Сергей Мирный - Живая сила. Дневник ликвидатора

— пшолтынахуй —

не отклоняясь от траектории своей обычной ни на шаг, поступи не замедляя, положения дотлевающей сигареты не меняя, из круга дум своих привычных не выходя, привычно вокруг себя ничего не видя… А что видеть? — «Информация — нарушенное однообразие…» — Откуда?

А вот генерал-маршал-полковник получает бездну новой информации…

И столбенеет, этой информационной лавиной пришибённый.

Провожая загипнотизированным взглядом невиданное им никогда раньше, немыслимое им в природе явление…

Первое из череды чернобыльских явлений, которые, может быть, приоткроют ему что-то в жизни… Необязательно — карьеру…

И со стороны — невооруженным взглядом! — видно, как последовательно слетают с него…

…маршальский жезл…

…генеральские лампасы…

…полковничья папаха…

…майорская звезда…

И даже капитанская самоуверенность небитого жизнью пацана…

Как громом пораженный, утратив дар речи, стоит столбом посреди прожженного солнцем палаточного лагеря homo sapiens Бычков…

…Отсель грозить мы будем шведу…

Последняя капля

Захожу в нашу палатку-барак после разведки взять резервную пачку сигарет — днем не успел купить в Чернобыле, делаю несколько шагов…

Дневальный от дверей: «Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант!»

«Что такое?» — оборачиваюсь.

«Товарищ лейтенант… — мнется. — Товарищ лейтенант, надо теперь разуваться».

«Чего?!»

«Товарищ лейтенант… с сегодняшнего дня — в палатку только разутыми».

Смотрю — полиэтиленовый пол вымыт до блеска, в тамбуре сапоги, ботинки стоят аккуратно в ряд…

«Вот, с сегодняшнего дня…»

Вернулся, снял сапоги. Портянки намотаны как положено, на ноге держатся как чулки…

В этих обмотках, с командирской сумкой на боку, почапал по блестящему, еще мокрому пластиковому полу — как корова на льду — к своему месту на нарах, к своей «прикроватной» тумбочке…

Оно, конечно, вроде и правильно… Но та десятая доля миллирентгена в час, которую мы (может быть) нанесем — она этого не стоит…

Не чувствовать себя человеком еще и здесь…

«Новые времена»…

Всё.

Это уже не для меня.

Мой чернобыль, или Жизнь в миниатюре

…Первая поездка в зону, под АЭС — когда непонятно где что, и ты на этой странной земле как новорожденный — только головой крутишь да глазами хлопаешь — куда я попал? — из такой радиационно-уютной, как мамина утроба, — жизни до того…

…Потом начинаешь что-то соображать, копируешь взрослых — делаешь то же, что они, — иногда при этом сомневаясь, задавая вопросы, бывает, очень смешные, а бывает, очень правильные…

…Преодолев подростковую робость, смущение первых дней, чувствуешь — «Справляюсь!.. Я тут нужен… Оказывается, я много знаю… Да еще и умею кой-чего… ПОЛУЧАЕТСЯ…» — И - азарт работы! — молодой, молодецкий азарт!..

…И — работа… Работа, работа, работа…

РАБОТА — на износ…

И каплю за каплей высасывает она твою энергию, желание, волю — жизнь…

…И уходят люди, которые уже стали — часть тебя; а вокруг — другие… И хорошие, и плохие, но — другие: как декорации, не греют, и ты уже к ним без того тепла, что к первым — главным, как оказалось, — в твоей жизни…

…Постепенно меняется жизнь, меняются порядки, становится меньше пространства, воли (хоть и опасности вроде б тоже…) — а ты уже привык по-своему… Пусть опасней, но — свободней…

…А потом идешь как-то по лагерю, просто идешь, «гуляешь» — свободная минутка — вечереет, с тобой здороваются, ты здороваешься — и вдруг до тебя доходит: «СТАРШИХ-ТО НЕТ!» Вот ты да друг-земляк Славик, да ротный — одной машиной приехали, в одной колонне — вот вы-то и есть старшие! А старше — никого… Старый комбат — толковый мужик — ушел… Измельчал народ. Вот раньше… И ты вспоминаешь тех колоритных, «густых» мужей, что были тут до тебя — с времен и уровней почти былинных, — которые встретили тебя на этой земле, несмышленыша, подучили, пример дали и — ушли…

…Поглядывают сейчас на тебя в лагере, как ты когда-то смотрел на тех СТАРШИХ… И знаешь, что при этом думают — «мастодонт… это ж по каким уровням он тут мерял» (ты когда-то думал так же…), завидуя обтертости твоей, уверенности, вписанности в этот пейзаж, резкому контрасту к их неуверенности и рыхлости новичков, натыкающихся на острые углы — своей еще необношенной формы — и здешних обычаев и нравов…

Пора — уходить…

Тебе — ПОРА.

