Наталья Шумак - Та-Ро
Встреча оказалась ужасной. Ли была еще слабее его, совершенно ничего не помнила! Притянул, называется. Идиот. Что ему делать теперь?
Закрылся в комнате. Ничком рухнул на много повидавшую кровать. Прокусил в трех местах губу. Не орать же в голос. Мама Даниила (он часто думал о себе в третьем лице, теперь) явно не заслужила истерики. Вежливый стук в дверь.
-Будешь завтракать?
Уцепил зубами подушку, перевел дыхание, собрался с силами, ответил спокойно.
-Нет. Спасибо.
-С тобой все в порядке?
-Да.
После короткой паузы мама нерешительно добавила.
-Георгина звонит по три раза в день. Вы поссорились?
-...
Господи. Еще и Георгина. Он совсем забыл о ней.
Милая девочка. Всеми признанная красотка. В которую Даниил, еще не осознавший себя, был почти влюблен. Да что там лукавить? Перед собой. Еще как был влюблен. Одна татуировка чего стоила: "Георгина навсегда"! Славная умная девочка. У которой он был первым и единственным мужчиной. Ни разу ни в чем не упрекнувшая. Не задавшая ни одного лишнего вопроса. Умеющая любить. Прибегающая по первому зову. Ласковая и внимательная. Мечта любого нормального человека. Господи. Не был он больше человеком, не был...
-Прости, что я лезу не в свое дело! Мне ее жаль. Позвони. Скажи - как есть. Не будь свиньей, сын!
Ушла мама через минуту, тяжело печатая шаг. Хлопнула входная дверь. Тишина, наполнившая квартиру, потемнела. Стала густой. Даниил чувствовал спиной ее немалый вес. Только этого ему не хватало. Знать, что из-за него страдает девчонка, которую приручил.
-Господи, как я могу не быть свиньей, если я свинья?
Рывком сел в постели. Перед глазами всплыло совершенно счастливое женское лицо.
-Даня! Моля тэ! Моля тэ!
Вчерашняя ночь. Он помнил каждую минуту. Он никогда раньше не испытывал такого блаженства. Такого невыносимо горького блаженства. Потому, что женщина, которой он сумел подарить настоящее наслаждение, женщина, которая дико боялась вначале, а потом начала умолять... Потому, что эта женщина была его судьбой.
-Ли. Я такой дурак. Я был уверен, что отражусь. Что останусь собой, смогу помочь тебе. Ли. Я слаб. Всего лишь человек. Прости. Прости.
Добавил, теперь уже вслух, во весь голос.
-Как спасти тебя, Ли?
* * *Лина охнула и полетела кувырком. Пребольно состыковалась коленками с деревянным полом. Слезы брызнули из глаз.
-Не могу! Я больше не могу!
Тинэль подошла, коротко и сильно ткнула ногой в бок.
-Вставай. Если ты не можешь, я тебя заставлю!
Лина застонала, с превеликим трудом отрывая голову от пола. Злобно окрысилась.
-Зачем? Зачем все? Сама же объясняла, что это иллюзия. Проваляюсь в обмороке несколько секунд! А потом?
-А потом... с пола в твоем говеном номере.., твоего ненастоящего мира.., поднимется не зареванная трусливая училка!!! Твою мать!!! С пола встанет Ли! Принцесса Династии! И если это будет нужно, знания и силу я смогу в тебя вбить! Веришь?
-...
-Вколочу! Пинками и оплеухами. Уяснила?
-О, Господи!
-Вставай!
Нет, видела она в юности пару фильмов с неотразимым Брюсом Ли, и сериал про шаолиньских монахов. Сначала было немного интересно полюбоваться чудесами физической подготовки похлеще, чем у артистов балета или у цирковых ребятишек. Только быстро прискучило. Мода на боевые искусства Лину не затронула. Прошла стороной. Подружки поснимали со стен портреты Ван Дама, повесили горца и Киану Ривза. Ангелина же не путала Рембо с Терминатором, только в силу культуристических подвигов последнего. Каждый, кто качался в подвальчике маленького провинциального городка, помнит вырезанные из журналов фотографии юного Шварца. Монументальный был парнишка.
Ой! Тинэль исполнила обещание. Пнула. Безжалостно. Что с того, что все происходило лишь в сознании Лины? Боль была самой, что ни на есть настоящей.
-Ой.
-Вставай!
Она еще попыталась жалобно пищать и умолять о пощаде. Дохлый номер. Такие штучки на свирепую наставницу не действовали. Пришлось со стонами и слезами подниматься. Сначала на четвереньки. Тело отказывалось повиноваться. Потом, опираясь на одно колено выпрямиться. Расправить плечи. Ой! Только для того, чтобы вторым пинком ее послали обратно на пол?!
-Умираю.
-Ага.
Она рыдала. Долго. Уже понимая, прониклась поневоле, что вставать придется все равно. Что пытка растянется неизвестно на сколько лет. Тинэль не любила лгать. И тем более не собиралась обманывать СВОЮ девочку. Она, действительно, решила сделать из нее настоящую принцессу Династии.
