Эмилия Прыткина - Темная сторона Солнца
– Но… – Анна посмотрела на дверь палаты. – Нам надо поговорить.
– Завтра, дорогие мои, завтра. – Врач похлопал Анну по плечу и скрылся в коридоре.
Они вышли из больницы и направились к машине.
– Поехали домой, Вардитер, наверно, беспокоится, – Анна поправила прическу.
– Надо придумать очередную историю, почему мы вернулись вместе и где портрет Лусине.
– Сочиним что-нибудь. Уверена, что моя бабушка сидит на диване и показывает гостям фотографии Лусо. Знаешь, мне даже жаль, что Паронян не мой отец. Он самый порядочный человек из всех, с кем я встречалась. Такой приятный, благородный. Интересно, какой негодяй хотел его убить?
– Мне самому интересно. Думаю, что мы все-таки докопаемся до правды. Вот увидишь. Я прошу тебя только об одном – независимо от того, удастся тебе поговорить с Пароняном или нет, завтра ты улетишь домой. Я найду твоего отца и непременно дам тебе знать. Договорились?
– Да. Спасибо, ты настоящий друг. Я не знаю, что бы я делала без тебя. Послушай, ты хотел забрать дневник Лусине. Я готова отдать тебе, но прежде мы вместе дочитаем его до конца. Мне важно знать одну вещь, очень важно. От этого многое зависит.
– Хорошо.
Несмотря на то что их не было почти три часа, никто в доме не забеспокоился. Вардитер, сидя на диване с Гором, перебирала фотографии Лусине, Артур курил на балконе, а соседка Вардитер мыла на кухне тарелки, в то время как Гоар накрывала «сладкий» стол.
– Вах, Сергей-джан, ты не уехал, – обрадовалась Вардитер, увидев его.
– Нет, выставку отменили, я решил остаться и проводить Анну.
– Это правильно. Присаживайся рядом со мной, я тебе кое-что покажу. Смотри, это детская фотография моей Лусине. А вот рядом Арев. Так сразу и не отличишь, кто из них кто.
– Красавицы, – сказал Сергей и подмигнул Анне: – И все-таки даже в детстве ты была другой.
Глава 13
ПЯТАЯ ЗАПИСЬ ИЗ ДНЕВНИКА ЛУСИНЕ
19 декабря
Прав был тот, кто сказал, что человек подобен скотине, которая рано или поздно привыкает к любым условиям. Я уже смирилась с отсутствием горячей воды, света и отопления. Привыкла к печке-буржуйке и керосиновым лампам. К свечам, которые сгорают раньше, чем ты успеваешь почистить зубы. К однообразной и скудной пище, состоящей преимущественно из макарон с тушенкой, сига, дешевого сыра и хлеба. К тусклому «левому» свету, к отсутствию телефона, к диктору, чье изображение дергается на экране телевизора из-за нехватки напряжения в сети. Но есть одна вещь, к которой я никак не могу привыкнуть. Каждый вечер я ложусь в постель одетая и, согревшись под шерстяным одеялом, начинаю стаскивать с себя одежду. Сначала я снимаю юбку и свитер, потом колготы. Укутавшись потеплее, я засыпаю, а утром ритуал повторяется, но уже в обратной последовательности. Я натягиваю шерстяное трико и домашний свитер, бегу в ванную, моюсь холодной водой, стуча зубами и ежась от холода и сырости. Единственное более или менее теплое место в квартире – кухня, в которой стоит печка-буржуйка. Но на кухне практически безвылазно сидит Артур, поэтому я стараюсь заходить туда как можно реже.
Ночью выпал снег и ударил сильный мороз.
– Транспорт не ходит, на дорогах гололед, – сказал Гор, доставая из рваного мешка покрытые льдом деревяшки. – Ты, Лусо, вряд ли доедешь до института.
– Пойду пешком.
Мой бедный брат ходил за топливом, пока его отец грел задницу у печи и пил кофе.
– Вот еще, – фыркнул Артур, – один день можно и дома посидеть. Помогла бы матери с уборкой.
– Я не могу, у меня сегодня зачет, – соврала я. – Поэтому я все-таки пойду пешком.
Я быстро собралась и, улучив момент, когда Артур пошел в ванную, пулей вылетела из квартиры. На остановке толпились люди. Их становилось все больше и больше. Три автобуса стояли друг за другом, но никто из водителей не решался ехать по скользкому спуску. Наконец один из них, самый отчаянный и жадный, подошел к дверце и крикнул: «Я поеду до вокзала!»
Что тут началось! Увы и ах, но у большинства людей в нашем городе нет понятия очереди. Ты можешь прийти первым, но сесть в автобус последним. Увидев приближающийся автобус, люди, минуту назад мирно беседовавшие, словно сходили с ума и мчались к нему, забыв обо всем на свете. Так случилось и на этот раз. Расталкивая друг друга, все кинулись к автобусу. Самыми резвыми оказались студенты и молодые мужчины. Они бежали впереди, скользя по льду, как на коньках. За ними, переваливаясь с ноги на ногу, скакали люди постарше. Женщины, балансируя руками, часто-часто семенили на каблучках. Автобус набился за считанные секунды, но толпа оставшихся не унималась. С криками: «Подвинься, ара!», они подталкивали пассажиров и втискивались внутрь.
