Катерина Гейтс - Последняя игра
Я отрицательно покачала головой. За барной стойкой раздался крик, затем Настя смахнула рукой все, что было в зоне досягаемости ее руки. Оглянулось сразу четверо. Я посмотрела на часы, пятнадцати минут еще не прошло. Девушки, поняли, что тоже замечены, и, попрощавшись, вышли из-за стола.
«Девчонки, я поздравляю вас», – обрадовалась я и достала из кармана три визитки, – «Вот адрес моей электронной почты, сегодня вечером напишите мне письмо, можно краткое, можно подробное. О себе, чем живете, где работали, все, что посчитаете нужным. А теперь я могу с вами попрощаться», – я налила себе чай. Озираясь по сторонам, девушки гуськом вышли из кафе.
Ко мне подошла менеджер, она принесла чек за бой посуды.
– Ирина, спасибо. Ваша Настя умница, она не ушиблась?
– С ней все хорошо, – покачала головой менеджер.
– Вот моя карточка, спишите еще, пожалуйста, чаевые за артистизм и вам за понимание.
Я рассчиталась, взяла сумочку и пошла к выходу, уже в дверях за руку меня схватил Игорь и повел обратно в кафе. Мы сели за стол, он достал карточку, быстро написал что-то и дал мне.
«Кира, что за балаган?»
Я попросила у него ручку и ответила: «А как я еще проверю их?»
– Проверила? – усмехнулся Игорь.
– О да, – кивнула головой я, – я сказала, что мы открываемся через две недели.
– За две недели невозможно подготовить гостиничный персонал.
– Ты сказал, что через три мы уже открываемся, значит через две – все в бою. Тем более, я поживу в Питере столько, сколько нужно.
– Кира, тебе лишь бы пожить в Питере, – он похлопал меня по плечу, – пойдем в гостиницу, обсудим рабочие вопросы.
* * *Мой повторный переезд в Москву длился уже неделю. Димка сказал, что я могу жить у него столько, сколько захочу, и что он рекомендует мне сосредоточиться на творчестве. Мой диплом, как и было предсказано, блестяще защитился в начале июня, после чего я приехала к Кире, и мы отдыхали на море. Каждое утро я провожала Димку на работу и садилась писать. Прямо-таки заставляла себя садиться и писала обо всем, что видела вокруг себя, что видела в окне, что видела в окне полгода назад, когда была в этой квартире. Без разбора. Я очень хотела найти вдохновение, чтобы написать стоящую книгу и с гордостью ее издать. О чем именно она будет, я так и не могла придумать, но твердо решила выполнить одно-единственное требование, которое предъявляла игра Яна Евгеньевича – книга будет длиною сто страниц.
На восьмой день я решила начать восстанавливать старые контакты, позвонила Кристине, она обрадовалась, поделилась, что через пару недель ей уже рожать, а потом отругала меня, но в гости все-таки позвала. Я обещала ей непременно приехать. Димка приходил с работы поздно, уставший, но вполне себе положительный, целовал меня в лоб, ел то, что было велено, и ложился спать. Когда я ему показывала свои записи, он не протестовал и внимательно слушал меня. Но все-таки меня что-то тревожило, я не могла понять, что именно. Эта неожиданная оторванность от реальной жизни привела меня к постоянным мыслям, что все идет не так и надо менять этот уклад жизни.
Утром я проснулась, посмотрела на часы. «Сегодня игра!» – воскликнула я, сонный Дима поднял на меня глаза и оторвал голову от подушки:
– Игра завтра, волнуешься?
– Нет, я не имею к ней отношения, – я накрылась одеялом с головой и пролежала так, пока входная дверь не захлопнулась за Димкой.
Я сразу же села писать, писала и плакала, как мне было хорошо с Кирой, как мне было плохо с Кирой, как было хорошо одной, как чудовищно было одной, как мне хорошо с Димкой, как было хорошо без Димки. Так прошла пара часов, я умылась, собралась с духом и позвонила Дэну.
– Семенова! Черт возьми, я думал, что умерла!
– Ден, привет. У меня новости.
– Какие?
– Я сошлась с Борисовым.
– Я знаю.
– Откуда?
– Он недавно заходил в бар, мы поговорили.
– Я хочу уехать обратно, к себе в Подмосковье, в понятную и нормальную жизнь.
– И что?
– Просто делюсь с тобой.
– Настя, ты идиотка, и это идиотский поступок. Такой ответ тебе подходит?
– Да, вполне.
– Если ты считаешь, что до бесконечности можешь уходить от Борисова и возвращаться к нему, это не так, это глупо и подло, – Дэн задумался, – и более, чем глупо. Вот. А еще, если честно, мне вообще непонятно, почему ты бросила Борисова и ушла к этой богатой девочке? Я видел ее, она очень красивая! А потом опять ушла к Борисову, а теперь хочешь уехать к черту на куличики. Это все странно и очень по-детски. Прими уже свою жизнь и живи ее, что ты все скачешь? Зачем устраивать из нормальной жизни бардак и ломать то, что с таким трудом склеилось? – у меня затрясся подбородок, и я всхлипнула.
