Анатолий Иванов - Вечный зов. Знаменитый роман в одном томе
Они еще помолчали. А потом она сказала:
— Тогда я сама.
Она хотела взять письмо, протянула к нему руку.
— Мама! — вскричал он умоляюще, опередил ее, схватил конверт. — Не надо…
Конверт жег ему пальцы, они подрагивали, и сам он весь был возбужден, в глазах лихорадочное смятение…
— Не надо, — повторил он, шагнул к вешалке, сорвал пиджак, надел его, письмо положил во внутренний карман, взял стоящую в углу свою походную палку и торопливо вышел из дома.
Небо над землей было распахнуто во всю ширь, теплый осенний день, о наступлении которого люди были извещены еще во мраке древними птицами, только разгорался. Выйдя на крыльцо, Дмитрий оглядел все небо, от края до края, и будто впервые изумился его беспредельности. И он ощутил в себе желание идти и идти куда-то в эту беспредельность и нести туда свое необыкновенное чувство… Дмитрий шагнул со ступенек и пошел.
Пройдя всю улицу до конца, зашагал полем к Звенигоре. Поглядывая на ее острые гранитные утесы, он почему-то подумал, что испокон веков они бороздят и бороздят пространство над землей. Земля вращается, и они бороздят… И он, Дмитрий, частица этой земли, вращается вместе с ней. И те девчата, что беспечно хохотали прошедшей ночью за околицей. И петухи, возвестившие приближение рассвета, и те малые птахи — соловьи, которые клюют росу, чтобы промыть горло для своих песен… Эти случайно возникшие мысли заставили его остановиться. Он вдруг подумал: как же это он не может дописать то стихотворение о беспредельности жизни и никогда не преходящей человеческой радости?! То стихотворение, которое так нравится Лене, дочери его погибшего во имя всего этого брата… Это же до удивления легко и просто! Как там, на чем обрывается?
Дмитрий отчетливо вспомнил:
В моей кровиГудит набат веков,Набат побед и горьких потрясений!И знаю я — до смерти далеко.И вновь зову веселье в час весенний…Бывает так, что белый свет не мил.Но вот в полях последний снег растаял.И я окно распахиваю в мирИ календарь моей весны листаю.В тот календарь,Что весь пропах листвой,Характер вписан строчкой голубою.В характере моем —И озорство,И выдержка солдата перед боем…Я слышу —Соловьи росу клюют,И солнце поднимается все выше…
Дальше не рождалось ни одной строчки, ни одного слова. «А ведь они должны быть такими…»
И Дмитрий без всякого усилия, будто слова и строчки он знал давным-давно и лишь забыл на время, а теперь вспомнил вдруг, мысленно произнес:
…За сотни верстЯ в это утро слышу:Опять на взгорье петухи поют.За сотни верст…Идут девчата вновьВстречать зарю, что встанет над деревней.О, как у них течет по жилам кровь!Точь-в-точь как сок па молодим деревьям.Идет весна!И, душу веселя,ЗеркальнымиИграет лемехами.И веселоВращается земля —С девчатами,С ручьями,С петухами!
У Дмитрия были и карандаш, и блокнот, но он ничего не стал записывать, зная, что раз пришедшие в голову слова и строки никогда не забудутся. Он только подумал, с каким-то радостным удивлением отмечая про себя: «Осень вот, а я о весне! Хотел написать горькие, тяжелые или тревожные стихи, а получились радостные и веселые!»
Он подумал так, не понимая еще, что причиной атому пришедшее сегодня письмо. Что в нем? Он боялся об этом думать. Боялся, но верил, что в нем его счастье и смысл всей его дальнейшей жизни. «Я материнским чутьем чувствую…» — то и дело всплывали у него в голове недавние слова матери. А чутье матери не обманывает.
Дмитрий постоял и пошел дальше.
Он шел и шел бесконечными желтыми перелесками, шурша сухими опавшими листьями.
Куда шел — не думал; это ему было безразлично, главное — идти и идти…
От желтых берез было светло на земле, и она, окрашенная этим светом, летела среди звезд куда-то во тьму, в вечность.
1
Встать! В колонну! Быстро, русские свиньи!
2
Помогите ему!
3
Прекратить разговоры!
4
Вонючая скотина! Номер!
5
Семнадцать тысяч триста двадцать четыре, господин гауптштурмфюрер.
6
Мы сдаемся! Мы из штрафной роты. Заключенные.
7
Тогда помогайте мне. Подавайте снаряды.
8
Снаряды!
9
Все мы вокруг костра приплясываем. Весь вопрос в одном — кого и когда обожжет.
10
…редактором газеты при дивизии полковника Велиханова является майор Полипов П.П.
11
Нет, господин Майснер, сигнала пока нет.
12
Он дышит, живой. Встать!
13
О, русский медведь.
14
Да, да
15
Что он говорит? В чем дело?
16
Он говорит, что он солдат.
17
Лживая свинья! Запиши — он лейтенант.
18
Не понимаю. Доброе утро! Доброе утро!
19
Это Чехословакия?
20
Нет, Германия. Германия. Там Бреславль. Там Прага.
21
Вы русские военнопленные?
22
Возьмите. Больше ничего нет.
23
Да, да… До свидания.
24
Право оно или нет — это мое отечество.
25
Каждому свое.
26
Стоять смирно! Идет проверка ваших документов! Это быстро.
27
Здесь и далее стихи написаны Владимиром Фирсовым.
28
Русский Савелий.
29
Норвегия благодарит вас.
30
Не стреляйте! Я — русский Савелий. Я сдаюсь.
31
Я остался один. Я сдаюсь.
