Олег Рой - Улыбка черного кота
Этот неизбывный, являвшийся ей прежними ночами кошмар снова становился реальностью. Она ощутила такую тяжесть, будто ее придавили, обрушив на голову тяжелый груз. Тоска снова охватила ее, тоска по яркому миру свободы, легкости, ничегонеделания, по круговерти наслаждений и радостей.
Правда, в тот первый после длительной разлуки вечер Светлана сумела-таки сдержать себя. Любимый человек приказал ей вообразить себя отважной разведчицей, Мата Хари, внедрившейся в стан врага. И ради Сергея она была готова на все. Нежно мурлыкая что-то бессмысленное, она увлекла Антона в спальню, честно выполнила свой супружеский долг, благо в комнате было темно, а недотепа-муж, кажется, так изголодался по женскому телу, что изобразить элементарную страсть ей не составило никакого труда.
Утром Антон помчался за Костиком; подросший мальчик очень обрадовался возвращению матери, показывал ей собственные рисунки, восторженно рассказывал про свои нехитрые успехи в старшей группе детского сада. Антон сгонял на рынок, привез свежих продуктов. Светлана что-то готовила, пыталась стирать и гладить, привела в порядок рубашки Антона. Но уже на третий день она начала чувствовать, что с каждой минутой теряет драгоценное время своей жизни. Раздражительность снова вернулась к ней и больше уже не покидала. От любого простого вопроса, заданного сыном, от каждого слова или мимолетного замечания Антона все ее тело покрывалось мурашками.
Светлана поняла, что долго не выдержит. Она принялась наверстывать упущенное, забрасывая мужа вопросами о его делах, которыми никогда прежде не интересовалась. Она расспрашивала Антона вечерами, едва он возвращался с работы, и ночью, посреди супружеских объятий, и утром, когда он торопливо завтракал на кухне, расспрашивала о его бизнесе, о патентах и партнерах-китайцах… Но он отвечал уклончиво. А она снова и снова, лишь завидев его, настойчиво и неумно заводила свои допросы.
В конце концов ее странная настойчивость насторожила Антона.
— Зачем тебе сдались мои рабочие проблемы? Ты ведь всегда говорила, что это не женское дело — интересоваться карьерой и профессией мужа, лишь бы деньги в дом приносил…
— Я была не права, — тихо и вкрадчиво отвечала Светлана. — Но я поняла свою ошибку и сумела измениться, — похоже, она даже не сознавала, насколько комично звучат ее слова — точно в дешевой бразильской мелодраме! — К тому же ты сейчас большой человек, по телевизору выступаешь, а значит, в твоих занятиях действительно есть что-то стоящее. Может быть, раньше я просто недооценивала тебя, но теперь… Теперь все у нас по-иному!
И Антона наконец осенило. Ларчик-то, оказывается, просто открывался! До Светки дошли слухи о миллионных прибылях. Вот откуда и ее кротость, и возвращение домой, и напускная пылкость к нему, и нежность к сыну… Обыкновенная, расчетливая стерва — вот кто она такая. И Антон окончательно потерял доверие к жене, ограничившись в разговорах с ней только темами дома, быта и сына.
Но едва Светлана заметила возросшую холодность и настороженность мужа, колкие льдинки в его глазах, она тут же переехала спать в другую комнату. «Я не Мата Хари, я Света Журавина, — решила она, — и хватит этим двум мужикам эксплуатировать меня!» Она потеряла сон, плохо засыпала. А неделю спустя, после выходных, проведенных дома всей семьей — Костик не ходил в сад, и даже муж для разнообразия все воскресенье провел дома, — она и вовсе не смогла уснуть. Вроде бы умоталась физически, и даже нервы не были так напряжены, как в первые дни, но все равно она вертелась на своей узкой лежанке и все вспоминала, вспоминала, вспоминала…
В субботу с утра делала уборку, потом выходила погулять с Костиком, накормила его обедом, уложила спать. Когда пришел Антон, она обоих накормила ужином. В воскресенье все вместе снова отправились гулять, замерзли, и когда возвратились, весело накрыли на стол, а потом Антон с Костиком дружно мыли посуду, а она улыбалась им деланной улыбкой, отчаянно стремясь скрыть раздражение, словно разъедавшее ее изнутри.
Мальчик не спал днем, устал, капризничал, его пораньше уложили в постель… Обычная семейная нескончаемая круговерть. То, что некоторые называют семейным счастьем. Ненавистное ей, отвратительное всеми мелочами совместного быта времяпрепровождение…
«В семье женщина все время занята не собой, а кем-то другим, постоянно работает на других, подчиняет им свою жизнь. Вынести это можно лишь при наличии большой любви, — цинично и трезво размышляла Светлана. — Или пойти работать и нанять прислугу, чтобы та занималась домом с утра до вечера; денег теперь на это хватит. Но ведь опять же, прислуга станет болтаться под ногами, ее надо терпеть, руководить…» Да, тоже не выход. И не найти, пожалуй, себе хорошей работы. Специальности-то ведь нет. Значит, этот путь закрыт.
