Огюстен Барроуз - Магазин на диване
Эд провел Макса в гримерную.
— Там есть душ, полно чистых полотенец, а халаты вон там, — он указал на стопку из тридцати-сорока белых хлопковых халатов на столе. — Прими душ, надевай халат и, когда закончишь, выходи и найди Роки. — Эд хлопнул его по плечу, улыбнулся и оставил Макса одного в гримерной.
Комната была безупречной и даже приятной на вид. Вдоль стены — длинная белая стойка; над ней — зеркало, подсвеченное большими белыми лампочками. На стойке — маленький стереоприемник с колонками, похожий на те, которые Макс сто раз рекламировал в «Магазине на диване». Рядом — стопка дисков и высокие белые свечи. Коробка из-под обуви, наполненная презервативами, стояла на другом конце; там же — пара флаконов спрея с минеральной водой «Эвиан». Также в комнате был маленький двухместный белый кожаный диван и пара таких же кресел. На полу рядом с диваном стоял небольшой холодильник. Макс открыл его и увидел, что он набит газировкой и минеральной водой. Ванная также была безупречно чистой и простой. Душевая кабинка и полки со свежими полотенцами на стене; флакончики с дорогим гелем для душа и шампунем. «Ну вот, ничего страшного», — подбодрил он сам себя, раздеваясь. Выйдя в гримерную, он бросил свою одежду на одно из кресел. Потом вернулся в ванную и включил душ.
— Эй, приятель, — окликнул Роки, когда Макс появился перед ним в белом халате, с влажными волосами. На Роки была белая рубашка и черно-белые штаны в клетку вроде тех, какие носят повара. — Готов? — спросил он.
— Кажется, да, — ответил он.
Роки проводил Макса на освещенную площадку. По дороге Макс спросил:
— Ты давно этим занимаешься?
— Чем, порнофильмами? Даже не знаю. Может, лет пять или шесть. — Они обогнули большие черные пластиковые коробки.
— И ты… во всех фильмах играешь? — спросил Макс.
— В гетеро- и бисексуальных. Только с парнями я не снимаюсь. Это не мое.
Макс задумался: «Тогда почему ты согласился прямо сейчас заняться со мной сексом перед камерой?»
Словно прочитав его мысли, Роки ответил на его непрозвучавший вопрос:
— Но знаешь, я не против съемок с парнями. Если парень симпатичный и не скользкий… вроде старых профи, это может быть даже забавно. Как вот эти пробы с тобой.
Максу стало приятно.
Они оказались на площадке «Оргии в пиццерии». Эд поприветствовал их и обратился к Максу:
— Снимай халат и располагайся поудобнее.
Макс заметил, что Шон, мастурбатор, ошивается неподалеку.
— Вот что ты должен сделать, — начал Эд. — Роки будет стоять у печи для пиццы. Ты же подойди к нему сзади и начни снимать с него одежду и возбуждать его. Не надо делать ничего особенного, просто трогай его, ласкай его штуковину. Я хочу посмотреть, насколько естественно ты чувствуешь себя перед камерой.
Макс не чувствовал себя естественно. Ему казалось, что он совершил большую ошибку.
Роки встал у печи и приоткрыл заслонку.
— Начинаем, — скомандовал Эд. — Камера… мотор!
Макс вздохнул и шагнул на площадку. Прожектора светили так ярко, что все за пределами площадки погрузилось в темноту, совсем как на съемках «Магазина на диване». Потом он увидел камеру. Она смотрела прямо на него. Макс стоял на площадке перед камерой. Не в темной будке в студии звукозаписи на прослушивании. И не у себя дома перед телевизором, с несчастным видом уставившись в MTV. И самое главное, не на радио.
Макс взглянул в камеру, и на его лице появилась улыбка. Он посмотрел на Роки, который делал вид, будто ставит пиццу в печку. Макс видел, как под накрахмаленной белой рубашкой, на спине Роки вырисовываются мышцы. Он сделал шаг вперед. Еще один шаг. Протянул руку и нежно прикоснулся к затылку Роки.
Роки обернулся. Улыбка исчезла с лица Макса, сменившись другим выражением. Он увидел, что в зеленых глазах Роки скрывается нежность. Роки ему нравился. Макс сделал шаг вперед и расстегнул первую пуговицу на его рубашке.
Роки взял Макса за руку и прижал его ладонь к своей груди.
— Ты дрожишь, — тихо произнес он.
— Немножко, — прошептал Макс, все еще глядя Роки в глаза.
— Давай я тебе помогу, — предложил Роки, расстегивая пуговицу на своей рубашке. Сначала одну, потом вторую, потом третью. Руки Макса скользнули по обнаженной груди Роки, ощутили силу его мышц.
Рубашка соскользнула на пол.