-Твоя бабка была круче. Но вы из одного теста. Ты у меня еще будешь порхать как бабочка и жалить как пчела.
-Мухаммед Али.
-Что?
-Это сказал Мухаммед Али.
-Это сказала я. Ему. Как то раз.
-Вы знакомы?
-Моя маленькая слабость.
Невероятно! Тинэль выглядела почти смущенной.
-Коллекционирую великих воинов. И не только. Этот парень был весьма неплох. Во многих смыслах. Весьма. Хотя и занимался мурой.
-Чем?
-Ерундой.
Отчеканила Тинэль.
-Раунды. Ниже пояса не бить. Перчаточки. Тьфу. Кастрированное искусство убивать. Вот что такое хваленый человеческий бокс. Как превратить лицо в отбивную котлету? Очень просто. Долго и упорно бить по морде. Тьфу. Любой мой ученик отправит к праотцам самого именитого чемпиона. За минуту. Или за две.
Лина представила себя, стоящей напротив Майка Тайсона, нет, напротив Кости Цзю! Уложить такого мальчика? Каким образом?
-Не верю.
-Поясни.
-Не верю тебе. Не вижу в себе достаточно силы.
Тинэль нагнулась, ухватила девушку двумя пальцами за подбородок. Сказала грустно.
-Бедная малышка. Устала?
Ученица попалась на провокацию. Кивнула. В ответ ей отвесили нехилую звонкую оплеуху. И проорали оглушительно.
-Я вложу в тебя все, что смогу! Любым путем!
Лина хотела обидеться. Или заплакать. Но вместо этого извернулась и пнула мучительницу в голень. Откатилась в сторону, взлетела с пола. Приготовилась к страшной мести. Тинэль наклонилась помассировать ногу. Одобрительно проворчала.
-Молодец.
А потом заскользила навстречу, странными дергаными рывками, увернулась от безнадежной попытки контратаковать, и задала обнаглевшей ученице настоящую трепку. Со знанием дела и шуточками.
-Ну, как? Поняла в чем твоя ошибка?
Размазанная по полу, как манная каша по тарелке, Лина простонала.
-Нет.
-Ладно. Времени у нас вагон. Еще поймешь.
Она тренировала принцессу одиннадцать лет.
* * *Георгина не плакала. Смотрела испуганно и кротко. Сжалась в кресле. Сгорбилась. Совсем утонула в мягких недрах. Сколько раз Даниил имел ее там? Любил сажать голенькую с распущенными волосами к себе на колени, и крепко стиснув в объятиях, двигать вверх, вниз. Добиваясь счастливых выдохов и дрожи. Она всегда сдавалась первая. Бедная малышка. Все же он полная свинья! Молчит чурбан чурбаном.
Собралась с силами, спросила тонким срывающимся голоском.
-Ты меня больше не любишь? Совсем? Почему?
Что прикажете отвечать? Стоял к ней спиной, грыз спичку, злился. Внизу во дворе дети играли в прятки. Бегали друг за другом, ссорились, кричали.
-Даниил. Любимый. Что случилось?
-Прости. Очень устал. Ничего не хочу.
-Я должна уйти?
-Да.
Она всхлипнула, поднялась. Такая стройная и красивая, с распахнутыми громадными глазами. Модные брючки. Новая прическа. Для него, паразита старалась.
-В чем я виновата? В чем? Скажи! Что не так?
Сорвалась на крик, расплакалась. Прижала к нежному юному лицу обе ладони. Плечи дрожали. Сумка упала на пол. Даниил обернулся. Ему было не просто - отчаянно - жаль эту славную девочку. Самому завыть что ли?!
-Георгина. Не надо из-за меня переживать. Пожалуйста.
-Ты не позвонишь. Ты больше не позвонишь. Я не хочу. Я не хочу ничего без тебя! Ничего!
Она повторяла снова и снова, что не сможет жить без него. Она умоляла. Даниил сдался, подошел, обнял. Расцеловал мокрые щеки. Взял на руки, отнес на диванчик. Уложил. Сдернул модную маечку, расстегнул и отбросил прочь бюстгальтер. Стянул красные брючки. Трусики. Он знал ее дивное тело наизусть. Начал ласкать. Старательно и долго. Решительно ничего, кроме щемящей, пронзительной жалости не чувствуя. Через какое-то время девушка расслабилась, дыхание ее изменилось, на щеках зажглись яркие пятна. Даниил постарался на совесть. Дважды довел до оргазма. Потом, успокоенную и молчаливую, усадил к себе на колени, убаюкал. Неугомонная совесть, чтоб ей было пусто, обзывала его последними словами. Георгина провалилась в короткий сон. Горячая щека жгла его плечо. Как раз ту самую татуировку. Проклятье!!!
Он грыз губы. И ненавидел себя. Несколько раз собирался разбудить и отправить домой. Но не мог произнести ни звука. Точно чьи-то холодные пальцы сдавили горло. Потом в дверь заглянул не вовремя вернувшийся брат. Сделал круглые глаза, выразительно постучал себя пальцем по лбу. Что означало примерно следующее.
