Джон Карр - Охота на цирюльника
Писатель беспомощно пожал плечами.
– А! – сказал Стэртон. – Знаки подаете, да? Условные знаки. В таком случае…
– Если позволите, я найду и приведу его, ваша светлость…
– Послушайте, я требую, я настаиваю на прямом ответе! Где он?
Вся осторожность покинула капитана; можно сказать, его хорошие манеры сели на «Летучего голландца» и со свистом улетели в небо.
– Он в корабельной тюрьме, старый вы зануда! – заревел капитан Уистлер наконец, взрываясь. – Он в корабельной тюрьме. А теперь я выскажу вам все, что думаю о вас, о вашем поганом слоне, и…
Стэртон снова захихикал.
В мрачной, душной комнате, на фоне зловещего мерцания рубинов, его кудахтанье казалось чем-то нечестивым; голова Стэртона под шляпой задергалась.
– Ах, – произнес он, – так-то лучше! Так вы больше похожи на себя. Видите ли, я уже слышал новости. Значит, он в тюрьме, Да, да. Вот именно. За что вы его туда посадили?
– За то, что он псих, буйнопомешанный, вот за что! Он напал на меня с бритвой. Он пытался меня отравить. Он нес вздор о медведях. Он…
– Вот как? – отозвался Стэртон. – Значит, сумасшедший. Так-так. И такого человека, как я понял, вы собирались выставить свидетелем вашего безупречного поведения? Таков ваш главный свидетель, который должен был показать, как вы потеряли изумруд?… Капитан Уистлер, вы уверены, что сами находитесь в здравом уме?
Пегги подошла к капитану и, похлопывая его по спине, попыталась утешить ласковыми словами. Сработал ее материнский инстинкт. Она поняла: старый капитан дошел до такого состояния, что готов расплакаться. И снова он лишился дара речи, когда зловещие богини судьбы взмахнули крылами. Зато, подумал Морган, теперь капитану, может быть, понятно, какие чувства в свое время испытывал Уоррен.
– Я жду ответа, – напомнил Стэртон. Злорадство распирало его изнутри. Но он чего-то ждал.
Уистлер высказал еще несколько ядовитых замечаний, но лорд остановил его, подняв тощую руку:
– Вздор, вздор, вздор! Погодите. Помолчите, капитан, иначе потом вы пожалеете о своей несдержанности. А вот у меня есть что вам сказать. Я всегда стоял за справедливость. Шутка была превосходной, замечательной, прекрасной. Она меня позабавила, хотя, как юрист, капитан… Однако настало время все кончить. Я достаточно долго наслаждался… Капитан, в суд я не подам.
– Не подадите?
– Нет. Моя секретарша сообщила мне, какие слухи ходят по кораблю. Будто бы племянник моего старого друга посажен под арест за попытку кого-то убить. Очень забавно! Но… Время вышло. Шутки в сторону. У меня дела… Никакого суда. Кончено, конец, дело сделано. Не желаю больше ничего об этом слышать.
– Но ваш изумруд!…
– Ах да! Да, да, да. Разумеется, изумруд. На вашем судне творятся очень странные вещи. Но зачем же подавать в суд? Может, вор одумался; может, его замучила совесть. Откуда мне знать? Как бы там ни было…
Он порылся в кармане халата. И снова засмеялся, тряся костлявыми плечами.
Перед их изумленными очами предстал изумрудный слон, который медленно покачивался на золотой цепочке. От него исходило тусклое мерцание.
Глава 14
Может ли такое быть?
– Не знаю, как это случилось, – довольно беззаботно продолжал Стэртон, – и мне наплевать, раз я получил его назад. Я знаю, что слона вернули не вы. Ха!… Я нашел его здесь полчаса назад. – Он выставил палец. – Он лежал посреди стола. Никого не видел, ничего не слышал. Вот где он лежал. Кто-то вошел ко мне и положил его на стол… Вот ваша расписка, капитан. Больше я вам моего слона не доверю. – Лорд Стэртон окинул взглядом их ошеломленные лица и снова злорадно закудахтал. Расписка взлетела в воздух и упала к ногам Уистлера. Морган с трудом понимал слова старика. Неожиданность так же притупляет чувства, как и сильная боль. Он тупо смотрел на маленькую головку мандарина, которая самодовольно ухмылялась и кивала на столе. Как сквозь вату до него доносилось невнятное бормотание Стэртона: лорд уверял капитана, что никаких неприятностей не будет. Постепенно Морган начал различать слова и расслышал конец скрипучей тирады:
– …найти, кто его украл? Валяйте, если хотите. Я не стану вам мешать. Но я получил слона назад, и больше меня ничего не заботит. Лично я не намерен никого обвинять. Ха! С меня хватит судебных разбирательств. Пусть себе грабитель идет с миром. К чему беспокоиться? Я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что слона украли по ошибке, потом вернули. А теперь марш отсюда. Убирайтесь!… – И он замахал на них руками, словно ведьма-банши; на цепочке тускло мерцал изумрудный слон. Они выкатились в коридор, и дверь за ними закрылась. Остановившись посреди коридора, все трое посмотрели друг на друга.
– Вы совершенно правы, капитан, – согласился Морган, выслушав комментарии Уистлера, высказанные, правда, довольно слабым голосом. – Хотя я усилил бы некоторые эпитеты. Однако вопрос остается открытым: кто, как и почему?
