Павел Астахов - Мэр
Однако теперь выходило, что заказ не нужен, а его кровные четверть миллиона долларов как бы можно и сэкономить! Понятно, что он сразу же встретился с Брагиным – все в том же кафе.
– Слушай, это всерьез? Они действительно будут его сажать?
– Я же тебя предупреждал, – сухо ответил подполковник. – А ты не верил.
Козин замялся:
– Слушай, а по моему делу… отменить никак нельзя?
Если честно, Петру Владиленовичу было до смерти жаль отданных Безрукому денег.
– Исключено, – жестко ответил Брагин. – Я тебя сразу предупредил, тут система ниппель.
Козин смущенно кашлянул.
– Может быть, я его как-то найду… поговорю.
Денег было очень жалко.
– Слушай, Петя, – кисло произнес Брагин, – а почему ты не допускаешь мысли, что Лущенко выйдет? А ты и заказ отменил, и даже деньги забрал.
Петр Владиленович болезненно вздохнул. Брагин был прав, и прежде чем пытаться отменить заказ, надо было довести до конца посадку. А пока Лущенко не был даже подсудимым.
Пятница
Игорь Петрович был в шоке.
– Я не собираюсь тут у вас застревать ни на какие десять дней!!! – угрожающе привстал он из-за стола. – Вы слышите?! Мне срочно нужно поговорить с женой!
– Игорь Петрович, во-первых, успокойтесь…
Мэр решительно покачал головой, и женщина кинула демонстративный взгляд в сторону двери:
– …иначе я вызову конвой, и на вас наденут наручники.
Мэр замер и вдруг подумал, что это и впрямь возможно. Что вся эта система настолько тупа и примитивна, что здесь бы запросто надели наручники хоть на Бетховена, хоть на Шопенгауэра, хоть на мэра мегаполиса. Яростно зарычал и нехотя сел.
– Во-вторых, порядок получения свидания я вам объяснила…
Мэр поджал губы и закончил фразу вместо нее:
– …и, в-третьих, с кем я могу еще поговорить о моем положении, кроме вас?!
Прокурорша устало вздохнула и перешла на все ту же механическую, неэмоциональную скороговорку:
– Игорь Петрович… сегодня пятница, время уже позднее, мы должны закончить следственное действие до 22:00, так что осталось нам с вами беседовать тридцать пять минут.
Мэр нетерпеливо играл желваками, но слушал.
– Я – дежурный прокурор отдела. Начальник отдела, начальник управления и заместитель прокурора, как и сам прокурор, появятся только в понедельник, в 8:00.
Мэр негромко охнул. Торчать здесь до понедельника в его планы не входило.
– Так что в ближайшее время вы можете беспрепятственно увидеться только с конвоем, работниками ИВС и соседями по камере. Ах да, еще…
Она посмотрела на часы, а мэр замер. Свидание с конвоем и сокамерниками никогда не было мечтой мэра.
– Хотя нет, – покачала она головой, – скорее всего, уже не сможете.
– Чего я не смогу? – впился взглядом в прокуроршу мэр.
– Я ведь вам объясняла, что вы имеете право на защиту, и защитник, которого вы выбрали, мог бы успеть к вашему допросу. Если у вас нет защитника, его вам предоставит государство, но это случится только в понедельник утром.
Прокурорша развела руками, поджала и без того не слишком красивые губки, а мэр на секунду задумался. Он понятия не имел, где сейчас Кротов, а значит, надо использовать те шансы, какие у него есть, – прямо сейчас.
– В таком случае я заявляю следующее, – сосредоточившись, произнес он. – Прошу записать дословно. Я не признаю себя виновным, обвинение мне не понятно, и я прошу предоставить мне адвоката… – Мэр запнулся, пытаясь представить, где может быть вечно опаздывающий Кротов. – Мой адвокат сможет прибыть не сразу.
Прокурорша сделала глубокий вдох и, не выдыхая, замерла.
«По системе йогов, – догадался Лущенко. – Успокаивается».
Женщина медленно выдохнула и произнесла:
– Конечно же, вам предоставят адвоката, но я не уверена, что это можно сделать прямо сейчас.
– Ну, милая вы моя, поищите! – язвительно потребовал мэр. – Наверняка где-то в соседних кабинетах идут… как эти… как вы их называете, следственные дела, то есть мероприятия…
– Действия, – обиженно поправила Лущенко прокурорша. – Ну, хорошо, я сейчас взгляну.
Она нажала кнопку вызова, и через три секунды в комнату, громыхая сапогами, влетел здоровенный детина в форме прапорщика.
– Останьтесь с подследственным, я сейчас вернусь, – резко скомандовала женщина в синем мундире и решительно вышла из кабинета.
