. — Он заметно просветлел лицом. — Тебе тоже причитается за хлопоты, так ведь?
Я бросил взгляд на улицу.
— Обо мне позаботились, — сказал я, вспомнив заначку на Стюарт-стрит. — Книжку оставь у себя.
— А если меня поймают на подделке подписи Тигры?
— Скажи, что он отдал тебе, а сам пропал, или скажи, что нашел, Тебе-то они что еще могут сделать?
Ли ухмыльнулся:
— А пожалуй, ты прав. Я еще малолетка. По закону не отвечаю за свои действия. Клево, а?
— Да уж, клево.
История попала в газеты, по крайней мере лондонские, только через неделю.
Док рассказала мне о ней, когда мы курили одну на двоих сигарету, растянувшись на диван-кровати в ее квартире. Курение было вторым по счету нарушением политкорректности за день.
По обвинению в незаконном сбросе медицинских отходов полиция задержала двоих и искала третьего. После проверки контрактов на утилизацию мусора работникам нескольких местных советов должны быть предъявлены обвинения в коррупции. Имена пока не назывались, но под залог их не выпустили, так как имелись опасения, что они скроются, как это сделал Басотти.
Вопреки обыкновению ограничения на публикацию в прессе были сняты — полиция усиленно искала места незаконного сброса мусора в рамках аферы, которая, как утверждалось, продолжалась больше года. Предупреждения о черных пластиковых мешках, завязанных проволокой, и о том, что их нельзя трогать ни при каких обстоятельствах, передавались в эфире и печатались на плакатах.
— О Тигре нет никаких упоминаний, — заметила доктор.
— Кто-нибудь когда-нибудь сложит два и два. А может быть, уже сложили, но пока помалкивают. Найдут Басотти — он заговорит. Он не из тех, кто идет на дно молча, и я не сказал бы, что он поощрял мерзости. Хаббард использовал его втемную.
— Как тебя?
— Конечно. Меня использовали, чтобы я нашел Тигру. Заметь, я сам сказал. Лучше ли мне оттого, что я не знал? Нет. Вернуть назад полученные от них тридцать сребреников? Сомневаюсь, что это поможет Тигре.
