Саша Нерозина - Секретный дневник русского олигарха

– Явно не навоз, – усмехнулся Келли.

– Может, инструменты какие или личные вещи, чтобы не оставлять следов, – не знаю, что именно. В общем, что-то весомое, иначе на покрышках бы это не отразилось.

– Понятно, – вздохнул Келли. – А когда эта видеозапись была сделана?

– А вот это самое интересное! Ровно за десять минут до взрыва в доме Галинского.

Глава 25

Аэропорт

В любом расследовании, которое мне поручал Тигров, всегда были свои особенности и сложности. Самое главное, что от меня требовалось, – это умение собрать информацию, проанализировать её и сделать выводы. Даже в тех случаях, когда мне не удавалось найти ответ на поставленную задачу, это не злило и не расстраивало меня. Я была приучена к методичности и непоколебимой настойчивости в работе, независимо от того, насколько далека я была от желаемых результатов. В процессе любого расследования мне всегда помогали находчивость и изобретательность, но немаловажную роль играли случай и удача. С годами моё мастерство безусловно росло, но я никогда не приуменьшала и роли везения, без которого порой было просто не обойтись.

То, что я установила прослушивающее устройство на кухне Рубинового имения, было классной идеей и соответственно моей заслугой. А то, что мне с помощью этой прослушки удавалось периодически перехватывать полезную информацию, было уже делом случая. Не окажись накануне на кухне Амира, говорящего с кем-то по телефону, я бы никогда не узнала, что он сегодня собирается ехать в аэропорт Хитроу встречать кого-то из Москвы в половине девятого вечера. Кого именно он собирался встречать и с какой целью, я не знала, но надеялась получить ответ на эти вопросы, проследив за ним.

Во избежание воскресной пробки я на всякий случай выехала из дома пораньше и прибыла в Хитроу ещё до восьми. Зная, что самолёты Аэрофлота прилетают на второй терминал, я прямиком направилась туда и, оставив машину на парковке, прошла в зал прибытия. Тут, как и обычно в любом большом аэропорту, было много людей. Да и сама обстановка с начищенными до блеска полами из каменных плит, белыми стенами и яркими рекламными щитами, магазинами, барами и кафе, не сильно отличалась от многих других известных аэропортов. Расположившись за круглым алюминиевым столиком с чашкой чая в небольшом кафе рядом с выходом для прибывающих, я принялась ждать. В моей маскировке под рыжеволосую, ничем не примечательную женщину среднего возраста в оптических очках и длинном сером пальто я не выделялась из толпы и не привлекала к себе внимания окружающих.

Я огляделась вокруг, внимательно изучая обстановку. Среди встречающих большинство были водителями, державшими в руках небольшие таблички с именами прибывающих. Меньшую часть встречающих составляли люди, ожидающие прибытия своих близких и друзей. Все вокруг вели себя тихо и спокойно, без ажиотажа, кроме парочки непоседливых детей, которым, видимо, надоело ждать, и они не знали, куда себя деть от скуки. Амира пока нигде не было видно. Я с интересом ожидала увидеть того, кого он встречал. Никаких предположений по поводу того, кто именно прилетал из Москвы на встречу с Амиром, у меня не было. И вообще мне многое в деле с Галинским было непонятно. Слишком много происходило событий, и я пыталась соединить их воедино. Но пока что мне это не удавалось.

Галинский вёл себя очень активно; всю неделю он ездил в Лондон, где проводил одну за другой встречи с разными людьми, среди которых были банкиры и бизнесмены, но ничего подозрительного в этом не было. Это скорее было нормой для его образа жизни. Пока Тигров по своим каналам выяснял финансовую сторону дел Галинского, я наблюдала за ним самим и его приближёнными. Амир продолжал оставаться моим основным объектом. Прошло почти две недели с того дня, как он встретился с тремя русскими, и с тех пор он затих. Никаких самостоятельных поездок в Лондон, никаких встреч, в общем, ничего, что могло бы меня заинтересовать. Единственное, что произошло за это время, – это то, что как-то вечером он отлучился.

Произошло это как раз неделю назад около шести вечера, когда после очередного дня, проведённого в окрестностях Рубинового имения, я собиралась ехать домой. На улице уже стемнело. Выехав на дорогу, ведущую в сторону автострады, я вдруг увидела джип, проехавший мимо меня по параллельной полосе. Вовремя успев разглядеть номера, я поняла, что это была машина Амира. Тут же перестроившись в его ряд, я последовала за ним. Поскольку это было тоже воскресение и существовала возможность пробок на дороге, я предположила, что Амир направился куда-то недалеко, но когда мы выехали на М25, я поняла, что моё предположение было ошибочным. Я подумала, что он опять едет в Лондон, но и тут я ошиблась. Амир проехал мимо поворота на Лондон и продолжил свой маршрут по М25, пока не перестроился на другую автостраду М1. По ней он направился в сторону района Лютон, где находился ещё один из близлежащих к Лондону аэропортов; но по пути я, к сожалению, от него оторвалась. На дороге случилась какая-то авария, и несколько полицейских перенаправили движение по двум свободным линиям. Моя линия оказалась медленнее, чем та, в которой был Амир, и в итоге он исчез из моего поля зрения. Так что куда и зачем он ездил, мне так и не удалось узнать, а кроме этой поездки ничего достойного моего внимания не случилось.