А Лущенко вдруг подумал о побеге. Он никогда ни от кого не бегал: ни во дворе, когда дрались стенка на стенку, ни из соседского сада с полной рубахой ворованных яблок. Всегда стоял до конца, а уходил медленно и спокойно, а тут…
«По коленям, в пах и – по шее…» – скользнула шальная, соблазнительная мысль, и голова слегка закружилась, а во рту появился привкус металла.
Прапорщик был здоровенный, но вряд ли он был готов к нападению столь значимого человека.
Рекордсмен
Павлов поставил подпись и пожал руку следователю:
– Владимир Николаевич, спасибо! Я же вам говорил, все кончится прекращением дела. Перспектив – никаких, с первого дня. Только зря полгода человека мучили. Но… нет худа без добра – вот с вами поближе познакомились.
Адвокат широко улыбнулся, а следователь сокрушенно покачал головой и ответил на рукопожатие:
– Ну да, конечно, сто восемьдесят три жалобы и двести шесть ходатайств. Это рекорд!
Павлов рассмеялся:
– Ошибаетесь, по одному общеизвестному делу я написал в три раза больше.
Следователь замахал руками:
– Слава богу, у нас было лишь должностное! Сдаюсь, сдаюсь, Артемий Андреевич. Всего вам наилучшего, постановление вручите вашему клиенту сами, а то он небось половину состояния прожил за границей.
– Не волнуйтесь за его состояние, Владимир Николаевич, – улыбнулся адвокат. – Вручу обязательно, сегодня же. А вам – приятных выходных! Прощайте! А точнее, до свидания!
Артем хохотнул, выскочил за дверь… и врезался в женщину в прокурорской форме.
– Очки! – охнула та.
Артем на лету подхватил очки и протянул прокурорше:
– Простите за неловкость, мадемуазель! Возвращаю вам сей увеличительный прибор, хотя ваши бездонные глаза явно выигрывают без его употребления.
Женщина опешила, а Павлов галантно полунаклонил голову и протянул очки. Сейчас, по завершении дела, он пребывал в самом прекрасном настроении – его ждал уик-энд в Париже.
– Павлов? – прищурилась женщина и мгновенно превратилась в представителя прокуратуры. – Вы-то мне и нужны.
Радио
Алена звонила беспрерывно, однако Кротов так и оставался недоступен. А найти другого адвоката в пятницу вечером было почти нереально. Мэтры отдыхали по дачам и клубам, а новички или какой-нибудь дежурный адвокат не устраивали Сабурову.
– Мерзавцы!
Алена в бешенстве швырнула мобильный телефон, а водитель напряженно вцепился в руль автомобиля и попытался найти радиоволну с какой-нибудь успокаивающей музыкой. Остановился на «СИТИ-ФМ», но и здесь шли городские новости.
– Оставь, – мрачно распорядилась Алена Игоревна. – Лучше на дорогу смотри.
Звонкий девичий голос весело сообщал о прекращении уголовного дела в отношении известного отечественного бизнесмена, более известного благодаря своим дерзким рейдерским захватам.
– А всякая сволочь на свободе! – рыкнула Алена, потянулась к регулятору громкости и замерла.
Девица как раз переключилась на адвоката Артемия Павлова, подтвердившего, что постановление о прекращении уголовного преследования Петра Спирского наконец-то вынесено – пусть и через полгода после возбуждения уголовного дела.
«А может… этого, Павлова поискать?» – хмыкнула Длена и кинулась ворошить сумочку в поисках визитки.
– Имущественный вред, – жизнерадостно чеканила ведущая, – нанесенный предприятию в городе Тригорске Спирским и его командой, полностью возмещен. А справедливость хороша уже тем, что в конце концов торжествует.
Алена яростно ругнулась, бросила выпотрошенную сумочку и начала судорожно искать брошенный минуту назад мобильный телефон. Отыскала, пыталась по памяти набрать номер, но никак не попадала.
«155-55-55? Нет. 150-55-55? Опять не то! Может, 150-55-56?»
– Да, выключи ж эту лабуду!!!
В такую минуту ей не мог угодить никто.
Розыгрыш
Увидев потенциального подзащитного, Артем вытаращил глаза:
– Господин градоначальник?!!
Тот привстал, а Павлов, явно не веря глазам, сделал оборот вокруг себя, – и прокурорша отшатнулась, а конвойный милиционер, все это время дремавший позади задержанного, подскочил на стуле и напряженно уставился на адвоката.
– Признавайтесь честно, – с любопытством оглядел кабинет Павлов, – где скрытые камеры? А главное, где прячется неутомимый Валдис Пельш со своими вездесущими «Розыгрышами»? Ведь это розыгрыш, правда?
Павлов повернулся к женщине в мундире, но та лишь выпрямилась и покачала головой:
