Сергей Мавроди - Сын Люцифера. Книга 2. Секта
По крайней мере, буду хоть знать, что она домой между полдвенадцатого и полпервого вернулась, — решил он про себя. — Если она ночью так и не придет, а утром уже дома окажется.
О том, что будет, если она и ночью не придет, и утром ее дома не окажется, он старался не думать. Сама эта мысль была ужасна.
Он стоял, курил сигарету за сигаретой и неотрывно смотрел в окно. А как же иначе? Отвернешься, и тут она как раз и проскочит! А кто там у лифта на площадке стоит, отсюда не видно. Может, она, а может, кто другой. Можно, конечно, посмотреть потом, на какой этаж лифт поехал (Ксюша жила на 9-м этаже), но полной уверенности все равно не будет. А если выйти посмотреть, где свет загорелся, в какой квартире, то, опять-таки, во-первых, можно ее прозевать, если это все-таки на лифте не она была, а во-вторых, можно потом еще, чего доброго, и у подъезда с ней столкнуться нос к носу. Стыда не оберешься, когда она поймет, что я за ней шпионю. А чего тут не понять? Чего же еще я у ее подъезда ночью делаю? В общем, лучше стоять, смотреть вниз и не шевелиться. Это самое разумное. И шуму меньше — соседи кипеш не поднимут и ментов еще, не приведи Господь, не вызовут: кто это тут в подъезде ночью торчит? киллер, что ль, какой? (ага! киллер, блядь! Арбенин! Отелло! «Если бы у меня был пистолет, я бы тебя застрелил!.. Если бы у меня был топор — я бы тебя зарубил!..» — «А ты меня лучше рогами забодай!») — и ее не прозеваешь.
Тем более, что ожидание его вовсе не тяготило. Он находился в таком нервном напряжении, что время летело для него совершенно незаметно. Стрелой! Как у охотника, сидящего в засаде. Чу!.. Кажется, ветка треснула? Машина, какая-то, вроде подъехала?.. Нет! Опять не то. А вот снова!..
Ксюша вернулась домой около трех часов ночи. Она была одна.
Рудников убедился, что она вошла к себе в квартиру (лифт поднялся на 9-й этаж, дверь хлопнула, с улицы было видно, как зажегся свет в ее комнате) и с огромным облегчением поехал домой. Конечно, надо еще будет выяснить, где это она до 3-х часов ночи сегодня шлялась, но все-таки вернулась она одна. Одна!
9.
На следующий день Рудников позвонил Ксюше и договорился о встрече. Ксюша его звонку явно обрадовалась. Услышав это (почувствовав по ее тону), Рудников сразу раскис, растаял и даже не стал устраивать никакого допроса с пристрастием и всякими там хитрыми подходцами, как он первоначально намеревался. Просто упомянул вскользь, что звонил ей вчера вечером, ее дома не было.
— Да, я у подруги на дне рождения была, — спокойно ответила девушка. — Поздно домой вернулась.
Н-да… «У подруги»… До трех часов ночи… И чем же вы там, интересно, занимались? С подругой? Разговоры разговаривали?.. Ладно, впрочем. У подруги, так у подруги. Что ей теперь, в самом деле, взаперти, что ли, сидеть? Пока я тут черт знает чем занимаюсь. От черной энергии избавляюсь, прости господи! Аккумулятор хренов! Это сказать кому! Как в песне поется: «Сидит моя подруга (впрочем, там “зазноба”, кажется) в высоком терему, и в терем тот высокий нет ходу никому!». В высоком, высоком!.. «Терему!» На девятом этажу. Ладно, проехали.
Ревность вообще унизительна и оскорбительна. Для обоих. И для нее, и для меня. Если любишь человека, надо ему верить. А если начинаешь подозревать его, слежки за ним устраивать, то как бы даешь ему моральное право тоже тебя обманывать. Если тебе можно (а слежка — это ведь всегда обман!), то почему же ему нельзя? В общем, все! Все!! Хватит! На этом и остановимся. Наплевать и забыть! Дальше лучше все это не ворошить.
Последующие две недели Рудников встречался с Ксюшей практически ежедневно. Они ходили вместе на выставки, концерты, просто гуляли. Рудникову было, по сути, все равно, как проводить время. Ему просто хотелось быть с ней рядом.
К концу второй недели ему вдруг попалась на глаза монетка. Он как раз пришел домой со свидания с Ксюшей, переодевался, и монетка выпала из кармана брюк. Рудников остановился, посмотрел на нее, потом бросил брюки на кровать, нагнулся и поднял монету с пола. Все это время он не «проверялся», чтобы избавиться от приобретенной за последний год навязчивой привычки кидать монетку постоянно, везде и всюду, на улице и дома. Все время проверять свою удачливость. Теперь, после ухода из секты, в этом не было никакой необходимости. Удача его стабилизировалась на среднестатистическом уровне (Даже ниже! — не преминул выругаться про себя Рудников) — чего проверять-то? Теперь он обычный человек, как и все. Среднерядовой лох.
Рудников рассеянно покрутил монетку между пальцами, потом, доведенным до автоматизма жестом, подбросил ее высоко вверх и ловко поймал в воздухе. Решка! Ладно. Решка, так решка.
Решка… Решка… Орел… Орел… Решка… … Орел…
Рудников в ошеломлении смотрел на монетку.
