Наталья Духина - Отпуск на халяву
Потом вылетела сияющая дочь и у матери чуть не случился инфаркт от счастья. – Ну теперь-то можно будет сказать в школе? -Да Вы что! Ни за что! Ни слова! Чем дольше не будут знать, тем лучше. – сказала на прощание. Больше я ее не видела. Дочка выступила на Европе средненько и больше на такую высоту не выстреливала. Наверное, узнали и сглазили все же, ха-ха!
Самое смешное, что на следующий год я повторила ее методику – никому из знакомых ни слова! А сын сам тоже никогда никому ничего не говорил – потому что молчун. И что Вы думаете? – Да, именно тогда он и выступил сверх удачно, стал призером. С того раза я и привыкла молчать о хорошем. О болезнях и неудачах – всегда пожалуйста, со всех сторон обсасываю, когда интересуются. О хорошем – ни слова, а если припрут прямыми вопросами – говорю, но с оттенком «ерунда», «того не стоит». Понимаю, что глупо все это, но ничего не могу с собой поделать.
Хотя есть одно препятствие – пресса. Взяли за моду последнее время печатать о шахматистах, и замелькала наша фамилия… И у Лехи резко ухудшились результаты…
Так я размышляла, завалившись спать раньше времени на целый час – не пошла к нашим в гостиную, как обычно делала. Завидую ли я сейчас первой тридцатке? – Нет! Совершенно не завидую. Совсем другие чувства – обиды немного, да жалости к себе – тоже есть. Но почему так плохо мне, не из-за обиды же да жалости?
И тут до меня дошло, почему: я, взрослая женщина, провела здесь более двух месяцев и не смогла заработать денег! Хотя именно этим я и занималась, не считая первых двух недель отбора – внутри меня жила бешеная надежда, что смогу срубить пару – другую тысяч долларов, это же сразу какое уважение к себе! А то всю жизнь ковыряюсь в мелочевке и рабском труде по дому, который те, на кого я работаю, совсем не ценят и презирают… И был вполне реальный шанс, пока дурацкие игры в террористов не перечеркнули все. Вдруг родилась новая мысль: наверняка по окончании проекта придется ехать домой за свой счет, на что уйдут мои 500 долларов, и плакала моя Стиральная машина!!! Последний вывод меня окончательно доконал. Пара сеансов стирки – и все лечение спины насмарку, а в перспективе я – лежачая больная с параличем позвоночника, другие люди должны будут убирать за мной мои экскременты – неееет, только не это!
И тут предо мной ясно встало решение – ЧТО делать: надо бежать отсюда! Все равно не смогу войти в тридцатку, в деньги, так хоть сохранить заработанное – бесплатно добраться до Москвы, пока предлагают! Хочууу домооой! Сдаююююсь, не вышло из меня бизнесвумен – и я уткнулась в подушку и горько зарыдала, как девчонка малая. Надо понимать, это выходила моя обида на несправедливо уплывшие деньги…
А заодно и решу проблему с Джоном, поскольку несмотря на мои благие намерения жить оставшуюся жизнь только с мужем – я действовала строго наоборот: почти все время проводили вместе и все больше увязали друг в друге… Та ночь на маяке разбудила дремавшие чувства, и я без зазрения совести и без единой мысли обнималась с ним по углам… Больше в постель он меня затащить не мог (пока), но то лишь временное явление, скорее даже игра, затеянная для растягивания удовольствия. Его наступление должно без шансов для меня закончиться победой – я это чувствую. Еще неделя – и прощай, муж, уйду к другому. Так что бежать надо немедленно, пока проблески оставшихся мозгов освещают дорогу!
Как только добралась до компа на следующий день, послала отчаянное письмо Виктору, чтоб они меня захватили по пути, как и обещали – иначе у меня банальным образом нет денег на билет! Ответ от него пришел уже через полчаса: – Завтра. На том же месте в тот же час.
То есть у меня осталось полтора дня на завершение всех дел.
С Джоном почти не расставалась в последние два дня, была очень ласковой и хорошей. Он даже чего-то заподозрил, похоже, малость я переборщила. А что было делать? Сказать прямо – я тебя не люблю, иди к черту – не могла: неправда, да и жалко было. Сама была на его месте, почти год страдала от безответной любви, так что даже врагу не пожелаю того состояния. А это почти родной уже человек, можно и потерпеть, в прощальном письме вот все и изложу. К тому же он такой властный и убедительный, что все равно в реальной жизни ему ничего не объяснишь, он уверен, что всегда прав, и я даже не буду пытаться и портить последние денечки. Тянет друг к другу – ну и побудем вместе, наплевать на все, в конце концов!