«Что же со мной теперь будет? — беспрестанно, нудно, ворочаясь долгими ночами в бессонной полутьме, думала Светка. — Эта приземленная семейная идиллия явно не для меня». Конечно, она рождена для чего-то большего, высшего, нежели простое семейное существование — для радости, красоты, для любви, в конце концов. Вот Сергей, он сделан из другого теста, нежели Антон, он больше подходит ей, он не зацикливается на работе и доме, и только с ним она способна познать, что такое счастье… Она уже неделю не видела его, не говорила с ним. И ради чего? Чтобы у мужа вновь возникла иллюзия по поводу ее любви и преданности? Зачем? Неужели эта жертва с ее стороны настолько уж необходима для их совместного будущего?!
Одни и те же вопросы бились, пульсировали в ее измученной голове: что я здесь делаю? зачем все это? Кажется, уже ясно: ничего ей этот чертов бизнесмен не скажет, не откроет никаких секретов. Либо он все понял, либо боится сглазить… да не все ли в конце концов равно? Главное, у нее нет больше сил притворяться! Нет! Нет!!!
Она вскочила с жесткой и неудобной постели, пулей влетела на кухню, быстро нервным и торопящимся почерком написала на листке бумаги несколько слов и прикрепила записку к холодильнику магнитом-слоником: «Очень люблю тебя и Костика. И все-таки я должна еще подумать. Поживу пока у мамы, постараюсь решить все так, чтобы нам было лучше. Прошу, не торопи меня. Светлана».
Глава 7
Ничего нового Сергею она сообщить не смогла. Повторяла лишь то, что он и без нее знал, но при этом жаловалась, как ужасно прожила проклятые семейные дни, стонала, что устала, расстроена и нет больше никаких сил… И дипломат разозлился.
— Ну что ты за баба такая, ни на что не способна! — в сердцах воскликнул он, и Светлана залилась слезами. — Неужели у тебя не хватает мозгов и элементарных способностей задурить голову собственному мужу, до сих пор влюбленному в тебя?!
Это было явно несправедливо. Как раз способности дурить мужикам голову у нее были, и Светка прекрасно знала об этом, и Сергей знал. Но вот нужны ли ему самому теперь эти ее способности — тут она перестала быть уверенной. Уж если он злится на нее из-за каких-то дурацких цифр, адресов и фактов?… И, гордо вскинув голову, она мстительно и колко сказала:
— Представь себе, способностей в постели у меня вполне хватает. Твой дружок их высоко оценил. Но я не Мата Хари, а Светлана Журавина и горжусь этим. Правда, пока я Житкевич, но после развода снова возьму свою фамилию и больше никогда менять не буду!
Сергей схватился за голову. Она еще что-то поет о разводе!.. Нет, эта женщина сущая идиотка! Бросить курицу, несущую золотые яйца! Придется сбавить тон, утешить и приласкать ее, а то ведь и в самом деле выкинет очередную глупость.
Сергей даже застонал от злого разочарования, но руки его уже делали свое, знакомое, мужское дело: притягивали женщину, поглаживали мягкий бархат ее мокрых от слез щек, ласкали и нежили. А голос его прозвучал так ласково и пристыженно, что он сам удивился его теплоте:
— Дурында ты, а не Мата Хари, это уж точно. И как ты могла подумать, что я не скучал по тебе, не думал о том, чем вы там занимались, не ревновал?… Думаешь, мне было легко отпускать тебя? Но это ведь все для тебя, девочка, для нас обоих, для нашего будущего, для нашей с тобой семьи…
Голос его утешал, обволакивал, и уже через секунду они жарко и сладко мирились; любовная волна вновь подхватила и понесла Светлану, наполняя ее жизнь смыслом и радостью, и часы потекли как минуты, а дни — как часы. Через неделю она уже и думать забыла о существовании мужа и сына и перестала даже вспоминать о «вынужденном простое» в родном доме. Ее опять занимали портнихи, массажисты, фитнес-залы. Она снова стала выходить в свет, но теперь уже вдвоем с Сергеем. Встретить там Антона они не опасались, но все же Сергей вскоре научился ловко и мягко уклоняться от этих светских обязанностей. И Светлана, не настаивая на его присутствии, в одиночку зачастила в ночные клубы, дискотеки, к старым и добрым друзьям, выдерживая роль соломенной вдовы, потерпевшей горькое разочарование в семейной жизни.