– Ну хватит уже, автобус не безразмерный. Подождите полчаса, приеду еще! – крикнул водитель и завел мотор.
Но даже рев мотора не остановил толпу. Люди прыгали в автобус на ходу, цепляясь за сложенные гармошками двери и спины пассажиров. Мне и самой не раз приходилось висеть в воздухе, вцепившись в чью-нибудь куртку, но на этот раз я решила подождать. Жалко было портить свою шубку и новые сапожки. Автобус сделал три ходки, прежде чем толпа поредела настолько, что я смогла наконец-то втиснуться в него.
Я добралась до института к концу второй пары. Подошла к Кристине и Диане. Диана что-то рассказывала подруге, размахивая руками и хохоча. Кристина сидела на подоконнике и улыбалась, разрезая прокуренный сизый воздух носком красного лакированного ботинка.
– Привет, – робко поздоровалась я.
– Привет, – бросила Кристина и обернулась к Диане: – Ну, а дальше что?
– А дальше мы посидели в кафе, а потом он проводил меня домой и даже поцеловал на прощание. Правда, в щеку, но все же…
– У тебя новый ухажер? – с дрожью в голосе спросила я.
Диана даже не повернулась в мою сторону, лишь махнула рукой:
– Нет, старый.
«Они помирились, черт, черт, черт, они-таки помирились!» – подумала я и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
– Ну-ну, не отвлекайся, рассказывай дальше. А что он еще сказал? – снедаемая любопытством, Кристина заерзала на подоконнике.
– Ну-у-у, – Диана закурила сигарету и манерно выпустила тонкую струйку. – Сказал, что всегда будет любить меня и уважать. Ты бы слышала, к-а-ак он это сказал!
Я больше не могла этого слышать. Потеряв над собой контроль, я выскочила на улицу и побежала к институту искусств. Я бежала, не разбирая дороги, пару раз поскользнулась на льду и больно ударилась локтем и коленкой, чуть не попала под машину, которая не успела затормозить на скользкой дороге, с размаху налетела на влюбленную парочку и едва успела обогнуть возникшее на моем пути дерево. Я бежала, задыхаясь от слез, и мысленно повторяла: «Обманщик, обманщик, обманщик!»
Он сидел на низкой ограде парка и рисовал. Увидев его, я обезумела от ярости, подбежала, ударила в грудь и стала колотить по ней кулаками:
– Ненавижу, я тебя ненавижу!
Альбом и карандаш полетели в сторону, а он чуть не упал, но успел встать и схватить меня за плечи:
– Лусо, Лусо, что случилось? Что с тобой?
– Я тебя ненавижу, ты обманул меня, обманул! Сказал, что я тебе дорога, а теперь снова вернулся к своей одноглазой сучке! Презираю!
– Кто тебе это наболтал? Кто?
– Диана! Она сказала, что вы вчера были в кафе, а потом ты проводил ее до дома и поцеловал.
Он улыбнулся и разжал руки. Я отскочила и исподлобья посмотрела на него:
– У тебя еще хватает наглости смеяться?
– А что, мне плакать, что ли? М-да, моя бывшая жена в своем репертуаре.
– Что ты имеешь в виду?
– Да ладно, – махнул рукой Сергей, – не будем об этом. Что ты хочешь знать?
– Правду.
– Правду так правду. Вчера Диана с Кристиной приперлись ко мне в общежитие. Мы попили кофе, потом Кристинка ушла, сославшись на то, что ей надо встретиться с каким-то другом, а моя жена, хм, бывшая жена – осталась. Мы поговорили, потом я пошел ее провожать. Вот и вся правда.
– Врешь. Вы по дороге зашли в кафе, а потом ты ее целовал.
– Про кафе Диана приврала, а про поцелуй… Ну да, я поцеловал ее в щеку. Что в этом такого? Она ведь моя бывшая жена.
– Допустим, и что теперь?
– Ничего. Мы расстались друзьями, не могу же я просто вычеркнуть ее из своей жизни, да и она не может.
– Но она хочет вернуть тебя, клянусь, я сама слышала! Она рассказывала об этом Кристинке, а та подговорила ее сходить к тебе в общежитие. Еще и меня с собой зазывали, – вспыхнула я.
– Может, и хочет, но я-то не хочу. К тому же мы вчера все обсудили, решили, что так будет лучше для всех. Лусо, – он снова взял меня за плечи и посмотрел в глаза: – Я люблю только тебя. Очень люблю. Ты веришь мне?
– Да. Прости, что усомнилась в твоих чувствах. Я тоже очень сильно люблю тебя и боюсь потерять. Кроме тебя, у меня никого нет.
– Не забивай голову глупостями. Просто верь мне, любимая, и все будет хорошо.
