Ясунари Кавабата - Стон горы
Хлопнула дверь, Икэда вскочила и убежала. И Синго услышал:
– Здравствуй. Пришел отец Огата-сан.
– Чтобы встретиться со мной? – произнес хриплый голос.
2
Кинуко пошла на кухню, видимо, попить – послышался шум льющейся из крана воды.
– Икэда-сан, ты тоже побудь с нами, – обернулась Кинуко, входя в комнату.
На ней был яркий костюм, и, возможно, из-за того, что она была довольно полная, Синго не заметил признаков беременности. Маленький рот с тонкими губами, – невозможно даже представить себе, что из него выходят такие хриплые звуки.
Зеркало стояло в гостиной, и ей пришлось, наверно, освежить лицо, воспользовавшись сумочкой для косметики.
Первое впечатление Синго было неплохое. Круглое лицо, казавшееся плоским, не выглядело таким уж волевым, как можно было заключить из рассказа Икэда. Руки полные.
– Огата, – представился Синго. Кинуко не ответила.
Вошла Икэда и села у столика, повернувшись к ним лицом.
– Огата-сан давно тебя ждет, – сказала она, но Кинуко продолжала молчать.
Лицо Кинуко не выражало открыто ни неприязни, ни растерянности, но казалось, она готова расплакаться. Синго вспомнил, что в этом доме. Сюити напивается до беспамятства и заставляет Икэда петь, доводя этим Кинуко до слез. Возвращаясь домой, Кинуко, видимо, торопливо шла по душной улице, и от этого лицо у нее горело и она тяжело дышала.
Синго постарался начать в самых мирных тонах:
– Может показаться странным, что я решил с вами встретиться, но если бы я не попытался этого сделать… Вы, наверно, догадываетесь, о чем я собираюсь говорить?
Кинуко снова промолчала.
– Конечно, это касается Сюити.
– Если это касается Сюити-сан, нам не о чем говорить. Вы, наверно, хотите сказать, что я поступаю плохо, – неожиданно набросилась на него Кинуко.
– Наоборот, я должен извиниться перед вами.
– Мы расстались с Сюити-сан. И никакого беспокойства вашей семье я уже не буду доставлять. – Она посмотрела на Икэда. – Ну как, вас это устраивает?
Синго замялся.
– Но ведь остается еще вопрос о ребенке. Кинуко побледнела, но, собравшись с духом, сказала еще более хриплым, чем обычно, голосом:
– О чем вы говорите? Я вас не понимаю.
– Еще раз прошу простить меня, но разве вы не ждете ребенка?
– Вы считаете, что я обязана вам отвечать? Неужели совершенно посторонний человек способен помешать женщине, если она захотела иметь ребенка? Неужели мужчина не в состоянии понять это?
Кинуко говорила торопливо, с трудом сдерживая слезы.
Вы сказали «посторонний человек», но ведь я отец Сюити. Надо думать, у вашего ребенка тоже есть отец.
– Нет никакого отца. Вдова, у которой муж погиб на войне, решила родить внебрачного ребенка. Я никого ни о чем не собираюсь просить, дайте только мне спокойно родить. Будьте милосердны, оставьте меня в покое. Ребенок во мне, он мой.
– Все это верно, но можно же завести ребенка позже, уже выйдя замуж… Зачем вам ребенок именно сейчас?
– А что в этом противоестественного?
– Я хотел сказать другое.
– Во-первых, неизвестно, выйду ли я замуж, а кроме того, неизвестно, смогу ли я еще раз забеременеть. Вы в состоянии предсказать то, что известно одному богу? У меня еще никогда не было детей.
– Ваши отношения с отцом будущего ребенка – именно они доставят бездну страданий и ребенку и вам.
– Есть сколько угодно детей, отцы которых погибли на войне, и матери страдают от этого. А дети смешанной крови, которых оставили в странах южных морей те, кто там воевал, – можно вспомнить и об этих детях. Детей, которых бросили и забыли отцы, воспитывают матери.
– Но речь идет о ребенке Сюити.
– Я не собираюсь обременять вашу семью, можете не беспокоиться. Клянусь, что не буду обращаться к вам ни с какими просьбами, ни с какими мольбами. А с Сюити-сан мы расстались.
– Все гораздо сложнее. Пока ребенок встанет на ноги, пройдет много лет, а кроме того, ничто не может разорвать родственные узы отца и ребенка.
– Нет. Этот ребенок не имеет никакого отношения к Сюити-сан.
– Вам, наверно, известно, что жена Сюити прервала беременность?
– Его жена – другое дело, она действительно может еще сколько угодно раз забеременеть. А если не сможет, будет, наверно, всю жизнь раскаиваться. Счастливой жене меня не понять.
– Вам тоже не понять Кикуко. Синго нечаянно произнес имя Кикуко.
