Грэм Джойс - Курение мака
– Не знаю, что ты сделал, – сказала Чарли, пытаясь развеять тяжелое настроение, – но она говорит, что ты ее герой.
Набао потрепала меня по щеке и вышла, приплясывая.
Мы ели хмуро. У супа был привкус карри и имбиря. Я пытался представить состояние Чарли, докопаться до самой его сути. Все, что она могла сказать, сводилось к тому, что стоило ей переступить порог, как у нее начинался приступ паники. Ее терзал страх, что кто-то страшный, прожорливый, сидящий снаружи затянет ее, поглотит без остатка. «Если я попаду к нему в пасть, – говорила она, – я пропаду. Мое падение будет вечно».
Она была уверена, что несет наказание за сломанные Ворота духов.
Фил был прав: в этом я не разбирался. Я посмотрел на Мика, и второй раз за день он просто покачал головой мне в ответ. Я пытался сообразить, что мне следует сказать или сделать, и тут динамики радио снова вырубились. Помню, как у меня вырвалось: «Ох!»
Мое желание починить это проклятое радио было лишь выражением потребности в каких-то практических действиях, попыткой убежать от своих проблем. Я поднялся и стал рыться в рюкзаке. Там была открывашка для консервных банок, на худой конец, и она могла сгодиться. Пока я ее искал, Чарли запихнула свою трубочку под циновку, и я заметил, что там у нее лежит нож. Продолжая искать открывашку, я спросил как бы невзначай:
– Тебе этот нож зачем нужен?
– Нож? – сказала она, снова приходя в себя. – Да приставал тут ко мне один парень, но я могу за себя постоять.
– Конечно. – Я глянул на Мика. – Сейчас вернусь.
В деревне царило оживление. Сгущались сумерки, и вернувшиеся с полей работники со своими семьями сидели скрестив ноги вокруг дымящихся котелков. Кто-то готовил пищу, кто-то строгал бамбук, другие курили свои здоровенные трубки. Я с некоторым удовлетворением отметил, что меня уже встречали кивками и улыбками.
Генератор был для меня важен. Если бы мне удалось наладить его работу и вдобавок раздобыть провода, чтобы провести свет в несколько хижин, то можно было надеяться, что нам окажут необходимую помощь. Теперь, когда я знал, что Джек со своими дружками не удерживает здесь Чарли силой, я должен был заручиться поддержкой кого-нибудь из местных, пока Мик окончательно не поправится, а тогда мы смогли бы отправиться домой.
Зайдя в сарай, где стоял генератор, я проверил колпачок на свече зажигания, думая, что он мог разболтаться из-за вибрации, но на этот раз проблема была в чем-то другом. Оказалось, мне даже не нужно было отвинчивать кожух – он стоял незакрепленный. Поверхностный осмотр выявил, что кабель, подходящий к двигателю, отсоединен и цепь соответственно разорвана. Я не знаю, как туда могло набиться столько грязи. Я все вычистил и снова запустил генератор. Крестьяне сдержанно выразили мне свое одобрение. Повелитель Генератора помахал им в ответ замасленными руками.
Я взял тряпку, смочил бензином и протер мотор, прежде чем поставить на место кожух. Конечно, если бы у меня были нужные инструменты, чтобы разобрать эту штуку по винтику, она бы у меня работала как часы. Я собирался дать Джеку список предметов, которые он обещал мне привезти вместе с кабелем на проводку.
Когда я вышел наружу, у хижины Набао происходила шумная ссора. Набао в сердцах орала на бородатого прислужника Джека – это я понять мог.
Несколько жителей молча наблюдали за ними. У бородача в руке была лампа, которую, как я сообразил, он вынес из хижины Набао. Моя времянка валялась на земле, как дохлая змея. Набао, должно быть, залезла бородачу в печенки, поскольку он сделал шаг по направлению к ней и замахнулся. Она поняла, что это не пустая угроза, и спряталась в хижину.
Появился Джек, требуя объяснений. Его сподвижник что-то прорычал и унес лампу. Джек подошел ко мне:
– Зачем вы дали этой женщине свет?
– У нее была лампа. Я только провод кинул.
– Не вмешивайтесь здесь ни в какие дела.
– Я не вмешивался.
– Не перебивайте меня, когда я говорю! Когда я говорю, вы слушаете. Это понятно? В противном случае мне придется вас пристрелить. – Его гнев совершенно не соответствовал моему поступку. Взгляд стал совершенно ледяным. – Вы сейчас генератор чинили?
– Да.
– Надеюсь, на этот раз вы его хорошо починили?
– Да.
– Еще раз он заглохнет, у вас будут проблемы.
– Мне инструменты нужны. Нечем работать.
– А руки вам зачем? Работайте руками. А если придет в голову протянуть свет в хижину, начните с моей. Ну, начинайте. Время пошло.
Я показал на короткий кусок провода, валявшийся в пыли.