С медицинскими процедурами расставаться, конечно, жаль, но какая разница – завтра или через пять дней их прекратить? Главное – спина, а она уже дня три здорово хрустит при тряске меня греком – встают на место позвонки, миленькие, и основная боль уже подавлена, еще сегодня и завтра по два раза – и можно заканчивать. Постараюсь больше ее не мучить, жить по правилам, прописанным врачом.
Сегодня и завтра у меня есть время, чтоб сдать все нормативы – началась итоговая неделя по их сдаче, и мне придется очень хорошо потрудиться, чтоб за такой короткий отрезок времени успеть пробежать 30, 60, 500, проплыть 50, 100, километр, сдать программы по гимнастике и аэробике в воде, красивую комбинацию в баскет и любимые прыжки в воду – как минимум десять обязательных видов.
Попутно надо так попрощаться со своими друзьями, чтоб они не догадались и одновременно не обиделись бы. Сложная задачка… Но справилась – ко всем знакомым подошла и ненавязчиво пообщалась – так, что после моего отбытия они поймут, что это было расставание.
А вот Майке и Кэтрин все рассказала – что меня заберут наши ребята, которые освободили от террористов – это шанс добраться домой бесплатно, они обещали! Ну и созналась, что подглядела свое итоговое место и денег не получу. Но на всякий случай – мало ли! – мы решили, что лучше написать доверенность на возможные мои деньги на Майю. Вдруг какой приз обломится! Или дадут мне 2000 долларов за первый месяц – может, там будут давать по месяцам! А чем черт не шутит – вдруг сдам так хорошо нормативы, что войду в тридцатку и за этот месяц? А Мая отвезет их в Эстонию и передаст моей сестре – адрес ее тоже дала. Но в глубине души была уверена, что договариваемся о пшике.
Здорово они двое помогли мне организовать ударную сдачу нормативов – везде ведь была запись, очереди – а они грамотно занимали место и пропускали меня вперед. Так что я с трудом, но успела! уложиться в отведенный мне срок полутора суток вместо положенных семи. Правда, до того устала, что еле волочила ноги к концу дня… Сдала свои любимые прыжки в воду с блеском, а вот все остальные дисциплины были на уровне месячной давности, что на самом деле было просто великолепно, если учитывать мои обстоятельства, только кто ж их будет учитывать… А реально получается, что прогресса практически нет и вряд ли я наберу хорошие оценки.
И вот он – последний вечер, мы играем в шашки с Джоном. Он тоскливо смотрит на меня, как будто предчувствует. Проиграв все партии, плюнул и вытащил меня на улицу, на скамеечку. Расставаться не желал – пошли и пошли с ним! Пришлось крепко его обнять, сочинить головную боль от перетренировки и пообещать в следующий раз (очень тонко не сказала «завтра»!) обязательно остаться с ним на любой срок, что пожелает – и не уходить. Он повеселел и ушел, насвистывая, я успела лишь крикнуть вслед, чтоб простил меня за все и не обижался на все мои выкрутасы. ФФууу, отделалась! Еще немного, и могла увязнуть, как муха в меде.
Рысью побежала в комнату – вещи то еще не собраны, чтоб не заподозрили раньше времени! И под причитания Майки и дельные советы Кэтрин быстро собрала небольшую спортивную сумку. Обменялись координатами для будущей связи – мало ли что, может, следующее лето снова вместе проведем! Картины свои оставила им на память. И они мне вручили подарки – Кэтрин водный компас-часы специально для плавания – где только достала, ведь не было ж его у нее! А Мая дала дискету – там ее новая книга, посвященная мне! В общем, растрогалась я просто ужасно, до слез. Чуть не забыла выложить на стол объяснительное письмо Джону, где пытаюсь изложить свои мысли о нас, прошу прощения и прощаюсь с ним навсегда!
Потом тихо, на цыпочках, вышли из корпуса и прокрались на пляж – под руководством профессионала у нас получилось это неплохо. Мою сумку они забрали и тащили сами, ворча в унисон на сумасшедших русских женщин. – И где твои освободители? Где транспорт? – удивленно спросила Кэтрин, оглядываясь вокруг. Темноту разгоняла луна, ярко освещая местность, красиво выделяя лунную дорожку, уходящую за горизонт. – Сейчас прибудут. Эге-гееей! – негромко закричала я и помахала рукой морю.
Подошла к воде – и тут поднялась куча брызг и дельфин вынырнул из морских пучин. Для девчонок, сопровождавших меня, это было чудом, они остолбенели просто, в шок впали и лишились дара речи. Я же проворно загрузилась в отсек, забросив сумку в отверстие на пузе дельфина, и, пока они не опомнились и не начали изучать вблизи секретное плавсредство, быстро пришпорила своего дельфинчика и помчалась на нем в море, непрерывно махая им руками и крича: – До свидания! и спасибо! Увидимся!
