Светлана Гольшанская - Северный путь. Часть 3
- Уехала к матери.
- Я думал, вы вдовец, - нахмурился Николя и кивнул Майли.
Поняв его без слов, она достала из-за пазухи амулет и начала его раскачивать. На давно умерших можно было гадать без вещей и даже без имени. Янтарь лег пентаграммой вниз.
- Мертва, - едва слышно прошептала Майли на самое ухо Охотнику.
Мельник шумно закашлялся, показывая, что ему не нравится, когда сговариваются прямо у него в доме.
- Думаете, что я убил демонова лесоруба? - спросил он напрямик, устав от намеков. - За выкупом пришли? Так это я выкуп требовать должен. Этот выродок убил мою дочь!
Вагни закрыл лицо руками. Ходившие ходуном плечи указывали на то, что он плачет.
- Так Мелюзина мертва? Когда это случилось? Вы видели ее тело? - начал заваливать его вопросами Николя, решив добить, пока тепленький. Хотя Майли это показалось несколько жестоким.
- Пять дней назад. Нет. Я... - с трудом борясь со всхлипываниями, говорил мельник.
Николя усадил его на лавку, взял со стола деревянную кружку, плеснул туда напитка из собственной фляги и вручил мельнику, а сам устроился на табурете напротив.
- Расскажите все по порядку, - вкрадчиво попросил Охотник, продолжая безотрывно смотреть Вагни в глаза.
Мельник одним глотком опустошил полкружки и громко закашлялся. Но, по крайней мере, немного пришел в себя и заговорил сравнительно ровным голосом:
- Этот ублюдок изнасиловал ее, принудил к близости. Я не знаю, как это вышло. Ничего не замечал, пока Мелюзина сама не сказала мне, что ждет ребенка. Я пытался выяснить, кто отец и почему поступил с ней так гнусно, но она упорно молчала. Лишь повторяла, что хочет сохранить все в тайне. Я предлагал ей избавиться от ребенка, уехать или хотя бы сказать мне, кто тот подонок, чтобы я смог призвать его к ответу. Но она от всего отказывалась, плакала и молила меня ничего не предпринимать. А потом я заметил, как этот выродок-лесоруб следит за ней, и все понял без слов. Я попытался его утихомирить, но он начал угрожать мне и дочери. Я оказался абсолютно бессилен. И ничего, совсем ничегошеньки не смог сделать.
Вагни глухо разрыдался.
- Почему вы не обратились к бургомистру или ко мне? Мы бы смогли вас защитить, - тихо укорил его Николя.
Мельник шумно выдохнул и опорожнил кружку полностью.
- Над нами бы посмеялись и выгнали. Мы же даже не бюргеры - изгои. Мельник, который якшается с демонами, и его чудаковатая дочь. Думаете, я не знаю, что говорят о нас в Упсале?! Поверили бы ему, этому ублюдку, а нас бы побили камнями за "клевету". И ни вы, ни ваш хваленый бургомистр ничего не смогли бы сделать. Вы же даже сейчас город не контролируете. Того и гляди, как нас на задворки выкинут.
У Николя нервно дернулось левое веко, и он сам хорошенько приложился к собственной фляге. Злился. Майли хохотнула себе в кулак. Все-таки есть у него с Финистом нечто общее.
- Ладно, к чему сейчас разговоры о том, что могло бы быть, - собравшись с мыслями, сказал он. - Лучше расскажите, что произошло пять дней назад.
Мельник шумно выдохнул и с досадой глянул на пустое дно кружки, но все же заговорил:
- Мелюзина была уже на сносях. Утром ей сделалось дурно, и я отлучился к повитухе за травами. А когда вернулся, здесь был только лесоруб. Он сидел на земле, привалившись к моему забору и с сумасшедшим взглядом бормотал какую-то околесицу.
- Про "монстра из лужи"? - не замедлил поинтересоваться Николя.
Вагни передернул плечами.
- Совсем умом тронулся. Здесь ведь даже луж нет. Весеннее солнце все высушило. Я прогнал его, опасаясь, что своими криками он напугает Мелюзину. Но когда вошел в дом, ее уже не было. На полу осталась кровь, вещи поломаны и разбросаны. Весь день и всю ночь я рыскал по округе, но не нашел и следа своей дочки.
Вагни закрыл лицо руками и снова разрыдался. На этот раз Николя не стал его успокаивать, слишком занятый какими-то своими размышлениями. Майли было так скучно наблюдать за ними со стороны, что она не знала, куда себя деть.
- Может, попробовать поискать тело еще раз? - робко предложила она, устав от тягостного молчания.
Мельник и Николя одновременно подняли на нее глаза. Во взгляде первого отражалась усталая безнадежность. Второй хмурился, явно оценивая возможности своей ученицы.
- Думаю, для начала следует узнать, точно ли она мертва, - наконец, ответил Охотник.
Мельник кивнул и ушел за вещами дочери. Майли пододвинулась поближе к Николя и зашептала ему на ухо:
- Снова на всякий случай сказать, что девушка жива?
- Нет, скажи правду. Вагни кажется мне разумным человеком. Думаю, ему хватит мужества принять правду.
