Наталья Солей - Ход Корбюзье, или Шерше бlя femme
– Да вообще-то Вишняков спокойный пришел. Что-то она ему сказала, что так его взбесило. Так, теперь он куда-то звонит. Что у нас там с распечаткой разговоров? – спросил Сиваков своего коллегу.
– Да мы не запрашивали. Они же все мобильными пользуются, – поняв свою оплошность, замялся Кармин.
– Как выясняется, не все. Этот номер можно проверить. Район уже переведен в цифровой формат? Надо срочно это выяснить. Возможно, и она делала с этого телефона какие-то звонки, – заволновался Сиваков. – Смотрим дальше. Опять ругаются. О! Брык – и ушел. Нервный какой.
– Перемотать надо, пока она одна. Может быть, он вернется, – вдруг заинтересовался Мильман.
– Что-то не похоже. Так, долгие сборы – и уходит наша мадам. В квартире никого нет. Ладно, камера работает. Мы тоже работаем. Пустоту проматывай, – деловито взял инициативу в свои руки Кармин.
– А то я не соображу без твоих ценных указаний, – ухмыльнулся Сиваков.
– Стоп. Опять Вишняков. И Заваляева вернулась. Сколько прошло со времени его ухода? – не замечая подколки, спросил Кармин.
– Сейчас тайм-код показывает 14.38, утренняя перепалка была в девять с минутами, – констатировал частный сыщик.
– Смотрим дальше. Эка у них отношения нестабильные. То он ее убить был готов, а то как второклассник на первом свидании.
– И пришли с покупками, – заметил практичный Мильман. – Между прочим, не в дешевых магазинах закупались. Все пакетики из Третьяковского проезда.
– Так они что, из-за шмоток гавкались?
– Смотрим дальше, – оборвал дискуссию Кармин.
– Очень интересно смотреть. Подумать только, все утро перед ним голяком скакала, а теперь переодеваться ушла в другую комнату, в скромницу играет, – не удержался от комментария Отвагин.
– Может, она и есть скромница. И впрямь какие-то у них странные отношения, – задумчиво сказал Кармин. – Ладно, давай мотай. Так, ушли.
– Теперь уже вернутся поздно, наверное, в ресторан отправились, – откомментировал, не двигаясь со своего места, Мильман.
– Внимательно прокручивай. Стоп. Что такое? Когда они ушли? Ты записал?
– Да, в 18.34, – заглянув в свои записи, сообщил Сиваков.
– А сейчас на тайм-коде 19.17, и она уже вернулась.
– Может быть, забыла чего?
– Да нет, вот она в ванную идет, раздевается по дороге, явно никуда не торопится. Точно, собирается в ванную, – глядя на экран, бормотал Кармин.
– Да что тут странного? Пошла, проводила своего бойфренда, вернулась и решила ванну принять. Замерзла, может быть, решила согреться, – не понимая сомнений Кармина, объяснил Отвагин.
– Она так собиралась, красилась, платье новое… Так, стоп. Она же в платье уходила, – воскликнул Кармин.
– Ну да, в платье, а что? – не понял Мильман.
– Точно, – Сиваков обалдело посмотрел на Кармина, – а теперь, ну-ка, отмотаем назад. Вот она в гостиной снимает с себя… елы-палы, свитер она с себя снимает. Платье черное, и юбка со свитером черные.
– Может быть, она передумала платье надевать. Женщины по многу раз перед выходом переодеваются, – заметил Шапошников.
– Да нет же, это… другая женщина, – как-то не очень уверенно сказал Кармин.
– Да ну, как другая? Смотри: прическа, походка, волосы поправляет характерным жестом, – недоумевал Отвагин.
– Да этот жест у половины женщин, чтобы волосы в глаза не лезли. Что в нем характерного? Значит, привела себя в порядок, надела платье и ушла, быстро вернулась в другой одежде и пошла в ванную, – восстановил цепь событий Сиваков.
– Так она могла переодеться в комнате, и мы могли это пропустить, – предположил Отвагин.
– Не переодевалась она. Полчаса это платье крутила, мерила другие, а потом это надела – я же останавливал при перемотке.
– Так… Сейчас досмотрим весь материал, а потом опять вернемся и найдем тот момент, где она переоделась в другую одежду. Ну, или могла переодеться в другой комнате.
Дальше на пленке практически ничего интересного не было. Заваляева долго висела на телефоне и в конце концов легла спать. Утром металась по квартире, долго накладывала макияж и наконец отбыла. Через некоторое время в квартире появился Вишняков и неожиданно зашторил окно в гостиной.
От такой выходки Костика Сиваков просто вышел из себя:
– Вот это номер! Ну что он сделал? Все закрыл. Может, придет Заваляева и откроет окно?
