Лилия Ким - По живому. Сука-любовь
— Это какой-то сюр…
Телефон зазвонил. Я откинула крышку, даже не посмотрев, кто звонит.
— Валера!
— Что? Это Елена Федоровна Щукина, мы с вами вчера встречались. Здравствуйте.
Я не запоминаю ни имен, ни фамилий, только лица и голоса. Поэтому догадалась, что хозяйку вчерашнего пентхауза зовут Елена Федоровна.
— А-а… Здравствуйте.
— Я хотела уточнить…
— Елена Федоровна, извините, я как раз собиралась вам позвонить. Мне очень жаль, но я не смогу с вами работать. Простите. Мне очень неловко, но обстоятельства… В общем, если коротко — я не могу.
Ответом был тяжелый вздох.
— Нам, вообще, не горит. Может, когда немного освободитесь? — с надеждой спросила женщина. — Мы так настроились на ваш проект. Нам очень понравилась задумка. Могло бы замечательно получиться.
Ненавижу такие моменты.
— Простите, — еще раз повторила я. — Мне не хочется вас зря обнадеживать.
— Жаль, — сухо ответила Елена Федоровна. — Тогда до свидания.
— До свидания.
Закрыв телефон, я откинулась назад и закрыла глаза. Потом протянула руку и включила диск на повтор. «На рану, как соль, сука-любовь…» — мелодично завертелось по кругу. Что же я буду делать, когда лазер прожжет на этой дорожке дыру?
[+++]Валера приехал около десяти. Я встала из-за компьютера его встречать.
— Привет, — и улыбнулась, ловя взгляд.
— Привет, — сухо ответил он, стараясь не встречаться со мной глазами. Потом отодвинул меня и пошел переодеваться.
— Есть хочешь?
— Нет. Не трогай меня.
Лиза внимательно поглядела на нас из-за своего столика, стоящего рядом с моим рабочим местом, но тут же опустила глаза, увлеченно раскрашивая акварелью «цветочки». Я вывожу ей на принтере контуры узоров, которые делаю для принтов. Обычно я сама делаю эскизы для обоев, гобеленов и натяжных потолков. Ленюсь искать и компоновать подходящие варианты.
Не решившись затевать выяснение отношений при Лизе, я села на место и занялась «Аквафорумом». Гера прислал замечания.
Такое свое состояние я называю «уши к голове, хвост поджать». Я сидела за компьютером, время от времени поглядывая на мужа в надежде, что он со мной заговорит. Валера лежал перед телевизором, щелкая каналы по кругу. Все сто двадцать. Один за другим, нажимая на кнопку, как автомат. Прощелкав все, встал и ушел к себе в кабинет.
Лучше бы он орал. Лучше бы он бил посуду об мою голову.
Я приготовила свиной окорок, сварила картошку, сделала с Лизой задание по французскому, потом почитала с ней «Алису» в оригинале, послушала пересказ. Это ее уроки для детского сада. Даже если мы не уедем в Швейцарию, Валера твердо намерен отправить Лизу учиться за границу. Поэтому английский она учит серьезно, как второй родной. Впрочем, заставлять ее не приходится, и дается ей это довольно легко. Она уже читает сказки и смотрит мультики без перевода, изредка уточняя то или иное слово. Потом доча попросила включить ей джакузи, нравится ей взбить там огромный слой пены и раздувать по всей ванне невесомые хлопья. Водные процедуры заняли больше часа и доконали Лизу так, что она уснула у меня на плече, когда я завернула ее в толстое махровое полотенце и посадила к себе на колени, чтобы вытереть ей волосы. Еле шевеля руками и ногами, она влезла в пижаму и уснула еще до того, как я уложила ее в постель. От меня Лизе досталась способность засыпать мгновенно, в любом положении и спать положенное время так крепко, что даже рота барабанщиков ее не разбудит. При этом просыпаемся мы в нужное время без будильников и напоминаний. Я погасила у нее свет, закрыла дверь в детскую и пошла к Валере.
Перед дверью его кабинета на секунду задержалась — перевести дыхание. Я не буду оправдываться или врать. Просто расскажу все, как было. Спокойно, без эмоций. Мне нечего скрывать или стыдиться. Я не сделала ничего плохого.
Постучав, вошла. Валера сидел, обложившись со всех сторон документами, и что-то писал.
— Ты занят? — спросила я.
— А что, незаметно? — огрызнулся муж через плечо.
— Давай спокойно поговорим. Без крика.
Муж положил ручку и повернулся ко мне. Сложил руки на животе. Я села на диван напротив него.
— Сева позвонил мне и сказал, что оставит меня в покое раз и навсегда, если я приеду на встречу с ним…
Валера жестом остановил меня:
— Если ты думаешь, что мне это интересно, — ты ошибаешься. Мне абсолютно все равно, где ты была и что делала.
— Тогда почему ты злишься?
Валера потер нос, скривил рот и сцепил руки в замок.
— Да я даже не злюсь. Я в отчаянии. Ты занимаешься всем, чем угодно, кроме работы. Знаешь, зачем я звонил? Напомнить тебе, что сегодня в шесть у нас встреча с Гербертом.
