Григорий Каковкин - Мужчины и женщины существуют
Со всем этим невкусным, сухим, жестковатым бутербродом в голове Тулупова сидела за компьютером на своем начальничьем кресле в библиотеке и смотрела на монитор, как на говорливую подругу, которой не важно, слушают ее или нет. Она подвинула стрелку мыши к слову “знакомства”, щелкнула два раза, появилась иконка главной страницы сайта.
“Почему я должна ехать с Хирсановым? Пусть бы его президент вызвал и отправил… куда?”
Я “девушка” выбрала она из набора вариантов: “парень; девушка; пара М + Ж; пара М + М; пара Ж + Ж”, ищу “парня” выбрала она из того же перечня, дальше проставила возраст “от 45 до 55”; цель знакомства из вариантов “дружба; любовь; брак; секс; другое”.
Тулупова выбрала “другое”, потому что все предыдущее убивало своей определенностью. Она уже привыкла к требованиям мужчин, которые искали скромных любовниц и опытных жен.
На первой попавшейся анкете была фотография с рыбалки. Полный мужчина, она взглянула на рост — 180 см, с небольшой окладистой седовато-рыжеватой бородкой сидел на складном туристическом стульчике, надевая на крючок наживку. Видимо, это был образ. На сей раз он ловил женщин, ее. Приманка была простая и незамысловатая: “Хочу познакомиться с женщиной, чтобы приятно проводить с ней время, которую можно было бы полюбить, о которой можно было бы заботиться и переживать. У меня есть дом в Тверской области. Хотелось бы ездить с ней туда, чтобы там отдыхать, ходить в лес, собирать грибы, если ей это нравится, париться в бане, жарить шашлыки и т. д.! Правда здорово?! На брак не претендую! Без фото не отвечаю!”
Тулупова моментально представила, как она идет по лесу и собирает грибы с этим бородатым мужчиной, как он ее учит их находить, ведь она никогда не искала грибов. В Червонопартизанске лесов не было, в лесополосах, она слышала, собирали шампиньоны и дождевики, или, как их называли дети, когда они перезрелые высыхали, — “дедушкин дымок”, но она никогда не участвовала в этих походах, да и в лесу была считаные разы. В Подмосковье у Шапиро на даче гуляли в вытоптанном горожанами березовом лесу, там она видела разноцветные сыроежки и все. Один раз вместе с заводом вывозили автобусами по грибы, но все закончилось большой пьянкой. Только отъехали, часов в пять утра, в дороге, начали пить, да так, что из автобуса за грибами в лес почти никто не вышел. Подвыпившие мужчины, и особенно настойчиво Савельев, звали ее пойти пособирать в лес, но их явно интересовали не грибы. На обратной дороге самозабвенно горланили песни до самой заводской проходной, где утром был сбор. Людмила пела тоже.
“Что надо ему, — подумала Тулупова то ли о Хирсанове, то ли о рыбаке. — Вот сейчас я тоже поеду по грибы… грибочки”.
“Двигаюсь по течению. Подует ветер, подниму паруса, будет теплое течение — нырну в него. Хочу радоваться каждому дню, каким бы он ни был, — писал другой мужчина, телеоператор по профессии, в своей анкете. — В меру жесткий, добрый, упрямый, с чувством юмора дружу. Скромный. Фантазер. В лидеры не рвусь, но авторитет имею. Хитрый, но торговаться не умею. Недостаток — один. Не умею отказывать, не всем, конечно, друзьям, приятелям, хорошим знакомым очень трудно. Ищу девушку обычную, без силиконовых губ, без ветра в попе, не охотницу за толстосумами. Просто девушку. Я самодостаточен и ищу такую же. Девушка с богатым внутренним миром мне подойдет. Главное, чтобы выглядела не как финтифлюшка модно-расфуфыренная, а нормально и стильно, и без особых изысков, как Женщина. Всю косметичку на лицо красить не стоит, я и так увижу человека красивого. Ценю у девушек свой цвет волос. Можно крашеный, но свой. Хочется идти по жизни параллельными маршрутами, не обгоняя, и, заглядывая в лицо, кричать: “Я тебя люблю, значит, и ты должен”, и не отставать. Просто идти рядом, если тропинки иногда расходятся, они же и сходятся. У кого-то спад в настроении, другой подбодрит или не будет доставать какое-то время. Вот тогда и начинаешь любить, когда человек тебя не достает, а просто рядом. Люблю свободу и не люблю, когда на нее сильно покушаются. Ценю свободу женщины и тоже не покушаюсь. Все в меру. Сексом готов заниматься столько, чтобы не превратиться в монотонную, бездушную секс-машину. Важно, чтобы после секса можно было о чем-то поговорить. Да, еще. Деньги меня любят — и их трачу”.
Тулупова открыла в большом формате фотографию. Сорокасемилетний мужчина нарисовал себе в фотошопе какую-то большую кепку, как носили когда-то в Советском Союзе на рынках выходцы из Грузии и Азербайджана. Приделал черные усы и рядом поместил себя обычного, как он есть. Должно быть весело. Видимо, это и называлось “дружить с юмором”.