– Не откроет, – сказал Отвагин. – Я уже пережил это разочарование. До конца записи только и видна одна занавеска. Видимо, он знал, что ведется съемка.
– Конечно знал. Он же был в курсе слежки, фотографии Павлова выбирал. Очень может быть, что и о круглосуточной съемке знал – или уж во всяком случае догадывался, – согласился Кармин.
– А что говорит консьерж? Ты с ним подробно разговаривал? – спросил у него Сиваков.
– Разговаривал, и не с одним. К вечеру у них была пересменка. В результате – полная неразбериха в показаниях.
– А поточнее?
– Утром Заваляева ушла. Это было между десятью и одиннадцатью утра. Точно не помнит. Часа через два она вернулась с мужчиной, по описанию похожим на Вишнякова. Мужчина вскорости ушел, а она осталась в квартире. Второй консьерж тоже говорит, что Заваляева пришла вечером с мужчиной, похожим на Вишнякова, а потом они вместе и ушли. Пробыли в квартире не больше часа. Через некоторое время хозяйка квартиры вернулась. А в девять часов к ней пришел мужчина. А потом кто-то вызвал милицию. Началась кутерьма. Его спрашивали, слышал ли он что-нибудь? Говорит, ничего не слышал, ничего подозрительного не заметил. Ну, ходят жильцы туда-сюда, за всеми не уследишь. Он обращает внимание только на посторонних. Один посторонний вне подозрений – он вышел с живой хозяйкой квартиры. Живая она и вернулась к себе, а вот другой пришел, и нет дамочки.
– Так Вишняков мог с любой другой женщиной прийти и уйти.
– В том-то и дело, что он был именно с Заваляевой. Консьерж всегда ее узнавал по пальто с большим воротником из чернобурки. Да и вообще, она яркая женщина. Такие запоминаются.
– Опять все упирается в Андрея. И что происходило в этот вечер в квартире, мы не можем увидеть из-за этой чертовой шторы. Я-то уже обрадовался, что вот они, доказательства, у нас в руках, – сокрушался Сиваков.
– Откуда такая уверенность, что на пленке были бы доказательства в пользу Павлова? Смерть Заваляевой наступила от двадцати до двадцати одного часа. Когда Павлов зашел в квартиру, она вполне могла быть еще жива, и он мог ее убить, – заметил Кармин.
– Да я чувствую, чувствую, что это не так. Кроме того, я этого человека знаю с детства. Все, что угодно, но он не может быть убийцей.
– К сожалению, и не такие, как он, убивают. Сань, я не знаю, что тут делать. Я тоже чувствую, что здесь двойное дно, но вот в какую сторону копать?
– Письма Корбюзье надо искать, – наконец вступил в разговор Шапошников. – Если найти, кому потерпевшая могла их отдать, тогда можно раскрутить ниточку, которая приведет к убийце Заваляевой. Павлов пришел за письмами, а их в квартире не оказалось. Зачем же ему ее убивать? И себе жизнь портить, и навсегда потерять то, за чем пришел? Это по меньшей мере нелогично.
– Ребята, дорогие мои, – взмолился Кармин, – да я все понимаю и согласен с тем, что вы говорите, но не могу я, имея основного подозреваемого, дальше продолжать вести это дело. Начальству все понятно. Они считают, что убийца Павлов, и никто другой. На бытовой почве. Все сходится. У них была любовная связь. Это еще раз подтверждено видеосъемкой. Я вчера еще, как узнал о Вишнякове, на всякий случай запросил все аэропорты.
– И какой результат? – с опаской спросил Сиваков.
– Отбыл наш орел Вишняков в тот же вечер во Франкфурт-на-Майне.
– Один?
– Как перст один. И если у него получилось с головой распорядиться генеральной доверенностью Заваляевой, то он сейчас совсем не бедный человек. Я, конечно, дал на него ориентировку в Интерпол, но думаю, что при его нынешних возможностях он уже поменял себе паспорт и в самое ближайшее время – ищи ветра в поле.
– Скорей всего, и письма у него, – сделал вывод Шапошников.
В это время у Кармина зазвонил мобильный. На другом конце ему что-то обстоятельно рассказывали. В ответ следователь только многозначительно кивал, приговаривая только одно: «Понятно».
– Потрясающе, – завершив разговор, сообщил Кармин. – Наш пострел везде поспел. Он, оказывается, умудрился продать все квартиры Заваляевой. Только на Большой Академической осталась – ее сыну. Ну орел.
– И после этого подозревают Павлова? Логично, – искренне возмутился Отвагин.
– Надеюсь, теперь твоему начальству сложновато будет настаивать на закрытии дела, – сказал Кармину Сиваков. – Конечно, во Франкфурте-на-Майне мы его фиг найдем, а вот в родном Омске концы поискать можно.
