Борис Виан - Уничтожим всех уродов. Женщинам не понять
— Фрэнк, — продолжает он, — ты рехнулся. Они явно перестарались с твоей башкой.
— Полегче, — замечаю я. — Ты что, предпочитаешь, чтобы тебя нашли в какой-нибудь канаве? Слушай. Все эти люди сплошные гомики и лесбиянки. Если Луиза Уолкотт действительно руководит бандой, держу пари, у нас нет никаких шансов узнать что бы то ни было, оставаясь нормальными мужчинами. А раз так, я предпочитаю накрасить физиономию. Может, к тому же, нам что-нибудь время от времени и обломится.
Он размышляет минут пять.
— В общем, ты, наверное, прав. Но, Бог мой, ты можешь себе представить, как я покупаю накладные груди?
Он краснеет до ушей. Каков, а! Какие скромники эти студенты-медики.
— Возьми себя в руки и давай пошевеливайся. Уверен, они не теряют времени даром. Позвони Энн, она тебе поможет.
— Могу я спросить тебя, почему ты так хочешь заняться делами Гаи? — спрашивает он, прежде чем уйти.
— Она моя подруга, — отвечаю я, — мне неприятно, что она стала такой разгильдяйкой.
— Но ты ведь не сыщик. Может, позвонить в полицию?
— Тебе очень хочется позвонить в полицию?
— О! Я их терпеть не могу, — отвечает Ричи. — Просто мне забавно, что ты так о ней печешься.
Он смотрит на меня с подозрением, затем выходит, пожав плечами. Отличный все же парень этот Ричи. И какое везение, что возвратилась мода на короткие стрижки. Да, забавно, что все началось с костюмированного бала у Гаи. Я осматриваю свои ноги. Волосы еще не отросли, хорошо… Затем меня охватывает дикий хохот: я представляю себе физиономию Ричи на приеме у маминого китайца, когда тот будет удалять ему волосы. При этом стараюсь трястись как можно меньше, а то горе моему черепу. Звонит телефон. Так всегда, этот вестник всех бед портит лучшие мгновения твоей жизни. Я злобно хватаю трубку.
— Алло, — отвечаю я. — Это я.
— Фрэнк Дикон? — раздается голос.
А… я узнаю его. Это некто по имени Луиза Уолкотт.
— Кто у аппарата? — спрашиваю я. — Президент?
— Только без глупостей, — продолжает она. — У аппарата Луиза Уолкотт. И я звоню из уличной кабины, так что никаких фараонов. Когда будут деньги?
— Я помню, — отвечаю я.
— Сегодня до пяти вечера успеете? — спрашивает она. — Иначе можно нарваться.
— Какая же вы сволочь, — говорю я.
Я мысленно возвращаюсь к этим десяти тысячам… но, черт, ну конечно же, они еще там, в машине… прилеплены изоляционной лентой к рулевому управлению.
— Поберегите слюну, — говорит Луиза. — Если это все, что вы хотите мне сказать, вам повезло. Если нет, — вами займутся. Машину вы уже потеряли, дальше будет больше.
— Машина — ерунда по сравнению с катером, — парирую я. — Я еще пока выигрываю. И десять кусков у меня, не забывайте. О! Мы, кажется, начинаем сердиться. Я бы посмеялся от души, но боюсь, голова разболится, как в прошлый раз.
— Ах ты шалунишка, — говорит она, — постарайся не наделать глупостей, а то горе твоей заднице.
— Я ничем не рискую, — отвечаю я. — Я гетеросексуален.
Она резко вешает трубку. Но Боже мой, я ведь совсем забыл про эти десять тысяч долларов. Шутки в сторону… Я очень хочу вытащить Гаю из этого дерьма, но не за свои же деньги. Ладно. Надо одеться поприличнее и отправляться на поиски этих метровых банкнот. Начинаю собираться. Ну вот — у меня болит все, что только может болеть. Но не сильно. Могу быть в форме. Сумею отлупить пару-другую этих субчиков. Но чего не могу — так это быстро соображать. Но не в этом дело. Больше всего меня беспокоит, что я впутал в эту историю Ричи. Я снимаю телефонную трубку и набираю номер китайца.
— Алло! Это Фрэнк Дикон. Вы можете зайти ко мне? У меня для вас есть работа.
Он что-то лопочет на том конце провода, этот чертов By Чанг. Ох уж эти мне китайцы!..
— Да, — отвечаю я, — опять костюмированный бал. Нет, не мне, моему брату. Если меня не будет дома, когда вы придете, — входите и ждите, пока я вернусь. Я оставлю ключ под ковром на последней ступеньке. Приходите к двум.
Так. Одно дело улажено. Я еще поквитаюсь с Ричи, глядя на его рожу. Выпиваю чашку кофе и выхожу, Мимо едет такси. Останавливаю. Повезло. А ехать-то куда? Я вдруг понимаю, что совершенно не представляю себе, что они сделали с моей машиной. Ну это мы сейчас узнаем.
— Остановитесь у первого полицейского, которого увидите на улице, — говорю я шоферу.
— Вот уж нет, — отвечает он. — Дудки. Кто угодно, только не я.
— Но я только хочу спросить у него кое-что. Может, вы знаете. Вчера я врезался на своей машине в мясную лавку — мне в глаз попала летающая тарелка. Подозреваю, что моей машины там уже нет, так как она слегка мешала движению. Вы не знаете, куда их отвозят в этом случае?
— Не знаю и знать не хочу, — отвечает шофер. — Может, полицейский знает.
— Именно поэтому я и попросил вас остановиться у первого попавшегося фараона, — говорю я.
— Да, но я их не люблю, — заявляет шофер.
— Ладно, тогда катись ко всем чертям и останови здесь.
Я выхожу.
— Но я ведь еще никуда не отъехал, — отвечает шофер, — если вы заметили.
— Ну хорошо, значит, я тебе ничего не должен, — говорю я.
Я подзываю другое такси. Оно не останавливается. Еще лучше. Пойду пешком. В этом городе, несомненно, полным полно фараонов — всякий раз, как я еду на красный свет, мне на хвост садится штук шесть сразу. О! Вот и он!
— Господин полицейский, — обращаюсь я, — я хотел бы узнать, куда отвозят машины, побывавшие в катастрофе.
— Вы попали в катастрофу? — спрашивает он, вынимая свой блокнотик.
— Да. Вчера. Я врезался в мясную лавку.
— Где это произошло?
— Это совершенно не имеет значения, — говорю я, — машины там наверняка уже нет. Я хотел бы знать, куда их отвозят потом.
— А что вы с ней собираетесь делать? Полагаю, она уже не будет ездить.
— А это уже мое дело, — отвечаю я.
— Страховка выплачена? — спрашивает он.
— Да.
— Тогда это уже не ваша машина. Вы были пьяны?
— Нет, — отвечаю я, — мне что-то попало в глаз.
— Как же… — бормочет он, засовывая обратно свой блокнот. — Все алкаши так говорят.
— Дерьмо собачье, — отвечаю я вежливым тоном и линяю.
Просто слов нет, что за м… Я и двух метров не прошел, как, по моему разумению, началось землетрясение. Задираю нос. Нет… все спокойно. Да это же я весь трясусь. Точнее, фараон трясет меня, как грушу.
— Что вы сказали, когда уходили? — пытает он меня.
Можно уже и сорваться, но я терпелив. Если я сказал фараону: дерьмо собачье, — значит, я так и думал, что ж в этом плохого? Искренность — лучшее качество в человеке.
— Послушайте, — говорю я, — вы назвали меня алкашом, и я вам ответил то, что вы слышали. Вы ведь первый начали, а? Тогда заткните вашу пасть и отпустите меня, не то я наделаю вам кучу неприятностей. Можете вести себя так где угодно, только не в Вашингтоне. И запомните, я пью только Перье.
На этот раз он помалкивает. Боже, какая у него мерзкая рожа. Я представляю себе, как он ведет меня в участок. Но нет. Он матерится и отпускает меня. Теперь — телефон. Я вхожу в кабину и звоню своему страховому агенту. Мне отвечает секретарша.
— Это Дикон. Вчера моя машина попала в аварию. Мой номер такой-то.
— Где это произошло? — спрашивает она.
— Не беспокойтесь, — говорю я, — вопрос со страховкой улажен. Вообще-то, я врезался в мясную лавку, не буду от вас скрывать.
— Лучше бы в парфюмерную, — вздыхает она. — Я бы предпочла ее.
— Позвоните мне на днях, и я вам все устрою. Но сейчас я хочу знать, где моя машина.
— Вы думаете, она осталась в лавке?
— Конечно нет. Она терпеть не может сосиски. Я ей даю только селедочное масло.
Она смеется. И правильно делает. Я действительно смешон.
— Даже не представляю себе, куда их девают. Возможно, ее отбуксировали в гараж, прежде чем вывезти на помойку.
— Вы думаете? Но в какой гараж?
— О! Вы слишком многого от меня хотите, — говорит она — Только здесь, в Компании застраховано три сотни гаражей, так что сами понимаете… свяжитесь с вашим агентом — он вам подскажет.
— Но его никогда не бывает днем, — отвечаю я, — а это очень срочно. Я оставил в машине все свои документы.
— Ну я не знаю, — вздыхает она. — А что касается парфюмерии — можете мне позвонить. Попросите Дороти Ширинг.
— О’кей, Дот, до скорого, спасибо.
Ну вот, теперь я окончательно запутался. (Я вовремя остановился, правда?) Видно, только мой агент может дать нужную информацию, но ставлю пятьдесят против одного, что не сумею связаться с ним в течение дня. А уже почти час. Ричи вернется около двух. By Чанг тоже. Что делать? Мне не хотелось бы встретиться с моим братцем до того, как он попадет в лапы к китайцу, иначе мне придется объяснить все ему — и тогда конец моей голове. Ладно, все же попытаюсь. Звоню своему агенту. Мне опять отвечает секретарша, еще одна. Я снова начинаю разглагольствовать. Она тоже ничего не знает, но находит, что я слишком поспешен, что машину должен посмотреть эксперт, если еще не посмотрел, а дальше мне нечего беспокоиться, потому что страховка уже выплачена; во всяком случае, я никого не задавил, и дело не стоит выеденного яйца. Тут я узнаю руку моего создателя. С его манией все улаживать, он, должно быть, наказал им все провернуть, как для себя самого. Но, черт подери, я должен отыскать эту машину. Открываю справочник на разделе «Аварийный ремонт». Невозможно. Их самое малое сотни полторы. Выхода нет. Меня загнали в угол. Попросить у папаши десять тысяч долларов, чтобы отдать их этой грязной свинье Луизе Уолкотт? Об этом не может быть и речи. А после пяти нам с Ричи лучше убраться отсюда. Ладно. На сегодня с машиной покончено. Черт с ней. Есть дело, которое не терпит отлагательств, — найти надежную хату. А это не легче, чем… Ладно, попробуем.