В этот момент вернулся мельник. Они принес унылое серое платье из грубого сукна, по одному виду которого Майли поняла, почему его дочку в городе называли дурнушкой. И тряпичную куклу, очень аккуратную, но все же довольно дряхлую из-за старости. Интересно, почему все родители так бережно хранят игрушки своих давно выросших детей?
Майли взяла вещи в руку, а второй вынула кулон и потрясла им. Через мгновение янтарь внутри лег пентаграммой вверх.
- Жива! - неожиданно радостно для самой себя воскликнула Майли. Уж очень она боялась расстраивать мельника печальным известием.
- Не стоит со мной так шутить! - насупился мельник, не веря. - Я вытирал здесь кровь собственными руками.
- Вполне вероятно, что у Мелюзины просто отошли воды, - успокаивающе сказал Охотник.
Майли открыла рот. Он даже в том, как роды происходят, разбирается? Вот это мужчина! А Финиста при одном упоминании о месячных кровях трясти начинает.
Мельник нахмурился. Видно, тоже с трудом понимал, о чем речь.
- Тогда где же она... и ребенок? - обескуражено спросил он.
- Вот это-то и надо выяснить, - вздохнул Николя.
- А вы сможете? - позволил себе усомниться Вагни.
- Если бы она была мертва, Майли бы смогла найти тело с помощью амулета. А так придется искать, как обычные люди, - не слишком обнадеживающе ответил Николя. - Поэтому очень важно, чтобы вы все нам рассказали.
Мельник раздраженно прищурился, явно расслышав не слишком приятный намек в словах Охотника.
- Я рассказал абсолютно все, - бескомпромиссно отрезал он.
Николя недовольно скривился:
- Ну, все, так все. Не будет больше зря тратить время, ни ваше, ни наше.
Встал, не видя смысла дольше уговаривать мельника, и пошел к выходу. Майли побежала следом, боясь хоть на мгновение остаться с угрюмым Вагни наедине.
- Вы думаете, мельник лгал? - спросила она, с трудом поспевая за размашистым шагом Охотника. - Это он убил лесоруба?
- Сомневаюсь, - задумчиво протянул Николя. - Убийцу обычно глаза выдают, особенно если преступление свежее. А мельник неподдельно за дочь беспокоится. Просто недоговаривает. И от совершенно обыденных вещей дергаться начинает. Подозрительно это.
Майли пожала плечами.
- Скорее мерзко. Почему этот Орм так гнусно поступил с Мелюзиной и ее отцом? Зачем хотел убить собственное дитя? Ведь никто его даже жениться не заставлял.
- От безнаказанности, думаю, - после продолжительной паузы заговорил Николя. - Почувствовал свою силу, уверился, что ему все сойдет с рук. А нежеланный ребенок... да еще от нелюбимой женщины, плод недобровольного союза - он как бельмо на глазу. Раздражает и не дает покоя. Постоянно напоминает о сотворенном злодействе и пробуждает совесть.
К тому же парня в городе любили, а тут такой позор... Прямое доказательство его лицемерия и лжи. От него бы отвернулись и родители, и невеста, и друзья в конечном итоге. Поэтому Орм струхнул, а дальше все снежным комом покатилось. Вначале он, наверняка, попытался воспользоваться старым способом, чтобы принудить Мелюзину от ребенка избавиться. Не вышло. Орм перешел к угрозам. Когда не подействовали и они, решился на убийство. Дождался, когда мельник уйдет из дома, и напал, спровоцировав у девушки роды.
Охотник замолчал, переводя дух. Майли нетерпеливо смотрела на него, но продолжать он, по всей видимости, не собирался.
- А дальше что было? - не смогла она сдержать любопытство.
- А дальше остается только гадать. Раз Мелюзины нет среди мертвых, то кто-то Орму явно помешал. Забрал девушку и напугал лесоруба до полубезумного состояния.
- "Монстр из лужи"?
- Да. Вполне вероятно, что именно он и есть наш убийца. Только ума не приложу, зачем ему это понадобилось.
Майли пожала плечами. Она не представляла, что это за существо, а уж его мотивы ее и подавно не волновали. Мучило совершенно другое:
- Все равно не понимаю, зачем Орму понадобилось принуждать нелюбимую женщину к близости и всем рисковать из-за этого. Ведь у него все было: и семья, и ремесло, и даже невеста.
- Которую он тоже, скорее всего, не любил, - продолжил ее рассуждения Николя, а потом невесело улыбнулся. - Близость и жажда острых ощущений для мужчин сродни потребности в пище или сне. Заставляет чувствовать вкус жизни, притупляет боль от одиночества, отвлекает от повседневной рутины. А с нелюбимой всегда проще. Нет страха ошибиться или обидеть ненароком, не надо завоевывать интерес и потом мучительно стараться его удержать, не надо думать о будущем, о глупых обстоятельствах и условностях, что неизбежно встанут между вами. В таких отношениях нет душевной боли, что во стократ сильнее телесной. Если ты не отдаешь никому свое сердце, то его вряд ли разобьют или растопчут.