– Вас прислал ко мне Сюити-сан? – тоном допроса спросила Кинуко. – Сюити-сан требовал, чтобы я не рожала, кричал, бил меня, пинал ногами, волочил со второго этажа по лестнице, пытаясь отвести к врачу. Этими дикими выходками, этой комедией он полностью, я считаю, искупил свою вину перед женой. Синго помрачнел.
– Помнишь, как это было отвратительно? – повернулась Кинуко к Икэда. Икэда кивнула.
– Кинуко-сан собирает теперь все лоскутки на пеленки, – сказала она Синго.
– Он так пинал меня, что я боялась, как бы это не повредило ребенку, даже к врачу ходила, – продолжала Кинуко – Я и Сюити-сан говорила, что ребенок не его. Так прямо и говорила ему – не твой это ребенок. Вот почему мы расстались. Он сейчас совсем не приходит.
– Значит, у вас ребенок от кого-то другого?…
– Да. Считайте так, и все будет в порядке. Кинуко вскинула голову. Она и раньше плакала, а сейчас по ее щекам текли новые и новые ручейки слез.
Синго был в замешательстве – Кинуко показалась ему очень привлекательной. Если приглядеться к отдельным чертам ее лица, то и глаза и нос не идеальной формы, но в общем она была красива.
Нет, нельзя судить о человеке по внешнему виду, – Кинуко выглядит такой нежной, такой податливой, а вот ведь держит Синго на почтительном расстоянии.
3
Синго, понурившись, покинул дом Кинуко. Кинуко приняла чек, который дал ей Синго.
– Если ты действительно рассталась с Сюити, тебе лучше взять его, – посоветовала Икэда, и Кинуко кивнула, согласившись.
– Правильно, будем считать эти деньги отступными. Докатилась до того, что получаю отступные. Может, еще и расписку выдать?
Синго взял такси; он не знал, на что решиться: заставить Сюити снова помириться с Кинуко и добиться, чтобы она прервала беременность, или оставить все как есть.
Поведение Сюити – а тут еще приход Синго – лишь укрепило решимость Кинуко, подхлестнуло ее. Ведь у этой женщины и так уже было непреодолимое желание иметь ребенка.
Нет, снова пускать к ней Сюити опасно. Но если все оставить как есть, родится ребенок.
Если ребенок от кого-то другого, как утверждает Кинуко, тогда все в порядке, но даже Сюити ничего не знает ни о каком мужчине. Предположим, Кинуко утверждает это из самолюбия, а Сюити, не задумываясь, поверит ее утверждению и никто из них не будет потом раскаиваться, тогда все в порядке – пусть ребенок родится и живет, хотя жизнь его будет сурова. И после моей смерти на земле останется незнакомый мне внук.
– Что же делать? – пробормотал Синго.
Когда произошла эта история с самоубийством Аихара, я поторопился отправить заявление о разводе и окончательно взял к себе дочь с двумя детьми. А сейчас, хотя Сюити и расстался с любовницей, где-то все же будет жить его ребенок, – разве это справедливо? Каждое из этих решений не решение – так, временное залатывание дыр.
Никому я не дал счастья.
Синго было неприятно вспоминать жалкие слова, сказанные им Кинуко.
Ему нужно было добраться до токийского вокзала, чтобы поехать домой, но, неожиданно обнаружив в кармане визитную карточку приятеля, он повернул такси к Цукидзи.
Ему хотелось рассказать обо всем приятелю, но тот пьянствовал с двумя гейшами и беседовать был неспособен.
Синго сразу же вспомнил молодую гейшу – это она сидела у него на коленях, когда он в машине возвращался с приема.
Не успела она войти, как приятель стал говорить всякие непристойности: смотри не осрамись, покажи, на что ты способен. Лицо ее Синго, правда, запомнил лишь в общих чертах, но зато имя запомнил хорошо – для него это был подвиг, – славная, очень приятная гейша.
Синго ушел с ней в соседнюю комнатку. Ему ничего не нужно было от нее.
Девушка доверчиво положила голову на грудь Синго. Заигрывает, подумал он, но девушка, кажется, в самом деле заснула.
– Ты что, спишь? – посмотрел на нее Синго, но она была слишком близко, и лица ее он не мог разглядеть.
Синго улыбнулся. Он испытал вдруг теплое чувство к этой девушке, которая спала у него на груди. Наверно, лет на пять моложе Кикуко, на вид ей нет и двадцати.
Возможно, это была просто невозмутимость продажной женщины, но Синго ощутил счастье оттого, что, приникнув к нему, спит молодая девушка.
Счастье, как ты мимолетно ипризрачно, подумал он.
В близости с женщиной уживаются скудость ищедрость, счастье игоре, подумал Синго; потом он тихонько вышел изкомнаты и последней электричкой вернулся домой.
Ясуко и Кикуко еще не легли и, сидя в столовой, ждали его возвращения. Был уже второй час ночи.