Уистлер, успокоившись, вытер лицо платком – он тихо ликовал. У него был вид гладиатора, перенесшего на арене смертные муки и вдруг увидевшего перед собой не жестокие черты рыжебородого императора Нерона, а сияющий лик святого Петра во главе небесного духового оркестра. Капитан подтянулся. Выражение его лица слегка изменилось. Взяв расписку, он разорвал ее на мелкие кусочки и сдунул с руки. Разбитое лицо, похожее на перезрелую сливу, озарилось благожелательной улыбкой.
– Друзья мои, – сказал Уистлер, обнимая Моргана и Пегги за плечи, – не знаю, кто подкинул лорду проклятого слона, да и мне все равно. Кто бы это ни был, он оказал Гектору Уистлеру такую услугу, которой я век не забуду. Я готов все ему простить, даже… – тут его лицо помрачнело, но лишь на мгновение, – даже это. Да, даже подлый удар. Он вероломно напал на меня сзади! Если старику Стэртону наплевать… Друзья мои, завтра вечером, в наш последний вечер в море, капитан дает обед. Друзья, я закачу такой обед, который не видели морские волны со времен Фрэнсиса Дрейка! Шампанское будет литься рекой за каждым столом, и все дамы будут в корсажах. Кстати, друзья мои… Кажется… у меня где-то завалялась бутылка «Пола Роджера» урожая 1915 года. Если вам доставит удовольствие пойти со мной и воспользоваться гостеприимством старого, грубого морского волка…
– Не спешите, капитан, – предупредил Морган. – Мы не разрешили и десятой доли всех проблем. И десятой доли! Мы не узнали, кого убили…
– Убили? – добродушно переспросил старый, грубый морской волк. – О каком еще убийстве вы все время толкуете, друг?
Загадочные штуки выделывает иногда человеческая психология.
– Капитан Уистлер! – вскричала пораженная Пегги. – А как же та девушка… в каюте рядом с каютой Керта? И ужасная бритва…
– Ах да, дорогая моя! – согласился капитан, сохраняя терпимое благодушие. – Да, конечно. Вы говорите о той вашей шутке. Конечно. Да. Ха-ха-ха!
– Но…
– Знаете, дорогая моя, – продолжал Уистлер, лучась добродушием, – послушайте меня. Полно! Примите совет старого моряка – я достаточно стар, чтобы быть вашим отцом. С самого начала, мисс Гленн, вы мне очень понравились. Личико у вас милое, и характер, и одеваетесь вы хорошо. Да, девочка, у меня могла бы быть дочка вроде вас, если бы миссис У. не скончалась, не покинула меня двадцать лет назад, упокой, Господи, ее душу. Это было к юго-западу от мыса Гаттерас… Но не будем о грустном. Послушайте меня, девочка. Опыта у меня побольше вашего. Если, по-вашему, кого-то убили, то где же труп? – Логика капитана Уистлера была неопровержимой. – А если человек мертв, он не может дышать воздухом на палубе моего корабля. Никто не пропал, и никто не жалуется, как бывает обычно, если происходит убийство. Так что… полно, успокойтесь. Пока кто-нибудь не пожалуется, я свободный человек. Только между нами, признайтесь: ведь вы меня разыгрывали?
– Капитан, но вы обещали сотрудничать и помогать нам…
– И помогу, мисс Гленн! – добродушно подтвердил капитан, похлопав ее по плечу. – Вы двое – и старина Акулье Мясо, если захочет, – вольны расспрашивать всех пассажиров на судне; можете даже сказать, что это я послал вас. Если у вас будут новости… Ха-ха! Тогда милости прошу ко мне… Между прочим, хотите, чтобы я выпустил вашего приятеля? Нет? Ладно, но помните: я вам это предлагал. Я скажу вам, что сделаю. Пошлю ему огромную корзину фруктов с наилучшими пожеланиями, жирного каплуна к обеду, зажаренного по особому рецепту. Вот так-то! А послезавтра, когда мы пристанем к английскому берегу, посмотрим, удастся ли нам заручиться помощью лучшего лондонского психиатра… – Он замолчал.
– Да, – кивнул Морган, торопясь воспользоваться случаем, – сейчас кстати будет вспомнить о докторе Кайле. Лично я не верю, будто он и есть Слепой Цирюльник, но как быть с радиограммой от комиссара полиции? Верите вы или нет – на борту «Королевы Виктории» находится чрезвычайно опасный преступник.
– Хм!… – фыркнул Уистлер. – Хм!… Возможно. Но они же сами велели мне воздерживаться от решительных действий, помните? Во избежание ошибки. Чтоб мне лопнуть! И чем больше я обо всем этом думаю, – продолжил он, радостно воодушевляясь, – тем вернее мне кажется, что они сами все и напутали. Почему мне так кажется? Я вам скажу. Какой опасный преступник крадет побрякушку стоимостью в пятьдесят тысяч фунтов, а потом подбрасывает ее владельцу? Триста бочек селедок! Знаете, если бы старый хрыч Стэртон не сказал, что изумруд вернули, когда молодой Уоррен находился под замком, я бы скорее решил, что это еще одна его дикая выходка. Но я знаю, что подбросить слона молодой Уоррен не мог…