ДОРОГА ОТ ЧЕРНОБЫЛЯ

Министерство связи СССР

ТЕЛЕГРАММА

Адрес получателя

Полтава три переулок Важнычий три квартира семь Мирным

Текст телеграммы

ЖИВ ЗДОРОВ

БУДУ ДОМА СЕРЕДИНЕ СЕНТЯБРЯ

СЕРГЕЙ

Адрес отправителя

Чернобыль, проездом

[По правилам Почты СССР, если отправитель телеграммы не имеет постоянного места жительства в населенном пункте, где расположено почтовое отделение, то он обязан в графе «Адрес отправителя» писать название населенного пункта и слово «проездом».]

«Герой Чернобыля»

Приезжаем из разведки вечером.

Рассказывают лагерные новости:

— Замполит 4-й роты сегодня уезжал…

(Это один из двух добровольцев, которые в нашем батальоне разведки (полтысячи человек) за все время были.)

— …Уезжал, собирался. Все свои благодарности, грамоты — тол-стен-ную пачку! — в папочку аккуратно сложил, тесемки связал и ручкой сверху прихлопнул.

«В этой, — говорит, — папке — вся моя будущая жизнь!»

Пруд-охладитель: Дембельский маршрут

Быстрая езда вдоль озера

Вернусь — БУДУ.

В первые дни нашего знакомства Коля-водитель сказал, что «Пруд-охладитель — это командирский маршрут»: предыдущий командир взвода, которого я не застал (он набрал 25 рентген и ушел), ездил все свое последнее время по Пруду-охладителю… С чего бы это?

Мой Пруд-охладитель начался с «адаптации к радиации»: по нему меня провезли, мало что соображающего, в лихорадке, в самые горячие… точнее, самые жидкие времена этой самой адаптации… Потом я здорово повозился, разбираясь, где какая точка: считалось, я маршрут знаю — один же раз проехал…

Но когда я разобрался, что к чему, своего предшественника я понял вполне-

Правильно мерять Пруд-охладитель надо начиная не с первых по номерам точек, а с последних — «на полуострове». Потому что они самые противные.

Уровни на них небольшие, но это все на таком развороченном ландшафте! — все разрыто-разгорожено, с одной стороны — деревья, кусты, заросли, скользота у пруда, а с другой — «мерзость запустения»: брошенное строительство 5-го и б-го энергоблоков Чернобыльской АЭС, скелеты железобетонных зданий, огромные конуса градирен — в небеса из их круглых недостроенных раструбов торчат частоколы арматурных костей… И вот по этому «пейзажу после битвы», переползая через ямы, рвы, канавы, лужи, — зеленый клоп нашего БРДМа движется… Лучше с этим куском покончить сразу.

51-я точка — земля 14, вода у берега — 50 миллирентген в час…

52-я — земля 24, вода 19 миллирентген в час…

55-я — земля 50, вода 80…

56-я — 60, 50…

59-я — 80,180…

62-я — 350, вода 600…

63-я точка — земля 600, фон 450… Воды нет — точка уже в глубине полуострова, последняя по номеру на маршруте. Мы выруливаем из этого кишкомотного полуострова на трассу.

Не меряя, едем вдоль канала и мимо АЭС: сегодня наш маршрут — только берега Пруда-охладитителя.

Поехали к АЭС. Командую водителю перед развилкой:

— У телеграфного столба — замер.

Дозиметристу:

— Переключи на следующий диапазон. Тут под столбом должно быть миллирентген 700 в час.

И вылезаю следом за ним. Дозиметрист новый, это пока самый высокий его уровень. С ним надо просто рядом постоять.

— Фон… 550! Земля — 750…

Дозиметрист забирается на БРДМ первым.

Стою под броником, записываю. Точка № 1 маршрута разведки Пруд-охладитель…

Оббиваю сапоги о броню, залезаю…

И вот только после этого столба, после поворота направо, начинается собственно Пруд-охладитель — огромный искусственный водоем, похожий на вытянутую фасолину длиной километров десять (из-за проблемы с его разведкой мне пришлось в штабе карту поизучать, даже кальку с нее снять).