Мюриэл Спарк - Жемчужная Тень
— Еще один день прошел, сестра, — заметила она. — Это был довольно нудный день. Собственно, — продолжила она, — не было никаких интересных случаев. Все точно выкроены по одной мерке. Возьмем, к примеру, ДВУХ последних. Невисс — одержим навязчивой идеей. Теневой одержим манией преследования. Вот если бы вы работали тут в прошлом году, когда у нас действительно были сложные случаи… Сестра! Что с вами?
— Он прошел сквозь меня, — произнесла сестра, тяжело дыша, — и вышел с другой стороны.
— Вы слишком много трудитесь, сестра, — сказала Фелисити. — Возьмите конфетку, сигарету… Вот вода. А теперь успокойтесь… просто успокойтесь. Не мог он пройти сквозь вас, но, думаю, я знаю, что вы имеете в виду. Он очень некрепкий человек. — Фелисити окинула взглядом мощные контуры сестры. — Вы что-то почувствовали, когда вам показалось, что он проходит сквозь вас?
— Ну, он весь светится, верно? Куда он пошел?
— Я думаю, домой. Он — амбулаторный больной. Если вы уже почувствовали себя лучше, сестра, то, боюсь, я вынуждена закрыть кабинет. Тяжелый у меня был день.
Фелисити по-прежнему была исполнена твердой решимости проконсультироваться с главврачом по поводу себя и своих смутных галлюцинаций, но было слишком поздно. Все уже уехали домой.
Доктор Фелисити Грэйленд, покидая свой кабинет, пожалела, что не запомнила имени сестры и от этого Их болтовня не стала более личной. Фелисити редко запоминала имена окружающих или встречавшихся ей людей. Не помнила она и имена многих своих пациентов, если не заглядывала в их карточки. Она поехала домой, усиленно пытаясь вспомнить имя своего последнего пациента. Ей это не удалось, и, поставив машину, она перестала об этом думать.
На обеденном столе ее ждал ужин из зеленого салата, рокфора и фруктов, а также черного хлеба и масла. Фелисити с удовольствием принялась ужинать, читая утреннюю газету. Ей никогда не удавалось до вечера почитать газеты. Тут она вспомнила, что хотела поговорить с главврачом по поводу себя.
По поводу себя? Себя? Да нет, тут какая-то ошибка. Она прошла в гостиную и включила телевизор, настроив его на телевикторину, ее любимую программу. Темой была испанская армада. Сколько лет было Филиппу II, когда он пустился в эту авантюру? Студентка с черными гладкими волосами и очками с круглыми стеклами, уже выигравшая тысячи фунтов, уверенно открыла рот, чтобы ответить. Но в этот момент телевизор выключился, хотя свет продолжал гореть.
— Ненавижу телевикторины, — произнес тоненький голосочек. — Там получают слишком много денег.
Фелисити обернулась и увидела своего пациента. Как же его зовут?
— Как вы сюда вошли? — спросила она.
— В дверь.
Входная дверь была заперта, но Фелисити предположила, что он имел в виду то, как он всюду проходит сквозь стены и двери.
— Если вы хотите профессионально проконсультироваться у меня, — сказала Фелисити, — то я готова выслушать у себя в кабинете в клинике. А это мой дом, мистер?..
— Ж. Теневой, — сказал он. — Имя: Жемчужный. Я предпочитаю не бывать в клинике. Я пугаю сестер.
Фелисити привыкла к странным пациентам, но была серьезно раздосадована вторжением в ее частную жизнь. Естественно, она не видела основания для препирательств с Теневым. Вместо этого она решила позвонить коллеге и попросить его помочь ей выдворить неожиданного пациента. Она набрала номер, а Ж. Теневой уютно расположился в кресле с газетой.
Номер, набранный Фелисити, не отвечал. Она с минуту подумала и стала искать другой номер в адресной книжке.
Она нашла имя того, кого искала, — Маргарет Аркенс, гинеколог, которая была замужем за Джеймсом Аркенсом, тоже гинекологом. Подумав о них — загорелых, молодых, смеющихся, белозубых, — она почувствовала себя идиоткой.
А Теневой продолжал сидеть. Он отложил в сторону газету и, судя по тому, что могла разглядеть Фелисити, выглядел более взволнованным, чем раньше.
— Мистер Теневой, что вас тревожит? — спросила она.
— Насколько я понимаю, вы ищете своих друзей-медиков, — сказал Жемчужная Тень. — Они могут вам посоветовать принять снотворное или что-то еще.
— Несомненно, — сказала Фелисити, начиная видеть некий выход из ситуации. — Я в любом случае приму снотворное.
— Если вы так поступите, это может меня убить.
— Успокойтесь. Просто успокойтесь. Я приму слабое снотворное. Но, честно говоря, мне действительно нужно что-то принять, чтобы заснуть.
В ванной Фелисити взяла одну белую таблетку из своего медицинского шкафчика. Почистила зубы. Затем заглянула в дверь гостиной. Жемчужная Тень уже ушел. Чтобы полностью в этом увериться, она, прежде чем лечь в постель, обошла весь дом. Да, таблетка сработала. Она хорошо поспала.
