Николай Байтов - Любовь Муры
Относительно «внутр. культуры» повторяться не буду — ты уже получила 2 моих письма. [Что за письма? Где они?] Если согласишься со мной — буду рада, а нет, то время заставит тебя согласиться.
Ты пишешь, что тяжёлое настроение рассеялось, и я рада этому. Не знаю, почему не идёт к тебе Костик, очевидно, некогда. Я его просила зайти и сказать мне, как выглядишь ты. Кисанька, по его приходе не задерживай его у себя, пусть он не начинает своих утомительных разговоров, иначе я здесь (к сожалению, на расстоянии не смогу оборвать его) буду «корчиться». Знаешь, как это выходит у меня мучительно. Не заставляй же меня испытывать это неприятное ощущение. Опять и опять говорю, что я теперь к нему хорошо отношусь, даже начинаю строить планы совместной жизни, хотела бы попробовать с ним жить. Появилась та теплота, кот. роднит, я ему многое извиняю и говорю, что нельзя небрежно относиться к такой долголетней привязанности, кот. он питает ко мне.
Шёлк достала, не знаю, хватит ли тебе 4 моточка. Как только достану тетради — вышлю и то, и это.
19/II. 10 ч. утра.
Оставила работу, — напишу тебе неск. фраз. Печальные траурные мелодии напоминают о смерти. Какой же дуб свалился! Трудно представить нашу тяжёлую промышленность без Серго Орджоникидзе! С трудом возвратимая потеря! Наверное измена (Пятаков и др.) ускорила его смерть.
Несутся величаво-скорбные звуки 7-й Бетх. симфонии (Allegretto). Нужно взять себя в руки и начать работу.
Вчера для того, чтобы проверить себя, пошла с Идой к Салганик. Нет, всё то же чувство смущения, кот. лишает простоты, естественности. Было и интересно, но стеснённость испортила пребывание там. Напрасно я изменила своё решение не бывать у неё!
Застенчивость — ощущение, кот. съуживает возможности и часто вырывает более интересные переживания! Как бороться с ней, где лекарство от неё. Она просто унижает меня, я глубоко презираю себя за это болезненное проявление. Это — не полноценно. Пусть тебя не смешит, но я готова обратиться к гипнозу.
Позавчера получила письмо от П. Милое, простое письмо, кот. расстроило меня. Не дождётся весны, чтобы приехать «домой, к вам»…
Я по-серьёзному начинаю думать о совместной жизни с К. Предстоят объяснения с П. — я малодушничаю. Ведь в своё время я нарушила его (созданную вторично) семейную жизнь. Весна вот-вот подойдёт — надо предотвратить приезд П. С другой стороны, Ида, прочитавши письмо о скорой встрече, выразила восторг, кот. так неприятно резанул меня. Сегодня всю ночь видела П. во сне.
20/II.
Вчера не вытерпела и сказала маме (даю тебе слово — спокойно говорила!) много правдивых слов. Я вернулась в 10 ч. домой из заседания, болела голова. Как обычно была встречена стонами и упрёками, чего это я поздно пришла домой. Трудно было сдержать себя. Ведь я разрываюсь, невозможно поспевать за работой и домашними заданиями. Ида спала. Мама часто разговаривает с Идой отвратительно грубым языком — упомянула и об этом. В конечном итоге — жалоба, что «грызу её, больную». Говорила ей спокойно, стараясь доказать, что и у меня есть право на жизнь, что невозможно дальше терпеть постоянные упрёки. Я ни одной минуты не бываю предоставлена сама себе. Все домашние часы проходят в слушаньи разговоров о ея здоровьи и о нужде. Вот здесь-то именно и несчастье от отсутствия внутр. культуры, когда человек считается только с собой. Беда — жить с человеком другой культуры, мировоззрения, — пусть этот человек даже будет матерью. Не могу, не могу переносить такой обстановки, это же пытка! Каждый мой шаг (это в буквальном смысле) сопровождается замечаниями, ворчанием… Вот пожаловалась — сделалось жаль старушку…
Получила утром письмо от К-ка. Он «плачется», что я тебя больше люблю, чем его. Он, очевидно, «выведал» у тебя о количестве моих писем (я ему также часто пишу). Как он вёл себя, напиши правдиво. Не утомил ли тебя разговорами? Какое произвёл впечатление?
Ты мне настолько дорога, что никогда уж ни к кому другому не буду испытывать ничего похожего.
21/II.
Слушая 9-ю симф., не могу не обратиться мыслями к тебе, моё солнышко! Какое же блаженство растворяться в звуках, какое наслаждение! Очень и очень жалею, что так мало ходили с тобой слушать концерты, мы лишили себя многих прекрасных минут…
23/II. Продолжаю на листочке, где как-то начинала тебе письмо.
Трудно примириться со смертью Серго. Очень и очень грустно, тяжело, когда нас покидают такие люди.
