Светлана Борминская - Дай погадаю! или Балерина из замка Шарпентьер
– А чему вы удивились? – Гуськов прислушался и быстро оглядел углы. – Я черный маг и за гроши не колдую.
– Ну а мой чемодан? – напомнила я, наблюдая, как ведьмак Гуськов залез под стол и вытащил оттуда бутылку водки и коктейльный стакан.
– Чемодан? – ведьмак задумчиво полоскал водкой рот. – Зубы болят, – пожаловался он, смерив меня грустным взглядом. – Ах да, был здесь такой в клетку баул...
– И где он? – Я нагнулась и заглянула под стол, обнаружив там три пустые бутылки из-под водки.
– Так его забрал хромой бухгалтер с первого этажа. – Ведьмак побарабанил по столу пальцами и раздраженно добавил: – Кстати, я не хотел отдавать, а он его схватил и унес.
– Бениамин Маркович? – удивилась я.
– Наверное. – Гуськов снова налил водки и подмигнул. – Ну что, не надо было отдавать ему твои кружевные трусы в количестве пяти штук? Я не хотел.
– Скажете тоже. – Я ойкнула и вскочила.
– Подожди, – внезапно окликнул меня ведьмак Гуськов.
Я обернулась. Ведьмак молча исподлобья глядел на меня, и это мне не понравилось.
– А вас старичок никакой не беспокоил? – взявшись за ручку двери, спросила я.
– «В Париже ночь, в Нью-Йорке вечер?» – пропел ведьмак...
– Точно, – и не отходя от двери, я рассказала про исчезновение рук и ног, случившееся у меня в этом же помещении пару месяцев назад.
Ведьмак Гуськов внимательно меня слушал.
– Для тебя же достаточно баллончика с нервно-паралитическим газом, а ты про голоса и коросту на руках, – ведьмак презрительно фыркнул и подмигнул. – К врачу обращаться не пробовала? Ну да, прилетал тут пару раз какой-то малахольный дед...
– Клянусь вашим здоровьем, и короста на руках, и исчезновение – все чистая правда, – обиделась я на его недоверие.
– Лучше своим здоровьем клянись, – пробормотал в ответ ведьмак. – А ты юмористка, – внезапно зашелся он смехом. – Ты его не бойся, я ему ноги повыдергал. – Ведьмак закончил хихикать и предложил: – Пойдем, что покажу? Ну, иди, иди сюда...
– Можно, я не буду смотреть? – спросила я, с ужасом глядя, как Гуськов снимает брюки.
Ведьмак вздохнул и начал надевать уже снятые было брюки.
– Много теряешь, – хмыкнул он. – Ты гадала себе когда-нибудь?
Я покачала головой.
– А я тут нагадал себе смерть, – немного разочарованно произнес ведьмак.
– Не верьте – смерть пустяки, – сочла нужным сказать я. – Ну, я пойду?
Гуськов, растирая ладонями щеки, кивнул.
– Хорошо.
Все еще не веря, я подергала дверь, но она была закрыта.
– Нет, я же видела приоткрытое окно с улицы. – По инерции продолжая стучать, я крикнула: – Бень, это Света, открой, а?
– А Бениамин Маркович уволился, – произнес кто-то сзади. – Давайте-ка я открою, вот так! – Изящная рука вставила в замок ключ, и дверь открылась. – Просто жопа, сколько работы этот ваш Беня мне оставил! – В кабинет вошла юная девушка с копной черных волос и рассерженно топнула ногой. – Заходите, если хотите. Только не стойте в дверях, женщина!
– Что значит оставил? – Я вошла в кабинет Баблосова и огляделась. – Сам-то он где?
Девушка покосилась на допотопный компьютер, потом на меня и повторила:
– Скоропостижно уволился ваш Бениамин Маркович!
– Скажите, а он ничего не оставлял? – заглядывая под стол в поисках своего чемодана, возмутилась я. – Записки или на худой конец на словах что-нибудь... Мурзюковой Светлане Михайловне, то есть мне.
– Мурзюковой – нет, – девушка оценивающе взглянула на меня. – Знаете, а вы не первая женщина, которая его ищет... И не вторая даже! – сверкая глазами, саркастически улыбнулась она. – Вы третья за неделю, вот так...
– Не поверите, но мне абсолютно все равно, какая я за неделю! – проворчала я. – Понимаете, он взял на хранение мой чемодан и... уволился!
Девушка хмыкнула.
– Вот уж чемодана здесь точно не было, я убиралась в пятницу и выгребла из шкафа уйму хлама, в том числе упаковку презервативов со вкусом клубники, так что чемодан я заметила бы... А хотите, я вам адрес Баблосова дам? – неожиданно предложила она.
Я кивнула.
– Я и тем двоим тоже его дала, – зачем-то сообщила добрая бухгалтерша, пока писала на клочке бумаги адрес скромняги Бениамина Марковича Баблосова.
– С чемоданом моим пропал. Ага, вот уж нашел с чем пропадать. Будь ты неладен! – ворчала я, пока ехала в Бутово.