Отрабатывая троицу русских, с которыми Амир встречался в Лондоне, наибольший интерес у меня вызывал Павел Ломов. Спустя три дня после встречи с Амиром он улетел в Москву, а оттуда – в Израиль. Там он фактически остановился в доме у Юрия Белого, где прожил несколько дней. Из достоверных источников Тигрова нам стало известно, что в эти дни они вместе гуляли по клубам и кабакам в сопровождении девиц. Выводы напрашивались сами собой: Амир сотрудничал с Белым через посредника – Ломова. Одной из моих догадок было то, что Белый покупает через Амира информацию на Галинского; другой – что Белый затевает что-то серьёзное против Галинского. Амир как-никак был начальником охранной службы Галинского, и именно он мог оказать неоценимую услугу любому, у кого могла возникнуть мысль убрать Галинского. А Белый, судя по всему, очень желал его смерти.

По Александру Носикову ничего особо полезного выяснить не удалось. Оказалось что Роза Штайгман – любовница партнёра Носикова по бизнесу, уже много лет как прервала отношения со своей семьёй, включая племянницу Ирину – жену Ролана Карбановича. О какой оплате шла речь в разговоре между Амиром и Носиковым, оставалось непонятно. Да и сам этот Носиков никак себя пока не проявил – бизнесмен как бизнесмен, и ничего из ряда вон выходящего, не то что скользкий тип сутенёр Ломов.

А вот с Винницким вообще был полный ноль. Ни я, ни люди Тигрова не смогли найти ничего, что хоть как-то связывало его с Галинским. Абсолютно ничего. Ни с личной стороны, ни со служебной. Всё чисто. А ведь именно он, как мне показалось, уже бывал в этом кафе, так как слишком уверенно в него зашёл, будто точно зная, куда и зачем идёт. И пробыл он там не более пяти минут, словно то, о чём он договаривался с Амиром, было уже решено. Тем не менее я не теряла надежды на то, что в конце концов что-то всплывет и про него. На данный момент мне оставалось только надеяться, что люди Тигрова в Москве смогут отыскать что-нибудь полезное для расследования. Ведь если даже предположить, что Винницкий встречался с Амиром исключительно по профессиональным вопросам, принимая во внимание, что они были своего рода коллегами, поскольку оба заведовали охранными службами, то возникал вопрос, как и где они познакомились. Да и с какой стати им общаться, даже если они коллеги? Для меня Винницкий на данный момент оставался самой большой головоломкой из всех троих.

Но самое главное, что не давало мне покоя, – это моё интуитивное ощущение, что этих троих русских что-то связывало между собой. Что-то такое между ними точно было. Несмотря на то, что не существовало никакой информации, указывающей на их знакомство, я всё же никак не могла избавиться от этой преследующей меня мысли, уже чуть ли не навязчивой идеи. Такое со мной было не впервые; интуиции своей я всегда доверяла безоговорочно, ведь по сути интуиция – это природная подсказка самому себе, приобретённая нами в процессе эволюции. Основывается она не на логических умозаключениях, а на множественных посторонних факторах, которые наш разум и тело замечают, воспринимают и анализируют, вынося нам вердикт в форме ощущений. Именно так обстояло дело с Ломовым, Носиковым и Винницким; моя интуиция указывала на связь между ними, и это только сильнее подстёгивало мой интерес в этом расследовании.

Допив чай, я поставила пустую чашку на стол и взглянула на электронное табло с информацией о прибывающих рейсах. Пассажиры с рейса Аэрофлота из Москвы, приземлившиеся на десять минут раньше, чем указано в расписании, уже получали багаж. По моим расчётам, Амир должен был встречать кого-то именно с этого рейса. Часы показывали без двадцати девять; в любую минуту должны были появиться пассажиры из Москвы, а Амира всё ещё не было. Я подумала, что он мог застрять где-нибудь в пробке. В любом случае мне не оставалось ничего другого, кроме как терпеливо ждать. А ещё через десять минут пассажиры показались в зале ожидания. Из многонациональной и многоликой толпы я с лёгкостью узнавала и выделяла каждого русского, включая тех, кто выглядел более или менее европеизировано. Они выходили один за другим в зал, где их уже поджидали родственники и друзья. Появилась группа рослых подростков, человек десять; все одеты в спортивные костюмы с надписью «Россия» на спине; а с ними трое взрослых. Я предположила, что это какая-то юношеская спортивная команда. Все они оживлённо вышли в зал ожидания и, остановившись, стали с любопытством озираться по сторонам.