Перекрёсток двенадцати ветров - Верещагин Олег Николаевич
И ничего больше не было, ничего, кроме ртутных струй реки и тёмных прядей крови, вплетённых в них, крутящихся в них, кроме рыка и хрипа, кроме выстрелов и озверения…
…Волки не преследовали убегающих существ. Сашка и Егор стреляли вслед, стреляли бы и ещё, если бы Рат, опомнившись, не вырвал у них карабины. Девчонки с ужасом смотрели на мальчишек, сжимая в руках оружие - на миг Рату показалось, что Светка и Ксанка готовы обороняться от них.
- Так не бывает, - сказал Егор. Помотал головой, кивнул на волков, которые усаживались и укладывались на берегу, вывешивая языки; два или три ходили возле трупов - своих собратьев и существ. - Рат, но так не бывает!
- Тише, - сказал Рат, глядя на отмель.
Человеческая фигура приближалась - неспешно и бесшумно, не плеща водой. Сейчас Рат уже различал у неё за спиной большой лук и колчан со стрелами. Человек шёл так, что не оставалось сомнений - он хозяин здесь, и нет никого, кто мог бы оспаривать это звание.
- Чёрт! - вырвалось у Сашки, только теперь увидевшего человека. - Кто это?!
- Кайгук, - ответил Рат. - Ещё один… у которого… у которой гостил тот эвен, Ковшичан.
Тише все. Может быть, нам повезло…
Чем ближе подходил человек, тем яснее различалось, что это высокая женщина, каких не бывает среди местных народов. Волосы, распущенные и длинные, падали на лицо и смешивались с оторочкой капюшона мехового балахона. Волки поднимались и подстраивались слева и справа, как почётный эскорт. Смешно или странно это не выглядело. Как не выглядело смешным и то, что Рат положил под ноги карабин, снял и расстегнул ремень с ножом и ТТ в кобуре, потом поклонился:
- Мы не хотели никому зла, - сказал он. - Мы просто идём через эти места домой. И мы благодарны твоим волкам за то, что они нас спасли. Если и мы можем помочь - скажи, чем, и мы поможем.
Женщина остановилась в десятке шагов от ребят. Создавалось ясное ощущение, что она рассматривает их из-за шторки волос - внимательно и безразлично. Потом послышался голос - ещё молодой и в общем-то красивый, но самое главное - она говорила по-русски, причём совершенно правильно!
- Я знаю вас. Вы сражались с хунхузами там, внизу. Я помогла вам, потому что не люблю ни хунхузов, ни эту… отрыжку природы, - она указала на тела тварей в воде. - Можете идти через мои земли, никто не тронет вас.
- Это сон, - довольно громко, но не обидно, а зачарованно сказал Светка. - Это сон. Кто вы? Вы эльфийка? Вы Хозяйка Волков?.. Нет, не надо, не говорите… это всё равно сон…
- Рат, ты чего? - шепнул Егор, видя, что его товарищ словно окаменел, вскинув голову и как будто прислушиваясь к чему-то невнятному, слышимому только ему одному. - Рат, да что ты?! - он попытался ухватить двоюродного брата за рукав камуфляжа, но тот увернулся и пошёл к женщине, словно ступая по тонкому льду. Недовольно зарычали волки, но женщина сделала короткий жест в их сторону и спокойно ждала, пока мальчишка подойдёт к ней вплотную.
Рат поднял руки, словно собираясь молиться. Задержал их перед лицом женщины. Коснулся её волос. Развёл их в стороны. Несколько секунд смотрел в открывшееся лицо - худое, измученное, но красивое и слегка удивлённое.
- Господибожемой… - ахнула Светка. - Но они похожи!!!
Рат сломался в коленях и сполз в реку. Его руки плотно обхватили закутанные в мех ноги женщины выше колен.
- Мама, - сказал Рат. - Я тебя нашёл, мама.
Мгновение женщина смотрела в запрокинутое к ней бледное лицо мальчишки, с которого разом сошёл весь загар. Потом она закричала…
…Никто не сможет, наверное, объяснить, почему волки не тронули беспомощную женщину. Это правда, что волки иногда воспитывают человеческих детей (хотя никогда не крадут их специально с этой целью), но лишь потому, что от них ещё не пахнет человеком. Этот запах для животных - как сигнал опасности, от него или бегут, или стараются уничтожить носителя запаха.
Может быть, дело было в том, что в тот момент Елена Первакова была не в себе, а звери избегают трогать больных, инстинктивно чуя их.
Что с ней поизошло - женщина до определённого момента не помнила вообще, а с того момента помнила плохо. Её воспоминания начинались в момент, когда она очнулась в луже своей крови в тайге, раненая пулями в спину, бок и голову настолько тяжело, что стралявший в неё хунхуз закономерно посчитал её убитой. Она не забыла языка, не потеряла рефлексов и умений, но совершенно не помнила свою жизнь, как таковую. Отлёживаясь в пещере-вывортне, она и не пыталась вспомнить, потому что беспамятство не причиняло ей неудобств.
Более-менее выздоровев, она ушла дальше на запад - от места, где произошла трагедия, её гнало что-то, похожее на инстинкт. На плоскогорье Елена Первакова встретилась с волчьей стаей, как раз сбивавшейся под зиму - и стая не просто приняла её. В скором времени женщина-человек стала вожаком волков - благодаря уму, благодаря умению делать ловушки на зверя, благодаря умелым пальцам, лечившим то, что сами волки вылечить не могли.
Так продолжалось несколько лет. В рассказах забредавших в эти места таёжных охотников русская женщина превратилась в кайгука - и те, кто видел её, обильно уснащали свои рассказы невероятными подробностями. Елена Первакова никогда не делала этим людям зла, наоборот - то подкидывала пушнины, то спасала человека от обитавших в буреломах древних тварей, ненавидевших всех, кто не похож на них… но ей в голову не приходило попытаться выйти к людям. Пожалуй, она даже была уверена, что одна такая на свете, что-то вроде белого или чёрного волка. Остальные люди - и китайцы, и местные жители - не были похожи на неё, а значит, жить вместе с ними не имело смысла. Русские же в эти места не забредали, хотя до их поселений было рукой подать.
Похожих на себя людей - светлокожих, светлоглазых, рослых - она увидела первый раз совсем недавно. И долго следила за ними - не с какой-то целью, а просто забавляясь и обдумывая этот факт. Три мальчика и девочка были совсем как она, ещё одна девочка походила и на местных, и на неё. Когда этих людей обидели хунхузы, Елена Первакова помогла им и ушла в свои места,перестав интересоваться людьми и не ожидая, что они придут на её территорию. Когда же они пришли, то это её не заинтересовало, она бы и внимания второй раз не обратила… не напади на людей твари.
А потом случилось то, что случилось. Не такая уж необычная вещь, много раз происходившая во все времена у разных народов и названная "шоковой терапией". Когда незнакомый мальчишка прикоснулся к ней, а потом упал на колени, и в его голосе прозвучали боль и мольба, смешанные с надеждой - Елена Первакова пришла в себя раньше, чем поняла, что именно он ей говорит…
… - И здесь ты жила? - Рат осмотрелся, присел на шкуры, поставил рядом карабин. Женщина села рядом, тут же взяла в ладони руку сына, и тот, помедлив, привалился к её плечу, хотя сам был чуть ли не выше её и, закрыв глаза, замер.
- Это твои друзья? - с улыбкой спросила она, глядя, как остальные ребята рассаживаются вокруг, родко оглядываясь. - А это, по-моему, Оксана?
- Да, тёть Лен, - Ксанка, которой Егор помог устроиться, кивнула. - А вы ничуть не изменились…
- А ты наоборот очень изменилась… Так выросла… А ты, мальчик… - она внимательно взглянула на Егора, который сел прямо и взглянул на женщину с каким-то вызовом. - Ты не…
- Я ваш племянник, - сказал Егор, - сын брата вашего мужа…
- Это Егор, ма, - сказал Рат, не открывая глаз и потираясь щекой о плечо женщины. -
А это Сашка и Светка, они тоже мои друзья… Ма, я тебе потом всё-всё расскажу подробно, всё-всё… Ма, - он вдруг открыл глаза и испуганно отстранился, - ма, а ты со мной пойдёшь домой?!
Вместо ответа женщина погладила сына по волосам и покачала головой:
- Как же ты жил без нас… без меня…
- Жил… - Рат смущённо повёл плечом. - Жил и жил. Ма-ам… - и он снова без малейшего смущения привалился к матери.
- Неужели три года прошло? - она покачала головой. - И я все три года… А Слава…