– Ты почему на меня орешь? – прошептала я.
– Настя, прости, ты поделилась, я сказал свое мнение. Если бы я сказал его мягко, ты бы меня не услышала, не плачь. Вы где живете, в однушке?
– Нет, в двушке. В той, в старой, в Димкиной, где раньше сосед жил.
– Мне по весне Борисов говорил, что купил квартиру-студию в новом районе, или снял, я точно не помню. Но это было весной, может что-то изменилось.
– Он часто заходит?
– Пару раз в месяц, начал заходить с тех пор, как ты с ним разошлась зимой. Надеялся, наверное, узнать что-то о тебе, а я ничего о тебе не знал. Приходил в июне, делился, что поедет за тобой на юг. Я его поддержал, но, конечно, сказал, что он дурак.
– Спасибо, тут ты прав. А где ты видел Киру?
– Они как-то приходили попить кофе к нам.
– Они это кто?
– Уж точно не Кира и её дядя, хотя сама Кира мне показалась очень простой и милой. Приходили Борисов и Кира. Я так понял, что они вместе работают.
– И давно это было? – мои слезы мгновенно высохли, сменились на гнев, сжирающий меня гнев.
– Вчера. Я думал, что Дима опять работает на Кулешова.
– Что? – крикнула я. – Что за ерунда? И ты после этого говоришь, что я поступаю, как идиотка?
– Да, работа – это работа, а личная жизнь – это личная жизнь, что тут смешивать? – недоуменно спросил Дэн. – Я уверен, что у Димы были очень веские причины не говорить тебе, с кем он сейчас работает. Не пори горячку.
– Что мне делать, друг?
– Настя, я не знаю. Мне нужно работать. Если тебе будет нужна помощь – обращайся, мы с Натали всегда тебе поможем, но принимать решения за тебя мы не можем, прости.
– Спасибо, – я бросила трубку. Не просто бросила, швырнула телефон на пол, потом плакала еще час.
Я села за компьютер и посмотрела новости в интернет. Кира в Питере на вокзале, у меня защемило сердце, глядя на ее фотографии. Первую мысль – броситься позвонить ей, узнать, как она, я сразу отмела. Это не мое дело. У нее своя жизнь, а у меня своя. Вторая мысль, которая посетила меня – это позвонить Диме.
– Дима, привет.
– Настенька, привет, – обрадовался он.
– Я уезжаю домой.
– Хорошо, когда вернешься?
– Я совсем уезжаю. Что ты скажешь?
– Настя, поступай так, как ты считаешь нужным. Если тебе кажется, что так будет лучше, я приму твое решение.
– Ты работаешь с Кирой?
– Дэн сказал?
– Да, Дим.
– Да, в ближайшем будущем я планирую работать с ее дядей, сейчас мы плотно общаемся.
– Она знает про меня?
– Нет, ты считаешь, нужно ей рассказать?
– Что ты, я думаю не нужно. Я ключи в почтовый ящик брошу, Дим.
– Да, конечно, Настя, спасибо тебе за все, – Димка положил трубку.
Я пообедала, сложила свои нехитрые пожитки в маленькую сумку, с которой приехала с юга. Неужели все? Меня никто не выгоняет, я сама решила уехать. Я порылась во внутреннем кармане сумки, сжала в ладони ключи от квартиры в Подмосковье. Если решила, что нужно ехать, значит поеду. Я опустила ключ от квартиры в почтовый ящик и поехала на вокзал, в метро я попала в час пик, пятница, все едут с работы, у многих короткий день. Я выскочила из вагона и налетела на Димку, он очень удивился.
– Настя! Я думал, ты уже уехала.
– Я собиралась, – смутилась я.
– Да, собрать пару трусов – это занятие долгое, – усмехнулся он, и я узнала того Димку, с которым столкнулась тогда в университете.
– А ты куда? – спросила я в полной уверенности, что он поехал на вокзал, чтобы остановить меня и вернуть домой.
– У меня поезд через, – он посмотрел на часы, – через тридцать минут. Рад был увидеть тебя напоследок, – он улыбнулся и потрепал меня по плечу.
– Поезд? Куда поезд?
– В Санкт-Петербург, Анастасия, в Санкт-Петербург. Я побежал, счастливо, – он махнул мне рукой и убежал. Я стояла одна, посередине станции, среди толпы людей, которые толкали друг друга, толкали меня, а я стояла и не шевелилась.
Последняя игра
«9.00 – прибытие на Московский вокзал, 23.00 – окончание работы», – одна строчка, которую мой дядюшка написал второпях от руки, сажая меня в такси в аэропорт. Наскоро поцеловал меня в щеку, и водитель увез меня. А я, как тогда в детстве, ехала хмурая и огорченная. Я прилетела в Питер накануне игры, в обед, сразу же отправилась в «Абсолютную тишину», разделась, помылась и завалилась спать, волнение не утихало в моей груди.