Герберт — это человек, который строит «Аквафорум». Инвестор. Он живет в Австрии, а в России бывает наездами. По делам. Черт… Как я могла забыть!
— Блин… Что ж ты мне вчера не напомнил?
— Я должен напоминать тебе про твои встречи? — Валера уставился на меня немигающими красными глазами. — Хочешь посмотреть мое расписание?
Он повернулся к компьютеру, щелкнул мышкой и показал мне плотно исписанный график.
— И к каждой встрече я должен готовиться, держать в голове миллион вещей. Да, я помнил, что Герберт прилетает сегодня и что мы должны с ним встретиться. Но я специально вчера ни слова тебе не сказал, хотел посмотреть, вспомнишь ты или нет. И что? У тебя даже не шевельнулось нигде! А это твой самый важный проект на текущий момент! Самый важный! Я даже интересоваться боюсь, что в других творится.
— Валера, пожалуйста, не начинай! Если уж на то пошло — я сейчас вообще о работе думать не могу. Я как выжатый лимон. Из меня все соки ушли. А ты все давишь и давишь, давишь и давишь! Я на пределе. Я ничего не хочу. Меня ничто не радует. Ничто не впечатляет. Я труп практически!
— Нет, Лера, просто ты вся в выяснении отношений. Ты этим поглощена полностью! Ты думаешь, у меня какие-то силы остались? Меня что-то радует? У меня какой-то позитив в жизни есть? Нет! Но я сжимаю зубы и делаю все, что от меня требуется! И еще о твоих делах должен помнить, как выяснилось!
Бессонная ночь и эмоционально напряженный день не могли пройти без последствий. Валерина непоколебимая уверенность в собственной правоте всегда и во всем начала бесить. А сил сдерживаться было немного. К глазам подступили слезы, а в горле заклокотало.
— Я всю ночь делала этот хренов «Аквафорум», я отвезла его Гере и уже доработала по его замечаниям! Еще я закончила «Райский сад»! Кроме того, я готовлю, покупаю продукты, делаю уроки с Лизой! Может, это и не имеет такого глобального гуманитарного значения, как твои дела, — но это тоже дела, их кто-то должен делать! Я не знаю ни одной женщины, которая успевала бы выполнять столько работы! И тем не менее ты всегда недоволен! Тебе всегда мало! Заметь — когда я что-то делаю, ты воспринимаешь это как должное. Ни похвалы, ни благодарности, ни просто доброго слова! Зато, когда я что-то забываю, ты ведь не просто делаешь мне замечание, что я забыла! Ты успеваешь сказать, что я испортила тебе жизнь, что ты задолбался меня тянуть, что я вообще ленивая сволочь. «Посмотри кто я, а кто ты!»…
Валера вскочил, схватил со стола книгу и швырнул в диван, рядом со мной. Она с грохотом треснулась в стену в нескольких сантиметрах от моей головы.
— Дура! Дура! Сука! Заткнись, стерва! Замолчи! Ни слова больше говорить не смей! Убить тебя мало, тварь! «Я делаю!» Хоть бы постеснялась! Это я делаю! Я хожу, договариваюсь, потом мучительно пинаю тебя, чтобы ты хоть как-то шевелилась, клещами каждый проект из тебя вытягиваю! Дергаюсь постоянно — сделала ты, не сделала, где ты напорола, успела ты, не успела! А потом оказывается, что это ты делаешь! Да! Что-то ты сделала! Но только после того, как из меня всю душу вынула! Каждый твой проект моей кровью нарисован!
Я закрылась ладонями, судорожно, с хрипом, втягивая воздух и вытирая слезы. Валера схватил со стола сигареты и вышел на балкон. Я встала и поплелась в душ.
Слезы просто лились и лились двумя ручьями из широко раскрытых глаз. Казалось, на шее у меня свинцовое жабо, страшно ломило шею и плечи. Руки тряслись, а ноги гудели. Я тупо смотрела в одну точку, время от времени пытаясь отмахнуться от пищащего комара. Только через несколько минут сообразила, что это я сама тихонько и тонко вою на одной ноте.
Со струйками воды из тела ушли остатки энергии. Я вышла из ванной куском мяса, без мыслей и эмоций. Вспомнился фильм о рефлексах, который нам показывали в школе. Если нервные центры лягушки постоянно прижигать кислотой, в конце концов она перестанет реагировать, дергаться, корчиться, а будет просто висеть тряпкой в зажиме, пассивно ожидая смерти.
Хотелось только пить. Спустившись на кухню, я взяла стакан, подставила его под кран кулера, жадно выпила. Потом еще один. Потом тупо уставилась на пустой стакан. Он был узкий, высокий, с тонкими стенками. Я стала сжимать его в руке. Давила, давила, давила, давила… Хрясь! Осколки вонзились мне в ладонь. Боль прошла волной от затылка до пят, вызвав холодную испарину. Но она показалась мне спасительной. Боль — признак жизни. Она сопровождает нас с первой секунды рождения и до последней минуты. Она наш самый верный друг, безошибочно и честно показывающий, где опасность, или напоминающий, как мы однажды обожглись.
