Владимир Борода - Терра Инкогнита
— Почему не видно людей и почему тебя, Верховный Дректор, не приветствуют?
— А что такое "неприветствуют"?..
Ри с трудом, но объяснил, Дректор пожал плечами и ответил.
— Но они же работают… Кто варит пиво, кто строгает ложки, да и я же не вернулся из похода, я же просто еду по своей столице.
— Ну а в нашем мире каждое появление, еще не в далеком прошлом, обставлялось пышными церемониями, -
в свою очередь разъяснил Ри, напрягшись — вспомнил научные фильмы о президентах, премьерах и прочих власть держащих еще в недавнем прошлом Цивилизованного Мира.
— Наверно ваши Дректора редко гуляли среди народа, вот народ и радовался, завидев очердной раз своего Дректора.
Ри промолчал, в очередной раз поражаясь логикой и умом, столь несвойственными качествами для дикаря…
Проехав всю столицу, а она была невелика, даже просто мизерна, и показав рукою по сторонам, Дректор с затаенной ноткой гордости спросил:
— Нравится?! Ну как, похоже на ваши поселения?..
Ри посмотрел на Дректора, как на слабоумного и решив не проявлять участия, с сочувствием в голосе ответил:
— Я тебе рассказывал об наших поселениях, твоя столица похожа на наши города, как… как эта бродячая собака на твою великолепную пятнистую корову… Но я думаю, в будущем таоя столица может быть сравняется с самыми великолепными поселениями моего мира…
Он совершенно безбоязненно иронизировал, он давно понял — этот дикарь, прямолинейный и наивный, воспринимает иронию как откровение.
— Я думаю уже в ближайшем будущем. Я уже отдал распоряжение не выливать помои а улицы… 3а нарушение — десять раз дубиной по жопе. Как ты думаешь — поможет это в благоустройстве? -
Дректор с трудом выговорил новое для себя слово, так понравившееся ему своим первым корнем — благо.
— Не знаю… Думаю будут остерегаться…
Надо же — прогресс! За вылитые помои — дубиной по жопе… Да-а-а…
— Я что еще думаю, Ри. Ты рассказывал, что все ваши поселения, даже маленькие, имеют названия…А моя огромная столица не имеет. И ни чем не отличается от жалких поселений, разбросанных в большом количестве по землям соседних племен… Я желаю, что бы ты придумал красивое, звучное имя для моей столицы. А я тебе пожалую награду… -
лукаво улыбнулся Дректор.
— Я?! -
искренне удивился предложению Ри.
— Конечно. Ты ведь такой умный.
— Да-а-а-а… А… а какова награда?
— Десять, нет, девять шкур медведей… С первой охоты.
— Пуп Земли! -
не моргнув глазом, патетически вскрикнул Ри, устремив руку к небу. Корова под ним задрала хвост и вывалила, содержимое желудка прямо на белый снег… Дарит мне шкуры неубитых медведей, ну и тип…
— Пуп Земли, это красиво… Отныне столица будет именоваться Пуп Земли! Я отдам распоряжение всем именовать от сегодняшнего дня столицу Пуп Земли.
— А это что такое? -
Ри удивленно уставился на сооружаемую дикарями постройку непонятного значения — огромное, бревенчатое сооружение, без окон, поднятое над землей на столбы метров так на пять…
— Это сарай для будущей добычи. Для дани, которую мне понесут соседние Дректора.
— Ты ведешь войну? -
удивился Ри скрытности Дректора, он ведь ни разу не заикнулся об войне…
— И успешно! Я нанял в Главные Воины силача из Профессионального Ордена Воинов. Ты наверно и не слышал о таком?
— Слышал. И многое… А где он сейчас?
— В походе, за новой славой, добычей и землями. Угадай лучше, как я решил назвать этот сарай для добычи и дани?
— Не знаю, Верховный Дректор.
— Банк! -
Дректор расхохотался. Ри был поражен логичностью названия сарая для добычи…
— Ты мне много рассказывал о банках своей земли, так этот у меня первый… Но не последний!
Вернувшись во дворец и вовремя, так как из серого низкого неба повалил густой снег, раскрасневшиеся и чуть озябшие, несмотря на одежду из шкур, Дректор и Ри отправились в тронный зал. По пути Дректор небрежно бросил через плечо бринеру, застрявшему у этого дикаря:
— Сейчас тебя ждет неожиданность, но приятная….
