Андрей Жвалевский - Пока я на краю. Повесть
Видимо, громко думала, потому что Вера сказала сама:
– Не парься, кино доснимем.
Алла не сдержала вздох облегчения:
– Ура. А сейчас куда?
– Ходить пойду.
– Ходить? – не поняла Алка. – Куда ходить?
– По улицам. Я вообще гулять люблю… А тут неделя под домашним арестом.
Алла покачала головой.
– Надо же… И где ты обычно гуляешь?
– Где попало, – усмехнулась Вера. – Где меня не знают. К Нюшке обязательно в школу забегу, узнаю, как она.
– Ясно. – Алка дошла уже до школьной калитки. – Но не забудь: в три часа начинаем съемки!
Вера кивнула и двинулась прочь. Шла она уверенно, быстро, широким шагом. Алка мысленно помахала ей вслед.
* * *Прогулка пошла Вере на пользу. Она чуть порозовела, мешки под глазами почти исчезли, а главное – она совершенно успокоилась. Если вчера она сдерживала себя, но в голосе все равно пробивались обвинительные нотки, то сегодня это был просто рассказ. Повествование.
Зёма, который вначале был нейтрален и озабочен только тем, чтобы свет ровно падал на лицо и звук шел без брака, почти забыл про технику и только нервно пил воду – кружку за кружкой.
– Я ничего не жду и ничего не хочу, – говорила Вера, – но я один раз посчитала, что если нас таких, по самой скромной статистике, – два процента, то в обычной школе на тысячу человек десять геев и десять лесбиянок. В каждой школе. А ведь больше на самом деле… И все мы сходим с ума в двенадцать лет, каждый по-своему. Кто пытается доказать себе, что нормальный… Особенно пацаны. Знаете, таких самцов из себя изображают. Мне один рассказывал – здоровый такой лось – напился один раз и рассказывал. Как он в тренажерку ходит, как девок клеит пачками, как морду бьет знакомому парню-гею и обзывает его педиком. А по ночам ему такое снится… И перед девками уже неудобно, потому что он препараты какие-то жрет. А во сне ему препаратов жрать не нужно.
А я сама дура, нужно было молчать. Просто мне показалось, что что-то в людях изменилось. Что они готовы дать жить тем, кто другой. Я только молюсь, чтоб сестра была нормальная. Потому что люблю ее очень. Я раньше думала, что, как только стукнет восемнадцать, заберу ее от матери, и мы уедем с ней. Чтоб она пьяную мать не видела. А потом поняла, что пусть лучше с матерью.
Пить – это нормально. Тем более что в школу мать трезвая ходит. За мать-бизнесвумен ее никто презирать не будет. А что выпивает, так все пьют! А мать ее не обижает, кормит, одевает как куклу. Да и отец у Нюши нормальный, часто забирает к себе. И бабушка там есть. И дедушка. У нас с ней разные отцы… Так что с ними она не пропадет. А вот с сестрой-лесбухой… А ведь алкашами не рождаются, у них-то выбор есть. Это у нас нет… Я сестре про себя не говорю. И не скажу. Я надеюсь, пока ей училки донесут, меня уже не будет. Уже будет все равно…
Вера говорила еще долго. А когда выдохлась, Зёма сорвался с места, подошел к ней и обнял.
– Как же хорошо обнимать девушку, которая точно знает, что ничего личного, – сказал Зёма.
– А с вами просто хорошо, – сказала Вера, – давно я не была так счастлива. С тех пор как… неважно, с каких пор. Но я вторую ночь сплю.
* * *– Папа, мне нужна твоя помощь, – сказала Алка.
– Выкладывай, – вздохнул в трубку отец.
– Я приеду, можно?
– Приезжай, конечно.
– Я с подругой приеду.
– Приезжай с подругой, – озадаченно сказал папа.
Алка по дороге мысленно репетировала речь, Вера дремала в метро, периодически сваливаясь Алке на плечо.
– Пап, тут такое дело, – начала Алла с места в карьер, – это Вера. У нее с мамой большие проблемы, мать пьет сильно. Я хотела, чтоб она у меня пожила недельку, но мама сильно против. Можно, мы у тебя недельку потусуемся?
Папа смотрел на Алку большими глазами.
– Ну если недельку, то, наверное, можно, – нехотя согласился он, – но, по-моему, это неудачная идея.
– Папа, пожалуйста, – умоляюще сказала Алла, – мне просто некого еще попросить.
И тут внезапно заговорила Вера:
– Пустите меня, пожалуйста. Я если сейчас домой вернусь, меня мать сожрет. Она уверена, что я по любовни… кам шляюсь.
Алла вздрогнула, уловив паузу в слове «любовникам», но отец ничего не заметил.
– Мне даже неделя не нужна, еще пара дней. Если она меня опять пилить начнет, я не выдержу. Сорвусь.
Отец хмыкнул. Что такое женщина, которая пилит, он знал хорошо.
– Ладно, пару дней тусуйтесь, – сказал он, – но спать одной из вас придется на полу.
– Да хоть стоя! – ответила Вера.
И действительно заснула сразу, как только ее голова коснулась подушки – хотя и рухнула спать на матрац на пол.
* * *Алка проснулась до будильника, на цыпочках вышла, чтобы не разбудить Веру. Во сне у нее лицо совсем разгладилось, она крепко обняла подушку и слегка приоткрыла рот.
Папа уже кашеварил на кухне. Причем на сей раз это была не банальная яичница, а полноценный европейский завтрак: мюсли с йогуртом, жареный бекон, омлет, рассыпчатый рис, кастрюлька вареных сосисок… и овсяная каша со сливками и сухофруктами.
– Ух ты, – удивилась Алка, – ты и такое готовить умеешь!
– А чего там готовить? – пожал плечами отец. – Рецепт простейший… научить?
Алла осмотрела богатый стол.
– Пап, а ты почему дома никогда не готовил?
– Я пытался… Но мать меня как-то потихоньку вытеснила.
Алка принялась завтракать. Было вкусно и, насколько она понимала в здоровом питании, полезно.
Папа, который уже доел, помыл посуду (и это действие в папином исполнении Алла видела впервые), налил чаю.
– Но все равно, – сказал он, – долго ей у меня быть нельзя. Она несовершеннолетняя, по Семейному кодексу…
И тут Алка неожиданно для себя ляпнула:
– Папа! Не выгоняй ее! Вера себя убить хочет!
Отец замер, поставил чашку на стол, впился глазами в Аллу.
– Честно, – тихо сказала Алла, – она суицидница…
И неожиданно для себя вывалила на папу и про группу Якова, и про Веру, которую Алка с крыши сняла, и про Васю-шахматиста…
– Погоди, – остановил ее отец, – а как ты на этого Якова вышла?
На такую степень откровенности Алла не была готова. Она сказала почти правду:
– Я с парнем одним познакомилась. Думала, что он… самоубился. А оказалось, что это он просто для ролика снялся. А я хотела разобраться, что случилось, ну и вышла на Ханта и остальных. А потом и с Яковом познакомилась.
Алка не удержалась, чтобы не похвастаться.
– А он вычислил, что я кризисный менеджер, представляешь? Я решения быстро принимаю. Помнишь, как тогда с машиной?
Тут Алка сообразила, что папа продолжает буравить ее взглядом.
– Ты чего? – с опаской спросила она.
– Ты с ним спала? – голос отца звучал напряженно.
– С Яковом? – Алла не знала, удивляться ей или смеяться. – Да он старенький! Старше тебя!
– Нет… с тем парнем.
Алка хотела было возмутиться, но вдруг поняла, что ей папу жалко.
– Да не спала я с ним… И ни с кем не спала! Честное слово!
Отец судорожно перевел дыхание.
– Ладно… А с Верой твоей… Ладно, пусть пока поживет. Отец у нее есть?
– Сидит, – не стала вдаваться в детали Алка.
– Ясно. Судя по всему, ее мать можно лишить родительских прав…
Алка поежилась. Почему-то ей казалось, что Вера будет не в восторге от этой идеи.
– Ну или хотя бы временно передадим девочку органам опеки. Короче, вечером разберемся. А сейчас я на работу. Посуду за собой помой!
* * *Алка изнывала на классном часе. Первую часть урока классная читала лекцию на тему «вы бестолочи и никуда не поступите», а потом приступила к проверке дневников и публичному выставлению в них оценок.
И тут у Алки завибрировал телефон.
– Можно выйти? – вежливо поинтересовалась Алка по дороге к двери.
Собственно, у классной не было выбора, Алка вышла бы при любом ответе.
– Куда ты пропала? – озабоченно спросил Боревский.
– Прости… – сказала Алка, – я совсем замоталась. Я приду. Обязательно.
– У тебя все нормально?
– Да. Спасибо.
– Ал, тебе семнадцать уже есть?
– Ага.
– Супер, – обрадовался тренер, – я тебя записал на курсы вождения к другу. На теорию придется ходить, а вместо вождения будем тренироваться на треке. Как только получишь права – начнешь гоняться. Сначала в малом классе, бюджет под тебя я уже выделил…
– Ух ты, – удивилась Алка, – ты и спонсора уже нашел?
Этот вопрос почему-то развеселил тренера:
– А как же! Очень хороший человек! Он в тебя верит!
Алка мысленно обругала себя тормозом. Ну конечно! Боревский-тренер и Боревский-банкир – один и тот же человек! Алка улыбнулась, но даже сквозь смех Александра она чувствовала, что Боревский слегка на взводе.