— Сестра, успокойтесь. Просто успокойтесь.
— Он — в приемной, — сказала сестра.
Было девять тридцать следующего утра — время, когда открывался кабинет психиатра.
— Есть другие пациенты? — спросила Фелисити.
— Еще трое. Но они, похоже, не замечают его.
Фелисити вполне этому верила. Большинство пациентов психиатра странно выглядят, особенно в ожидании консультации.
— Он может снова пройти сквозь меня, — громко взвыла сестра. — Мне становится жутко от этой мысли.
— Тише, — сказала доктор. — Вас могут услышать.
Дверь в кабинет была открыта. Кто-то услышал ее.
Доктор Маргарет Аркенс заглянула в дверь:
— Что-то случилось?
— Сестра Симмонс не очень хорошо себя чувствует, — сказала Фелисити таким тоном, что было ясно: теперь она твердо знает, как действовать дальше.
— Я испытала нечто ужасное, — сказала сестра Симмонс. — Вчера вечером, а сейчас — сегодня утром — это снова случится.
Маргарет и Фелисити проявили к ней необычайное внимание. Фелисити сама сделала ей укол, чтобы она успокоилась, и, отведя ее в комнату отдыха персонала, уложила.
— Переработала.
Оба доктора посмотрели друг на друга и со знанием дела покачали головой. Они обе уже давно знали, что все в их отделении перерабатывали, включая их самих.
Возвращаясь к себе в кабинет, Фелисити заглянула в приемную. Жемчужной Тени там не было.
Фелисити рекомендовала сестре Симмонс взять на месяц отпуск и пропить курс успокоительного. Сестра Симмонс жила в большой семье, все члены которой страшно волновались всякий раз, когда она, забыв принять свои таблетки, считала, что в комнате кто-то «есть». Она часто вскрикивала.
— У нее по-прежнему бывают галлюцинации, — сказала ее сестра по телефону.
А Жемчужная Тень однажды вечером снова посетил Фелисити.
— Вы что, хотите убить меня, давая ей все эти успокоительные?
— Да, — сказала Фелисити.
— Она может принять чрезмерную дозу.
— Наверняка примет, — сказала Фелисити.
— Но это же убьет меня.
— Я знаю, — сказала она. — Если вы не оставите нас в покое, вам скоро конец.
— Но я же ваш пациент.
— Вы ничего не почувствуете, — сказала доктор. — Абсолютно ничего.
У Жемчужной Тени вид был ужасно испуганный.
— Ваша единственная надежда, — сказала Фелисити, переключая телевизор с канала на канал, — оставить нас в покое и пойти лечиться куда-нибудь в другое место.
Сестре Симмонс стало лучше. Ни она, ни доктор Фелисити Грэйленд больше не видели Жемчужную Тень, но несколько лет спустя они услышали, что где-то на севере умер психиатр от передозировки барбитуратами, от которых — как ни странно — его кожа стала прозрачной и словно бы жемчужной.
ЖЕНА РОСТОВЩИКА
© Перевод. Н. Анастасьев, 2011.
В Си-Пойнте, на океанском побережье, обрывающемся мысом Доброй Надежды, в 1942 году постоянно что-то праздновали, отовсюду доносился шум веселья, а море, что ни день, выносило на берег тело в военной форме — бывало, что и не одно. Воды вокруг мыса были густо заминированы. Люди группами бросались вытаскивать тех, кому удалось уцелеть. Девицы с побережья и из гавани, по двое, ловили сходивших на берег моряков с тех кораблей, которым все же удалось пойти в залив.
В ожидании корабля, следующего в Англию, я жила на берегу, в доме миссис Йен Клут, жены ростовщика. Из окна, подле которого миссис Йен Клут до боли в глазах вязала носки для военных, ей было удобно следить за входом, и стоило мне зайти к себе в комнату или, наоборот, выйти, как она приоткрывала дверь и, не переступая порога, делилась последними новостями.
Это была невысокая женщина лет пятидесяти трех, Уроженка Сомерсета. Ее муж, Йен Клут, давно потерялся в Трансваале, где, по слухам, жил с местной женщиной. Жене он оставил трех дочерей, дом на берегу и ломбард, примыкающий к его тыльной части, со стороны какой-то грязной улочки.
Миссис Йен Клут в меру своего понимания довела до ума все начинания мужа. Дом находился в лучшем состоянии, чем когда-либо, и большую часть комнат хозяйка сдавала внаем. Ломбард же так и вовсе процветал, так что миссис Йен Клут смогла прикупить еще и лавку по соседству, в которой торговала всякими подержанными вещами, не выкупленными из ломбарда. Процветали и все три дочери. По словам очевидцев, в школу они бегали в башмаках на босу ногу, ибо, пока в доме жил отец, все деньги уходили на два его самых больших увлечения — желтый ликер «Адвокат» и чернокожих девиц. Но если посмотреть на дочерей сегодня, никогда не поверишь в их горькое прошлое. Младшая, Иза, — школьница с длинными золотистыми косами, девушка в своем роде весьма соблазнительная. Две другие, обеим под двадцать, более походят на мать, невысокие, застенчивые, тихие, воспитанные, чопорные и скромные. Зовут их Грета и Майда.