Роки медленно расстегнул пряжку пояса и снял брюки, спустив их вниз и перешагнув сначала через одну штанину, затем через другую.
Макс и Роки стояли друг напротив друга, совершенно голые. Роки протянул руки, и Макс двинулся в его объятия.
Роки погладил Макса по спине и прижал его к себе. Взял его лицо в ладони, слегка склонил голову и поцеловал в губы. Тихонько, но по-настоящему.
Потом он заставил Макса повернуться и прижался грудью к его спине. Его руки скользнули по груди Макса, спустились к его плоскому животу. Макс закрыл глаза, выгнул шею, прислонившись к груди Роки, и тихонько застонал.
— Снято! — крикнул Эд.
Макс вздрогнул и открыл глаза.
Послышались аплодисменты съемочной группы.
Роки выпустил Макса из объятий и сделал шаг назад.
— Вот это да, приятель, — проговорил он. — Ты просто молодец. Мне даже понравилось. — Он игриво потрепал Макса по шее, как обычно делают друзья.
Восторженный Эд подошел к Максу и протянул руку.
— Макс, ты играл просто блестяще. Можно было ощутить накал, чистую сексуальность. Вся площадка словно замерла. Макс, дружище, это твое призвание, камера тебя любит. И очевидно, у тебя нет никаких проблем с этим делом, — он подмигнул.
— Еще увидимся, Макс, — сказал Роки, уходя с площадки. — Может, даже поработаем как-нибудь вместе, будет здорово.
Некоторое время Макс стоял на месте в изумлении. А потом он опустил глаза.
Его член был как дерево.
Кто-то протянул ему халат.
Краем глаза он увидел Шона, который сидел в сторонке, полностью погрузившись в чтение журнала.
18
— Мне очень жаль, Пегги Джин. Но конфликтная групповая терапия и не должна быть приятной. Обретение душевного здоровья — это вам не пикник.
Пегги Джин сидела в кабинете своего специалиста, только что вернувшись с унизительного сеанса групповой терапии. Она попросила миссис Гаттел, женщину, которая была так похожа на мужика, что Пегги Джин даже сначала назвала ее «сэр», разрешить ей больше не посещать групповые сессии.
— Это абсолютно исключено. Вы очень больны, а групповая терапия играет важнейшую роль в выздоровлении. — Потом эта ужасная мужеподобная женщина злобно сверкнула на нее глазами и рявкнула: — Не думайте, что если вы какая-то там суперпуперведущая «Товаров почтой», вам положены особые привилегии. Вы, дамочка, такая же алкоголичка, как и все.
— Я из «Магазина на диване», — прошипела Пегги Джин, — а не из «Товаров почтой»! — После чего она встала и стремительно вышла из кабинета миссис Гаттел.
С каждой минутой все хуже и хуже. Как только муж мог поместить ее в такое ужасное место? Она попыталась представить на своем месте Элизабет Тейлор, но не смогла. Господи, ну почему он не мог послать ее в клинику Бетти Форд? В этой дыре знаменитостям не место!
— Я слышу голоса с того света, — раздался хриплый голос за спиной Пегги Джин. Обернувшись, она увидела дряхлую старуху с бородавкой на носу, похожую на ведьму из сказки. Из бородавки росли волосы.
Пегги Джин попятилась к стене.
— Не надо со мной разговаривать, — сказала она ведьме.
К счастью, появилась медсестра и взяла старуху под руку.
— О, Пегги Джин. Я вижу, вы уже познакомились с миссис Кринли. Она наша новая пациентка. — Пегги Джин проскользнула мимо и вошла в свою палату. Ей не хотелось мятного ликера, не хотелось валиума. Больше всего на свете ей хотелось закрыть дверь.
И тут до нее дошло. Осознание ударило ее, как бейсбольная бита по лицу. Ей на самом деле очень хотелось мятного ликера и валиума. Желание было сильным, всепоглощающим. Она села на край кровати и стала раскачиваться. Что она должна делать, когда чувствует запретную тягу? Чему ее учили? «Желания похожи на погоду: они успокаиваются. Забудь обо всем, пусть все идет своим чередом. Возьми себя в руки и делай то, что нужно». Или это был совсем другой совет?
Сегодня утром на групповой терапии она объяснила, что на самом деле ее проблема не в том, что она злоупотребляет алкоголем и таблетками. Все дело в том, что ее преследует какая-то ненормальная, которая завидует ее славе.
И тут ужасный мужчина, который сидел напротив, произнес:
— Милая моя, ты отрицаешь очевидное.
Еще кто-то добавил:
— Может, тебя кто-то и преследует, но ты боишься посмотреть в лицо страху и начинаешь глушить его алкоголем. Глотаешь таблетки, чтобы забыться.
Тогда Пегги Джин заявила, что она «не такая, как все другие, обычные люди», и всего лишь пытается «успокоить нервы перед камерой».