[Подозреваю, что первая часть письма, помеченная 21 февраля, — симулирована 23-го. Об этом говорит совершенно одинаковый почерк его ритм, цвет чернил. Но более всего выражение «очень и очень» — сходу повторённое. — Но зачем Мура симулировала?.. Это непонятно. Неужели боялась просто большой паузы в письмах? — Но разве уж такая большая — с 20 по 23?.. С другой стороны (от противного), если Мура писала подряд, то, возможно, она бы не повторила это «очень и очень», а вот если сперва прочитала написанное прежде, а потом стала продолжать, тогда это повторение скорей могло случиться. — Так, что ли?..]
Кисанька! Э-э, ты уже переходишь границы разрешённого тебе молчания. Подумать только, последнее письмо было от 16-го. Я тебе «дала некоторую свободу», не пристаю с просьбами писать, и ты «злоупотребляешь» этим. Голубка, я волнуюсь. Думаю, что тебе сейчас скверно и ты не пишешь, а что если ты заболела?
23/II. 10 час. веч.
Какой же радостью была находка 2-х твоих писем в коридоре! В 9-м часу вышла туда и нашла их. Как нелепо! Одно письмо датировано 19/II, другое 22/II — и оба пришли вместе! Причём первое без моск. штампа, даже с чистой маркой, кот. и пойдёт завтра к тебе. Вот видишь, какие случаются почтовые «шутки»! Почта и коммунальное городское движение — вот отстающие области нашей жизни!
Кисанька, несмотря на осложнения, сделай всё, чтобы остаться при прежних, домашних условиях работы. Пойми, что твоё знание, твоя «маленькая специальность» необходима для дела, а в официальной обстановке учреждения ты быстро сотрёшься. Ты гораздо продуктивней в своей работе, если работаешь дома. Ты не сможешь изо дня в день высиживать по 8 час. Ты же знаешь, как я презираю людей, кот. плохо, слегка работают, не проявляют добросовестности (ты меня в этом даже обвиняла). Однако в каждом требовании надо различать возможности человека.
Я так и знала, что Костик начнёт донимать тебя своими «рассказами». Что за отсутствие такта! Я же просила тебя не задерживать его, а ты пишешь, что «если б не была так утомлена, просила бы его остаться подольше»! Предупреждала и я его не утомлять тебя. Он собирается в марте ко мне. Его приезд очень осложнит мою жизнь. А мама доймёт своими жалобами, что из-за него прийдётся отсутствовать. По всей вероятности она не догадывается, что он является для меня больше, чем обыкновенным знакомым. Когда же станет перед очевидностью — будет немало неприятных слов. Бог мой, до чего тяжела, невыносима моя обстановка! Самое скверное, что изменить ничего не могу. Если начну предпринимать шаги к этому — я обижу её, человека, кот., может быть, не так много жить. Эгоистичные мысли подсказывают, что и мне остаётся тоже довольно ограниченное количество дней. Я их подавливаю. Надо сносить. Но, милая, как-то нехорошо выходит: вот за свою не малую уже жизнь я, собственно говоря, не достаточно использовала её по своему усмотрению. Меня стеснял раньше П., а позднее жизнь с мамой во всём с’уживала меня. Вот сейчас мама лежит, так спокойно дремлет (ей теперь легче), где ещё она получит даже то, что я ей даю? Если бы очень захотела сестра, она могла бы помочь мне в этом. Но она не только не «очень», но и совсем не хочет. В мою бытность в Л-де она писала мне, что ни за что не сможет жить с мамой, слишком часто они вздорили. Я её не обвиняю. С братом же ей действительно будет невмоготу, невестка — нехороший человек. А можно было бы продать комнату, и все деньги я отдала бы ей, с тем чтобы к сестре она поехала с большими деньгами. Беда в том, что никто не хочет потревожить себя… У Кати сейчас 3 комнаты, правда, это глушь… А время идёт. Описывать долго, но условия мои бывают столь отвратительны, что я поражаюсь иногда моему терпению. Кое-какие инциденты ведь ты сама наблюдала (я вспоминаю, что по дороге из дому ты даже заплакала). Ведь пойми, родная, мы с мамой — антиподы. Знаю, что приезд К-ка вызовет взрыв, это будет ад. Как ей не понятно, что я такой же человек, как и остальные, что у меня должна быть потребность в общении с другим полом!
Родная, порви этот листок. Мне неприятно, что я жалуюсь на маму. Пред всеми я выгораживаю её, а перед тобой нет смысла скрывать, да и легче всё же от этого…
Сегодня весь вечер отдала письму тебе. Слова туго складываются в фразы, но писать хочу… Дружба! У меня всегда были друзья, их было много, и они метеорами мелькали в моей жизни. Однако никогда дружба не была такой значительной, наполненной таким содержанием, как теперь. Ты самое дорогое. Ты как-то мне сказала, что последнее чувство всегда кажется более сильным. Нет, это не так. Никогда я не испытывала подобной глубины дружбы и чувства ответственности за неё. Той очищающей ответственности, кот. облагораживает, делает выше…