“Не прЫнц. Не имею белой лошади. Не олигарх. Не на Рублевке. Не Бонд, Джеймс Бонд. Не Абрамович. В большой теннис не играю. Меня зовут КОТ МАТРОСКИН. Мяв”.
Лицо у Кота Матроскина было доброе, круглое, на носу роговые очки с большими диоптриями.
“И правда. Не прынц”, — решила Тулупова.
“Королевы и Принцессы аПсалюдно не интересуют. Интересуют кухарки и пастушки. Надолго. Полное отсутствие чувства юмора. Казаться или Быть… Волки никогда не оглядываются назад”.
“Не волк. Почему-то волков тут нет совсем. А Хирсанов волк? Наверное, волк. Вольнов, наверное, волк, а Аркадий не волк. Точно”.
Мысли Людмилы Тулуповой дробились на отдельные простые слова.
“Хочу найти. Хулиганку. Личного шеф-повара. Персональную тренершу по Окинавскому рукопашному бою”.
“Что это за бой? Не знаю”.
Людмила Тулупова листала немногословные страницы мужских анкет. Взрослые мужчины, называемые парнями, словно гимнасты в огромном спортивном зале, болтались на каких-то сексуальных перекладинах, поднимались на социальных канатах, перепрыгивали через голову, демонстрируя ум и востребованное здесь чувство юмора. На вопрос анкеты, которая обозначалась в рубрикаторе “автопортрет”: “Любимое блюдо — водка. Меня возбуждает — женщина с веслом. В сексе люблю — стоя в гамаке. Ваш любимый музыкальный исполнитель — женский крик во время оргазма. Все остальные радиостанции опопсели”. Она будто видела всех их через фразы, часто ничего не значащие, исковерканную грамматику, обильно расставленные знаки восклицания или вопроса.
“Так много мужчин и женщин. Одиноких. Почему нам вместе не живется? Что-то все время не хватает и не подходит. Почему? Почему я здесь жду Хирсанова? Зачем он мне нужен? Зачем?”
Людмила зашла в раздел “поиск”, набрала так: я “парень” ищу “девушку” и быстро нашла пространную страницу женщины ее возраста.
Замуж не хочу. Я не из тех женщин… которые любят ушами…))) Слова не стоят ничего. Сужу только по поступкам. Кумиров — не создаю! Люди лепят своих кумиров из снега и плачут, когда они тают… К политике — не отношусь. Считаю, что в нашей стране счастлив тот, кто в доле, и тот, кто не в курсе. Музыка — неотъемлемая часть всей сознательной и несознательной жизни! Любимое — блюз, джаз, рок, соул, старые итальянцы, немного попсы. Обожаю цветы и книги. Телевизор не смотрю — воспринимаю как фон на кухне. Люблю и умею готовить, но только для близких, с остальными предпочитаю ходить в кафе или ресторан. В людях ценю честность и верность, хотя обожаю лесть и комплименты, но только мне. Реалистка. Не угождаю мужчине. Никогда не жду на свидании. Для меня мужчина — не Бог и даже не божок. Считаю, что мужчина не должен быть спонсором, но обязан быть щедрым. Настоящий мужчина — тот, кто никогда не говорит плохо о бывших любовницах, женах, начальницах… Отношение к религии — ищи Бога в себе! Православный атеизм. Стерва с ангельской душой. Теперь понятно — не всяким я по зубам. Ищу солидного, современного, самодостаточного и самостоятельного мужчину без финансовых и жилищных проблем”.
Тулупова зашла в рубрику альбомы и нашла там десяток фотографий довольно крупной, везде улыбающейся женщины. На одной из них она сидела на высоком барном стуле, голая, измазанная черной лечебной грязью. Наверху, над фотографией, была фраза: “Для красоты и молодости. Турция. Считаю, что красивая женщина не может быть глупой, потому что умная не позволит себе быть некрасивой!”
Людмила, конечно, это слышала не раз, и про красоту, и про мужчин дураков, которых можно легко взять через желудок и через навешанную на уши лапшу, но эти советы никогда ничего не давали. Теперь, думала Тулупова, когда в магазинах можно купить любые продукты, кафе и рестораны открыты день и ночь, и вовсе ни одного мужчину не взять через желудок, и то, что она замечательная хозяйка, никого уже не интересует.
“Существуют мужчины и женщины, и так долго существуют, что могли бы уже узнать друг друга, понять, кому что хочется, что любят, что не любят, и, вообще, за столько тысяч лет пора бы, наконец, разобраться…”
Листая женские анкеты, Тулупова прочитала имя — Клара. С фотографии на нее смотрела женщина с трагическими глазами, с короткой, почти мальчишечьей, прической, подбородок у нее был чуть неразвит, она улыбалась, но, может быть, и щурилась на солнце, потому что стояла на улице возле голубоватой машины, слегка облокотившись на капот. Если бы ее не звали Кларой, как ее дочь, Людмила никогда не открыла бы этой анкеты.