0,38#:#0,62! Как это? Что это такое!? Этого не может быть! Ему же сказали тогда в парке, что удачливость его не уменьшится, если он из секты уйдет? Твердо в этом заверили. Что происходит?
Он присел на корточки и быстро провел вторую серию.
0,37#:#0,63!!
Сомнений не оставалось! Что-то с ним происходило. Что-то совсем не то. Он не думал, что тогда, в парке, сектант его обманывал. Он вспомнил того мужчину. Да нет! Просто видно было, что такой человек не будет обманывать. Он для этого слишком силен. Ему не было никакой необходимости никого обманывать. Это сразу чувствовалось. Значит, причина в нем самом. Что-то он не так, может, сделал?.. А что? Правила секты нарушил?.. А какие правила?
«Не демонстрировать никому фокус с монеткой, и зла никому не желать из сектантов».
Ну, со злом все ясно. Какое там «зло», если я с ними не общаюсь уже несколько месяцев! А вот с монеткой? Черт!.. Вообще-то я Ксюше тогда показывал… Неужели из-за этого? Но у меня же, вроде, стабилизировалось потом все!? Я же проверялся! Причем неоднократно. Ничего не понимаю! Ничего! Вот дьявольщина! Это так и с балкона упасть недолго. Или еще в какой-нибудь, там пиздец угодить. В переплет. При таких-то коэффициентах. 0,37#:#0,63! Охуеть можно! Опизденеть!! Та-ак!.. Так-так-так!.. Что же делать-то? А? Что делать-то будем? Надо ж что-то делать? А что? Что!?
Рудников схватил монетку, уронил ее от волнения, нагнулся, поднял и быстро провел еще одну серию
Опять 0,37#:#0,63.
Все! Труба. Приплыли-приехали. Финиш!
Рудников почувствовал поднимающийся из глубины души чисто животный ужас. Он знал, как это бывает. Насмотрелся. Чик! И ты уже на небесах. Под колесами неизвестно откуда взявшегося здесь самосвала. Или в больнице с какой-нибудь, блядь, неожиданно обнаружившейся опухолью… «Подскользнулся-упал-очнулся-гипс!» Или… Или-или-или! Что делать?
Так!.. Так!.. Спокойно!… Спокойно… Главное сейчас не паниковать. Ничего же еще не случилось. Все наверняка еще можно исправить. Можно… Можно… Как?.. Как исправить?.. Как!!??.. Так, спокойнее!.. Думай! Думай-думай-думай! Итак, что мы имеем?
У меня вдруг снизился коэффициент удачи. Резко вдруг упал. До критической отметки. Рудников почувствовал, что паника его буквально захлестывает. Я не хочу! Не хочу!! Почему? Мне же обещали! Гарантировали! Почему!!?
Ладно, ладно, тише! Так,.. так… Почему у меня снизился коэффициент?.. Подождите-ка!.. Подождите!! Да какая разница, почему! Что мне мешает сходить на очередное собрание и опять его поднять?! Точно!! Господи! Фу-у-у!.. Ну, конечно же! Ну, я и дурак!.. Все же просто. Мне что тот сектант в парке говорил? (Так я его и не видел больше, кстати.) «Хоть раз в год!» Фу-у-у!.. Ну и ну! Прямо от сердца отлегло. Да-а-а-а!.. Твою ма-а-ть!..
Когда у нас пятница?.. Сегодня! Сегодня же пятница! Блин! Сколько времени-то?.. Восемь? Ну-у, отлично! Время еще полно. Хорошо, хоть с Ксюшей сегодня не допоздна гуляли. Значит, сейчас прямо и поеду! Переоденусь, душ приму… А то ведь…— при мысли, что ему сейчас предстоит, Рудников скривился от отвращения. — Ладно! Не до жиру. Быть бы живу. Не до чистоплюйства. Сейчас в норму все вернуть как можно скорее надо. А там видно будет. Можно, в конце концов, и посоветоваться с кем-нибудь из них там. Из руководства. Что, в самом деле, за хуйня!? Почему у меня упало все? Не должно же, вроде? Они, кажется, к этому делу спокойно относятся. Что я завязать решил. Женюсь, скажу. Сами понимаете… Ну, не важно. Разберемся. Главное, вернуться к норме для начала. И как можно быстрее! А там уж видно будет.
Рудников быстро принял душ, переоделся и выскочил на улицу. Времени до девяти было в принципе еще много, но это, если ехать на машине. А Рудников, по здравом размышлении, на машине решил не ехать. Нет уж, на фиг! С таким коэффициентом. На метро надежнее.
Он крайне осторожно перешел улицу и, боязливо озираясь, пошел, крадучись, пешком к станции. Хулиганов, вроде нет?.. Бешеных собак тоже… Хотя, может и ворона бешеная с неба свалиться и укусить. Клюнуть. Прямо в глаз. Или в оба. А потом еще по темечку клювищем своим добавить. Тюкнуть-долбануть. И bye-bye! Спи спокойно, дорогой товарищ! В общем, все может быть.
Только бы мне до секты доехать! Только бы доехать! Господи, спаси и сохрани! Грешен я, Господи, черной энергией заряжаться еду. Но куда мне деваться? А? Слаб я, Господи. Слаб человек. Жить-то хотца! Хочется жить-то! Господи, только бы доехать! Только бы! Только бы метро не взорвали — только бы вагон с рельсов не сошел — только бы-только бы-только бы-только бы!.. Только бы доехать!!
