Михаил Чулаки - Прощай, зеленая Пряжка

— Ну что стали? Еще глюкозу, еще!

Взгляд Веры стал осмысленным. Глаза ее словно освободились от болезненной мути, словно сошла с них пленка, — Виталий прекрасно знал, что не было никакой пленки, а все равно так казалось — взгляд переходил с лица на лицо и остановился на Виталии. Вера улыбнулась. Значит, уже понимает!

— Ну как себя чувствуешь, Верочка? — спросила Мария Андреевна совсем другим голосом — не тем, которым только что командовала.

— Хорошо, — медленно сказала Вера, не сводя взгляда с Виталия.

— Вот и прекрасно.

— Только очень устала, — так же медленно сказала Вера.

— Ничего, сейчас отдохнешь. Поспишь. Хочешь спать?

— Хочу.

— Сейчас еще поешь и заснешь. Хочешь есть?

— Не хочу.

— Все равно надо поесть хоть немного.

— Хорошо.

— Не надо сейчас каши, — снова резко сказала Мария Андреевна. — Только чай.

Виталий сидел рядом все время, пока Вера пила чай. Видно было, что она еще заторможена, еще воспринимает окружающее как сквозь кисею. Но все равно она робко улыбалась ему. Она, конечно, не знала, что с нею произошло, но явно чувствовала, что что-то не так. И потому улыбалась робко и виновато.

— Ну а сейчас еще раз Верочку уколем, — сказала Мария Андреевна. — Чтобы Верочка поспала и проснулась бодрая. — И тихо Виталию: — Я ее подколю амиталом.

Виталий кивнул утвердительно, словно Мария Андреевна его спрашивала.

Вера уснула, а Виталий вернулся в ординаторскую — смотреть других больных он сейчас не мог. Там уже сидела Капитолина. Она уже все знала, конечно.

— Ну что, Виталий Сергеевич, настоящий эпилептиформный?

— Да.

— Ай-яй-яй! Ну, все хорошо, купировали?

— Да.

— Ну что ж. А знаете, это часто бывает даже хорошо. Получается действие, как от электрошока. Я видела случаи, когда после припадка сразу выходили. Может быть, и с Верочкой будет также?

— Ей неоткуда выходить, она же без психоза.

— Конечно, но все равно действие скажется. Ну что ж, значит, сделаем перерыв, пусть отдохнет от инсулина.

— А зачем вообще продолжать?

— Зачем продолжать… А правда, зачем продолжать? Ведь она без психоза? Без психоза! Выходит, только для профилактики. А для профилактики у нее уже сколько ком, Виталий Сергеевич?

— Шесть.

— Шесть ком и один эпилептиформный припадок. А, как ты считаешь, Люда?

— Я считаю: бросьте, хватит. У нее скандальная мамаша, обязательно прослышит про припадок. А если у вас, не дай бог, второй, она всюду побежит с жалобами. Устанете оправдываться.

— Тоже верно. Нет, мы же ее хорошо вылечили: из психоза вывели, инсулин все-таки провели для профилактики, ведь правда? Правда! Значит, подождем как положено после инсулина, и если все хорошо, в конце той недели выпишем.

Виталий хотел было подать идею о пробном отпуске — как раз уместно ввиду скорой выписки — но зазвонил телефон. Капитолина взяла трубку.

— Да, Игорь Борисович… По-моему, да. Правда, я только что пришла… Хорошо, сейчас распоряжусь… Да-да, сразу позвоню. — Она повесила трубку, крикнула: — Анжелла Степановна!

Анжелла Степановна тотчас явилась.

— Анжелла Степановна, скажите, чтобы срочно пересчитали больных. Всех: в саду, в мастерских — ну, словом, всех. Какая-то тревога по больнице, главный звонил, а толком ничего не говорит.

— А Игорь Борисович любит напускать таинственность, — вольнодумно сказала Анжелла Степановна и вышла.

— Вот так, девочки и мальчики, кто-то, значит, убежал. А как заметили? Через стену, что ли? Только бы не у нас, только чепэ нам и не хватало. Но у нас, вроде, такой народ, что не бегущий. Интересно все: значит, издали заметили, что женщина, так? Неужели нельзя было догнать?

Вернулась Анжелла Степановна. Сразу по лицу было видно, что с новостью.

— Ну что?!

— Оказывается, Капитолина Харитоновна, наши уже полчаса сами Пугачеву ищут. Боялись сказать. Они после завтрака обратно котлы несли, а потом вроде ее никто не видел. В отделении нет, в нашем садике нет. Сейчас везде по саду бегают, по двору.

— Так-так. Ну что за персонал! Два шага котлы отнести, и то у них бегут!

— А при чем персонал? — обиделась Анжелла Степановна. — Ей же разрешено на кухню. И уже два месяца ходит.

— Ходит! Но надо же смотреть! С Игорем Борисовичем-то мне объясняться, не вам… Игорь Борисович? Да, это я. У нас исчезла больная… Больная Пугачева, органичка, гипоманиакальная… Водительские права?! — Виталию шепотом: — Спрашивает, есть ли у нее водительские права?