Тронный зал был полон народа. Это были и богатые дикари племени Совы и вожди, признавшие Верховного Дректора Верховным Дректором, многочисленные родственники Дректора и дикари, в разное время оказавшие ему, Дректору, разные услуги… Во общем огромное количество дармоедов, приближенных и приближенных к трону, которых при любом правителе больше чем достаточно. Нарождение аристократии, в косматых шкурах и с не чесанными башками, усмехнулся Ри, оглядывая этот сброд, все как у людей… Дректор уселся на трон, украшенный деревянной совою и взяв в руки дубину, взмахнул ею. Воцарила тишина, только где-то в углу неизвестно кто резко выпустил воздух, издав громкий звук, но на это совершенно ни кто не обратил внимания. Толстый и самодовольный дикарь в шлеме, украшенным совою, громко икнул и выйдя вперед, стукнул посохом толщиной в руку об пол:
— Тихо! Великий и Могучий, Непобедимый Верховный Дректор, Мудрый как Зова, Сильный как Хренар, Хитрый как Лисица, Востроглазый как Ястреб, будет говорить!
Дректор, блестя котелком и выпуская легкий пар изо рта, начал свою, возможно первую тронную речь;
— Отныне и навсегда назначается моим Советником Ри! Он имеет право сидеть при мне не только на пиру, но и всегда, входить ко мне в любое время дня и получать за свои советы огромные награды! Слава ему, Советнику Ри!
Дикари, бросившись к бринеру, чуть не затоптали его. Каждый норовил хлопнуть по плечу, заглянуть в глаза и сказать особо ласковое, проникновенное и любезное новоявленному фавориту Верховного Дректора:
— В жопу тебе масла, да побольше, хрен через коромысло!..
— Мать твою пополам, что б у тебя брюхо не болело, ядрена вошь!..
Но больше всех отличился Хранитель Вторых Ворот, здоровенный толстяк. Оттерев дикарей плечом, он набросил на Ри шкуру медведя, проорав на весь зал:
— Помни Толстого Бума! Много жратвы и пива, мать в жопу, хрен тебе с дубину, трах вошь через коромысло, ядрена жопа!..
Когда закончились приветствия новоявленного Советника, у Ри болели плечи от дружеских ударов и подкашивались ноги от веса шкур, в которые он был, укутан. Дректор объявил:
— Вечером пир в честь моего Советника Ри. Не забудьте принести подарки…Эти шкуры не считаются!…
Поздно ночью, засыпая с огромным, твердым брюхом, Ри лениво, сквозь пьяную дрему размышлял — началось мое восхождение по лестнице славы… видел бы мой папа, охренел бы…
На уже на следующий день, с утра просидев в чуланчике довольно таки длительное время, Ри был в норме. Сказывалась подготовка в ресторанах Цивилизованного Мира. И Советника Ри вызвал к себе сам Верховный Дректор. Впервые Ри был допущен в святая святых. Нет, не в спальню Дректора, где жила тихая и незаметная дикарка — жена Дректора и воспитывались двое мальчуганов с задатками хулиганов и бандитов. А в большую комнату, вход в которую тщательно охраняла шкура медведя, повешенная сверху двери. С любопытством оглядываясь, Ри уселся на указанное место.
Вокруг, вися на стенах, стоя на полу, колодах, подвешенные под потолком, всюду были совы… Множество сов — больших и маленьких, новых и потрескавшихся от старости, искусно вырезанных с мелкими деталями и лишь намеченные резцом… Пучащие глаза, втянувшие голову в шею, топорщащие перья и прижимающие крылья к телу… И все совы были из дерева, все были искусно вырезаны, намечены, докончены, начаты и брошены из дерева, темного и светлого, тяжелого на вид и рыхлого… Талантливо, со знанием анатомии птицы и знанием скульптурного дела, эти совы были везде… Прятались по углам, выглядывали из-за каких-то предметов непонятного назначения и… Кроме сов и подставок для них, этих самых непонятных предметов — то ли стеллажей разломанных, то ли сундуков странной формы, в комнате были лишь еще две скамьи.
— Нравится?! -
спросил Дректор, усаживаясь и указывая Ри другую скамью.
— Нравится! А кто это вырезал?
— Новые я. Остальные мой отец, отец отца, отец отца отца и так далее, до самой Совы, от которой мы ведем свой род… А это самая первая, самая старая, самая уважаемая Сова, вырезанная по преданию, самой Совой… Я ее больше всех люблю.
Дректор взял деревянную сову, растрескавшуюся от времени, всю в потертостях от множества рук, касавшихся ее и бережно подал Ри. Историк вспыхнул неподдельным интересом, он принял праптицу бережно в руки, грязно-матово блестевшую в свете заходящего дня, что лился с морозом из раскрытого окна… Темное дерево, в меру тяжелое, в складках резных крыльев казалось затаилась сама вечность… Это было неплохое, но далеко не такое талантливое произведение резного искусства, как более поздние работы, и в частности, работы самого Дректора. Перевернув Сову, Ри увидел на круглом срезе-основании надпись, когда-то выжженную огнем или раскаленным предметом типа гвоздь. Это была кириллица, древняя, как сама жизнь, историк легко вспомнил знания, укутанные под маской бринера, а теперь еще и Советника Дректора… Самоиронией только и остается пробавляться… Снизу было выжжено — Гагаринская фабрика деревянной игрушки имени Карла Маркса, 1959 год.