– Кроме этого обрезка, есть кабель от радио. До вашей хижины не хватит.
На лбу у Джека появились две вертикальные морщины. Он шагнул ко мне, придвинулся вплотную и выдохнул:
– Слушайте, я сейчас занят, дел много. Ваша задача не лезть к старухам и следить, чтобы генератор не заглох.
Он развернулся и ушел. Крестьяне мрачно посматривали на меня. Набао тоже выглянула из хижины, но в мою сторону старалась не смотреть.
Дождавшись меня, Мик, Фил и Чарли стали расспрашивать, из-за чего был крик. Прежде чем я успел внятно им все растолковать, я увидел шагавшего к нам бородача.
– Похоже, у нас неприятности.
С порога он ткнул пальцем, указывая на меня.
– Джек звать! – заорал он. – Сейчас ходи! – Он зашагал прочь.
У соседней хижины двое крестьян забивали свинью. Казалось, они бессмысленно затягивают это занятие. От громкого визга на душе становилось тошно, и впору было впасть в отчаяние. По временам в крике животного мне слышались человеческие нотки.
Я вздохнул и пошел.
29
Джек сидел перед костром около одной из хижин и обгладывал куриную ножку. Со спины его освещала лампа дневного света, подключенная к батарее, так что лицо оставалось в тени. Один из его парней чистил разобранный карабин-автомат, а бородач, сходив за мной, тяжело опустился рядом с Джеком и принялся разбирать свой обрез.
Джек указал на землю по другую сторону костра:
– Присаживайтесь.
Я сделал как было велено.
– Значит, вы собираетесь наладить здесь все с электричеством, да, Дэнни?
– Если будет что налаживать.
Он бросил косточку в костер и вытер руки о шорты.
– Сигарету? – Он протянул мне пачку «Мальборо». – Послушайте, Дэнни, мы же не станем ссориться? В мои планы это не входит. Своих дел хватает, к тому же – важных. Постарайтесь не доставлять мне хлопот. У меня и так были проблемы с вашей дочерью. Я надеялся, что наконец вы избавите меня от ее присутствия.
– Я сам на это надеялся.
Помощник Джека старательно смазывал затвор карабина, а бородач только притворялся, что занят чисткой оружия. Он наблюдал за мной, но актером был никудышным – я все видел. Мне хотелось спросить Джека, что же случилось с Беном, ведь Чарли не одна сюда заявилась. Видимо, заметив, что я нахмурился, Джек сказал:
– Ваша дочь жаловалась, что с ней плохо обращались?
– Нет.
– Вот видите. У меня самого дочь, примерно ровесница вашей. Я нормальный человек. Дэнни.
– Само собой.
– Но ведь вы так не считаете?
– Ничего подобного.
– Не сметь со мной пререкаться! – заорал он так, что у меня волосы зашевелились. – Если я говорю, что вы так не считаете, значит, не считаете! Точка. Знаете, как меня называют в ваших газетах? Опиумный генерал. Неплохо звучит, а? Поглядели бы они, как я живу! – Он сказал что-то по-тайски, и боевики засмеялись. – Поглядели бы на мой долбаный «мерседес-бенц». Ведь если я генерал, у меня должен быть долбаный «мерседес-бенц». Вам такой на глаза не попадался?
– Нет.
– И не попадется. А у вас какая машина, Дэнни?
– У меня «воксхол кавалье». Старенький, но на ходу. Сиденье бы перетянуть.
Он кивнул и прищурился. Его гнев вроде бы прошел, на лице появилась улыбка.
– У меня вообще-то три машины в Фанге, в гараже. – Он засмеялся и повторил по-тайски. Боевики тоже засмеялись, и один из них показал мне три пальца. – Я просто узкоглазый крестьянин, у которого есть три «мерседеса».
Внезапно он оборвал смех. Эти перепады его настроения производили на меня жуткое впечатление.
– А вы хороший отец, Дэнни?
– Стараюсь.
– Я тоже стараюсь. Очень стараюсь заботиться о детях. Моя дочка сейчас в школе в Чиангмае. В самой лучшей, конечно. Потом собираюсь послать ее учиться в Англию, в Оксфорд. Что скажете? Я пока в монастырской школе учился, сам очень хотел в университет поступить.
– Нет, – твердо сказал я. – В Оксфорд я вам не советую.
Он насторожился. Оба помощника что-то почувствовали и забеспокоились. Джек посмотрел на меня:
– Не советуете? А почему?
Я помолчал, прежде чем пуститься в объяснения. Я ведь мог его просветить от и до про Оксфорд, все по полочкам разложить. Теперь Джек слушал меня с явным интересом. Бородач не понимал, о чем я толкую, и все время, пока я говорил, поглядывал на Джека, изучал его лицо, в то время как другой с мрачным видом чистил свою пушку. В костре вспыхнул уголек.