Виталий изумленно пожал плечами.

— Никогда не слышал. И не спрашивал.

— Очень плохо, что не спрашивали!.. Игорь Борисович?.. Нет, никто про ее права не слышал. Да и кто же ей даст!.. Так-так… О, господи!.. Подумать только!.. Хорошо, обязательно!.. Виталия Сергеевича… Она пошла на кухню, она у нас всегда ходит…

Люда шепнула:

— Слышишь, интересуется, чья больная. Вдобавок к Бородулиной тебе не хватало.

Капитолина Харитоновна повесила трубку.

— Вот так, девочки-мальчики. Машину у нас угнали с территории. Продуктовую. Шофер весь бледный прибежал к главному. Тот сначала мужские отделения обзвонил, а потом по женским пошел. Так выходит, ваша Пугачева, Виталий Сергеевич, на ней и уехала. Теперь молитесь, чтобы она никого не задавила и сама бы не разбилась.

— Так как же ее с территории выпустили? — возмутилась Люда.

— А так же. Едет машина, кто же будет сомневаться. Они все время ездят, а там при воротах старуха, что она соображает. И откуда она управлять научилась? Я вот не умею, меня посади за руль, я с места не смогу тронуться.

— Но ведь баба за рулем! В больничном халате!

— Шофер говорит, у него там была спецовка брошена, наверное, Лида и накинула. Вот вам и «Зорге»-Пугачева.

— Так что же теперь?

Это все Люда кипятилась, а Виталий сидел и ничего сказать не мог.

— Что, что же? Позвонил главный в ГАИ, чтобы искали фургон с таким-то номером. То-то там обрадовались, когда узнали, что сумасшедшая угнала машину! А дальше чего ж — сидеть и ждать, когда сообщат, что какая-то машина с моста в Неву свалилась. Ну поедут к ней домой; наши же бегуны часто сдуру домой являются. Вот так сидеть и ждать… А помните, Виталий Сергеевич, наш разговор, когда я вам сказала ее перевести из надзорки? Хорошо что я вовремя заметила! Молитесь теперь богу. А то как бы мы теперь выглядели, если бы она у нас в надзорке лежала? Нет, но какой персонал! Уходят больные, уезжают — и не заметить!

— Знаете, Капитолина Харитоновна, — вступилась долго молчавшая Анжелла Степановна, — я уж сорок лет в больнице, все видела, все помню, а такого не помню, чтобы на машине убегали.

— Вот уж это нам лестно! Вошли, значит, в историю! Так что же персоналу смотреть не нужно, если раньше на машине не убегали? Да, теперь уж точно нам знамени не видеть. Можно хоть сейчас снять, завернуть и отнести главному. Уж раз вошли в историю.

Виталий не видел конкретно, в чем его вина. Столько времени ходила Пугачева на кухню, все было хорошо. Не выявил у нее мыслей о побеге? Так скорее всего и не было таких мыслей, пока не увидела пустую машину! Идиот-шофер, оставил ключ. Увидела машину — и сразу мысль, при ее-то импульсивности. Виталий не видел конкретно своей вины, и все же чувствовал себя безнадежно виноватым, потому что его больная сейчас за рулем тяжелого фургона, его больная может вылететь на тротуар, смять прохожих — да мало ли, что она сейчас может! Но самое страшное — невинные прохожие! Если сама погибнет — плохо, но переносимо. Но невинные прохожие!.. Пугачева! Невольно вспоминались все ее крики, ссоры с Ириной Федоровной Либих, да если на улице Пугачевой кто-то не понравится, она способна на машине погнаться!

— Неужели трудно поймать машину! — все возмущалась Люда. — Номер известен. Перекрыть все выезды из района.

— Ой, не говори! А я больше всего боюсь, если она заметит погоню. Тут она и может дров наломать… «Перекрыть район!» Сказали же не сразу! Она, знаешь, куда могла за это время уехать!

— Денек у тебя выдался! — Люда безжалостно залезла пальцами в рану. — Сначала припадок у Сахаровой, теперь это.

Виталий ничего не ответил. «Только бы не на прохожих! Только бы не на прохожих!» — повторял он как заклинание. Вышел человек из дома, шутил перед уходом, обещал скоро вернуться и вдруг вылетает на тротуар фургон, кровь, смерть… И все потому, что на Пряжке недосмотрели за некоей больной Пугачевой. Или идет женщина с ребенком — сейчас самое время для женщин с детьми… «Только бы не на прохожих! Только бы не на прохожих!» Тогда с Бородулиной он был явно виноват — он и только он! — и все же случай с Бородулиной мелочь по сравнению с сегодняшним, в котором чисто формально его вины и не видно! «Только бы не на прохожих!»

Зазвонил телефон. Виталий вскочил, бросился, хотя Капитолине только руку протянуть. Капитолина опередила.