В центре, куда ни глянь, стояли припаркованные к офисам новенькие «Эволюшены», «Спайдеры», «Эклипсы», а в Бутове я почти сразу забрела на какую-то помойку... Да еще хлынул дождь, хотя на Плющихе, откуда я приехала, было жарко и солнечно. Дом Баблосова я нашла быстро, но вот с подъездом ошиблась.
Перепрыгивая через битое стекло и лужи, я наконец подошла к первому подъезду... Задумчивый пьяница под дверным козырьком поднял на меня небесно-голубые глаза и попросил сто рублей... Я, не раздумывая ни секунды, вытащила кошелек.
– Вы случайно не знаете Бениамина Марковича из восемнадцатой квартиры? – без сожаления расставшись с двумя синими купюрами, спросила я.
– Знаю, – алконавт затряс головой, пряча сотню в карман. – А пойдем, я тебе покажу. Моя фамилия Сусанин, знаешь такую?
Квартира на втором этаже, в которую мы забрели, представляла собой склад подержанной мебели, мусора и стеклотары... На кухне вопил телевизор, рядом сидела баба в халате и красила ногти на правой ноге, аккуратно положив ее на стол. Стол дрожал.
Алкаш, тыкая пальцем в мою сторону, прыснул:
– Знакомься, Лидка, это Бенькина шмара, хе-хе!
Баба лениво мазнула по мне взглядом.
– Некогда мне, пошли, – вдруг разозлился алкаш и подтолкнул меня к двери.
– Ни еды, ни бухла, ни денег, – пока шли наверх, жаловался Сусанин. – Вот его берлога, – кивнул он на рыжую в потеках масляной краски дверь. – Только Бенька съехал на той неделе еще, козел безрогий, – мрачно добавил он. – Блин, ща б сдохнуть!
Я до упора нажала черную кнопку звонка, а алкаш, напевая и матерясь, уже спускался вниз.
– Приехала, поцеловала дверь и ушла! – возвращаясь по теплой грязи к метро, мрачно ворчала я.
Было уже четыре часа дня, дождь закончился.
«Фантастически подло забирать чужие чемоданы!» – спускаясь по эскалатору, думала я о Баблосове. Напоследок я решила посидеть где-нибудь в кафе, ведь в Москву теперь долго не соберусь. Ноги сами понесли меня обратно на Плющиху, потому что именно в кофейне на углу я познакомилась с Бобром.
Я села за маленький столик в углу, он был в крошках от предыдущих едоков, но меня это не смутило, я вдруг остро ощутила, что хорошая жизнь прошла мимо меня... Я выбрала коньяк, большой кусище бекона с яичницей, горячий пирог с малиной и двойной кофе. И пока ждала заказ, просто смотрела по сторонам, незаметно разглядывая людей...
И мне стало вдруг хорошо – здесь и сейчас, в углу теплого кафе... Я сняла мокрые босоножки, и ноги мои быстро высохли, а коньяк оказался той самой горечи, которая греет душу и не пьянит. «Бог с ним, с пропавшим чемоданом. Там и вещей-то с гулькин нос!» – миролюбиво думала я, заказывая еще коньяку.
Тут в голове у меня что-то щелкнуло, потому что за окном, мне показалось, я увидела знакомый «Бентли», который загораживала какая-то чрезвычайно толстая дама с бобиком на поводке. В машину садился Петр Мартынович Чернов с какой-то блондинкой, отдаленно похожей на ту, которую я видела в этом кафе пару месяцев назад.
Но хоть в голове у меня и щелкнуло что-то – больше ничего не произошло. «Петр Мартынович с блондинкой, ага... Ну и что, ну и ладно, а мне-то какое дело? Харизматик, царь породы, брюки в клетку... Пошел к черту!»
С чем сравнить ушедшую любовь, скажите, пожалуйста, мне? Она воздушным змеем улетает на твоих глазах, и нет желания ее поймать. Унесет ли ее ветер, упадет ли она на землю – все равно!
– Ни разу не помог, ни разочка. – Я оглянулась в поисках официантки и, заказав третью порцию коньяку, быстро выпила его, расплатилась и вышла на улицу.
С неба лил настырный дождь. Я шла к метро и думала, кто же все-таки нанял мне именитого адвоката и вытащил из СИЗО?
Бобер?! Нет, только не он... Что у Петра Мартыновича за душой, кроме «Бентли» и костюма в клетку? Блондинка!
Москва, поздний вечер, утихающий дождь... Так захотелось вдруг остаться в ней, а не ехать в свою конурку с мышами у реки, но надо было уезжать.
Я споткнулась, подумав, что лучше и не пытаться больше коньяком притупить свои чувства... Рядом бесшумно остановился темный знакомый автомобиль, и из него поманила меня пальчиком мадам Ингрид.
– Раз ты больше не собираешься заниматься колдовством, я хочу вернуть свой камень, – магиня протянула руку, – так заведено...
– Конечно, – я вытащила теплый и живой кусок гудрона из сумки. – Берите. Какая уж тут магия, мне б остатки костей не растерять! Может быть, знаете, какое будущее меня ожидает, мадам Ингрид?
